— И поэтому неправильные?
— Нет, просто неестественные. А вот еще одни ряд: колдовство, маньячество, ритуальный каннибализм, полный отказ от всех взглядов социума, попытка изменения собственного сознания, тотальный эгоизм. Вот это вещи неправильные и плохие. Злое отличается от нормального, правильного и даже неестественного, оно полностью иное, чуждое и присуще одному единственному человеку. У каждого свое зло.
— А какое оно у меня?
— Его поиском ты и занимаешься.
Где-то в спальне
— Не знаю, а на меня Пикуль произвел хорошее впечатление, — говорил Сеня.
— Как и на всех начинающих читателей. Но ничего нового он не сказал, по большей части, все его книги, это пересказ Ключевского и советская пропаганда.
— А разве имеет значение, было ли об этом написано раньше, или это лишь пересказ, заключенный в блестящую форму. Ведь Ключевский писал скучно, а Пикуля и читать интересно, и познаешь новое.
— А знаешь, я думаю, ты прав…
Где-то в зале
— А как ты получаешь заказы? К тебе приходит он и говорит? — спрашивал Барс.
— Не говори ерунды. Кто я такая, чтобы он являлся ко мне лично? — отвечала Оса.
— А как тогда? Я просто хочу знать, чего мне ждать.
— У всех свой способ, ну а ко мне заказ приходит во сне.
— А как ты отличаешь один сон от другого? Ну тот, который с заказом и тот, который просто сон.
— Даже если бы я сомневалась, я бы предпочла выполнить ненастоящий заказ. Все лучше, чем пропустить настоящий. Но и это невозможно. Заказ нельзя спутать ни с чем. Когда ты его получишь, ты сразу поймешь — это он.
— А что это мне даст?
— Очень много Барсик. Так много, что ты даже не можешь себе представить…
* * *
Ее лицо трясется перед глазами в такт движения его таза. Черные волосы рассыпаны по черной подушке, а бледное тело выглядит аномалией на угольных простынях. Груди трясутся, она кусает губы до крови, содрогается от оргазма снова и снова… но его это нисколько не интересует. Он настолько далек от нее сейчас, что это расстояние не измерить даже парсеками. Хоть по-настоящему он в ней, но его сознание на краях вселенной, здоровается с вековечной тьмой пределов.
Он всего как пару недель поступает так. Теперь секс с Осой вообще перестал значить для него хоть что-то, даже скуку не вызывал. Он уходил в коридоры собственного мозга, а тело двигалось, ласкало, целовало, гладило… И делало это очень долго. В прошлый раз, перед тем как отключиться, он взглянул на часы, а когда кончил, увидел, минутная стрелка сделала два оборота. Это было вчера, и почти на целые сутки Оса оставила его в покое. Половой акт длинной в два часа удовлетворял даже эту ненасытную женщину. И не только из-за времени. Тот самый Барс, который уже давно перестал испытывать к ней влечение, который фактически просто двигал задом вперед-назад, гоняя поршень по влагалищу с невозмутимостью нефтяной вышки, этот Барс теперь стал настоящим любовником. Он уделял полчаса только прелюдии, сам стонал не хуже ее, покрывал все до чего мог дотянуться поцелуями, контролировал темп, то ускоряясь, то замедляясь, когда надо, чтобы дать поволоке устроиться в ее глазах, чтобы она смогла прочувствовать каждый оттенок близости… Но на самом деле пребывал в "матрице" своего рассудка. Падал в темную кроличью нору и летел, летел…
Сейчас даже его осязание отключилось, а до ноздрей долетал не запах ее тела и опостылевших духов, но аромат лесов и цветущей вишни. Сейчас он не в спальне, не на кровати с черными шелковыми простынями, и даже не в Сибири, но на поляне, покрытой цветами. Сейчас там нет снега, как за тонированными окнами особняка Осы, напротив — весна во всем великолепном цветении, россыпью драгоценных красок, сияет на поляне. Сейчас он не в компании одной единственной женщины — вокруг так много разных людей и не только. Сейчас он счастлив и ему весело.
Рядом полуобнаженная Афродита рассказывает о героях древних легенд, а он, будто Гомер, впитывает ее мудрость, чтобы потом сочинить восхитительные баллады. Богиня любви прелестна, но не ее тело интересует Барса. Сладкие речи, льющиеся с ее уст, куда привлекательней идеальных черт и форм. А если хоть на секунду одолеет скука, Барсу достаточно только повернуться, и вот уже рядом с ним сам Шерлок Холмс, изобретатель дедуктивного метода и сомнительный гей. Он курит трубку и по одежде Барса может рассказать о нем все что угодно. А позади, сидит Ватсон, постоянно удивляющийся мудрости друга. Если Барсу захочется прогуляться, компанию ему составит грозный Темучин или Батый. А может к ним присоединиться Робин из Локсли, и они посоревнуются в меткости стрельбы из лука. А Вильгельм Телль всегда рад поставить на голову яблоко для мишени. Если Барсу захочется полетать, феи примчатся с полей, и самая милая из них, Динь-Динь, посыплет его волшебной пыльцой, а вечно молодой Питер Пен поможет вспомнить самый радостный в жизни миг. Если Барсу захочется острых ощущений, в самой дремучей части вишневого леса есть глубокая пещера, где засел гигантский паук, а если Барс заблудится, страшный клоун покажет дорогу. Если возникнет желание повоевать, можно перенестись к Чудскому озеру и побиться на мечах с тевтонскими рыцарями, прежде чем их поглотят воды. Или помочь Потемкину завоевывать Крым для царицы Екатерины, давая мудрые советы по тактике и стратегии. Или перенестись под стены Ла-Рошель? Легко и просто! А там можно попить вина с четырьмя бравыми мушкетерами, отстреливаясь от англичан. Ну а если захочется умных бесед, всегда есть море, Наутилус и капитан Немо, готовый просветить Барса о таинствах океана.
Нельзя сказать точно, сколько времени проводит Барс в мире фантазий, но куда больше, чем на кровати с Осой. Жалкая пара часов в реальности, а в голове могут пролететь года. Но не просто года, а года без нудятины и волокиты, без быта, без скуки. Тут можно прожить целую жизнь, исключив все неинтересное, но оставив самые яркие моменты. Только приключения, только веселые беседы — никакой скуки. Но даже отсюда приходится уходить. Правда, всегда греет душу возможность возвращения в любую секунду. Если уж Барс попадает сюда, занимаясь любовью с красавицей, значит, он может попасть в мир грез когда угодно!
Но вот, пришло время возврата. Переход в реальность никогда не доставляет неприятных чувств. Раз, и готово. Организм, почти два с половиной часа сдерживающий семя, наконец, выплеснул его; по телу пробежало удовольствие, и обессиленный Барс растекся по Осе, выброшенной на берег медузой.
— Как же хорошо… — прошептала Оса, гладя его светлые локоны. — А ты очень многому научился, Барс.
