— Кто вы? — тихо спросила Тина.
— А какая тебе разница, сука? — прорычал Филипп Волтон и шагнул к ней, заботливо поддерживая порезанную руку.
— Мы — твои палачи, — хихикнула Мария Чалфонт.
При этих словах Тина вздрогнула, но постаралась ничем не выдать своего страха, хотя и не знала, что ей даст такая бравада.
— Грязная богатая сука! — резко сказал Волтон.
— Если вы хотите денег, то кое-кто может вам заплатить... — начала Тина, но Грант ее оборвал.
— Нам нужны не деньги, — прорычал он.
— Нам нужен твой дружок, — добавила Дженифер Томас, вложив в голос все презрение, на какое только была способна.
На затылок Тине легли грубые руки, сдирая с глаз повязку.
Она прищурилась и заморгала, привыкая к свету и рассматривая в полутемной комнате своих захватчиков. Их ненависть она ощущала почти физически.
— Что вам надо от Фрэнка? — спросила Тина.
— Он один из наших врагов, — ответила Дженифер Томас.
— Так же, как и ты, богатая сволочь, — добавил Филипп Волтон.
— Так что же вы не убили меня прямо в квартире? — поинтересовалась она.
— Даже от такой, как ты, может быть польза, — заверил ее Мишель Грант. — Он приедет тебя выручать, и мы с ним встретимся.
— Он приедет не один.
— Для тебя будет лучше, если он никого с собой не приведет, — сказал Грант, вытащив из-за пояса длинный нож.
Он приставил лезвие к ее горлу, к вене под левым ухом. Марк Пакстон на минуту вышел из комнаты и вернулся с маленьким кассетным магнитофоном.
— Сейчас ты пошлешь весточку своему дружку, — сказал Грант.
— Зачем это? — смело сказала Тина. — Вы ведь все равно меня убьете.
Она пошевелилась на стуле и снова почувствовала, как веревка врезалась ей в руки. И сильную боль в мизинце. На самом деле, от ран болело все тело. Ухо горело. Часть мочки все еще болталась на разорванной коже. Лицо и шея сплошь были в синяках, и, проведя по зубам распухшим языком, она обнаружила, что одного из них не хватает. Во рту была кровь.
— Ты не в том положении, когда можно торговаться, — сказал Грант. — Сейчас запишем послание.
Он достал из кармана брюк измятый листок бумаги и положил перед ней.
Пакстон включил магнитофон на запись и придвинул его к ней.
Тина начала читать.
БУДЬ В ДОКЕ СВЯТОЙ КАТЕРИНЫ СЕГОДНЯ В ЧАС НОЧИ. ПРИХОДИ ОДИН. ЕСЛИ С ТОБОЙ БУДЕТ КТО-НИБУДЬ ЕЩЕ, УБЬЕМ ДЕВЧОНКУ. МЫ БУДЕМ ЗА ТОБОЙ СЛЕДИТЬ.
Фрэнк Харрисон выключил магнитофон и снова сел, глядя на аппарат. Голос Тины по-прежнему звучал у него в ушах.
— Фрэнк, надо сделать, как они хотят, — сказал Дэмьен Дрэйк, посмотрев сначала на магнитофон, а потом на Харрисона.
Главарь преступной группировки молчал. Краска сбежала с его лица. Подавшись на стуле вперед, он перемотал пленку и включил ее снова.
Картер слышал, что голос Тины звучал резко и напряженно, в нем был страх. Ему стало больно, когда он представил, как она страдала, но его лицо оставалось каменным.
Запись кончилась, и Харрисон нажал на «стоп». Затем, закричав, он схватил магнитофон и что есть силы бросил его через комнату. Он ударился о стену, и из разбитого корпуса посыпались платы и шестеренки, словно механические кишки из живота робота.
Он резко обернулся к Митчеллу, который все время, пока Харрисон прослушивал запись, сидел неподвижно.
— Ты профессионал. Как мы можем ее освободить? — резко спросил он.
Наемный убийца пожал плечами.
— Они хотят, чтобы ты шел один, — мягко сказал он. — И сообщают, что будут за тобой следить. Не стоит рассчитывать на то, что они блефуют, поэтому будет лучше, если ты примешь их игру.
— Это страшная игра, Митчелл. Одному Богу известно, что они сделают с Тиной. Что они сделали уже.
Харрисон подошел к бару и, взяв бутылку виски, как следует себе налил, выпил одним махом и вытер рот тыльной стороной ладони.
— Ты спрашиваешь, как ее можно освободить, — сказал Митчелл. — Они прячут ее где-то. Но не исключено, что они просто хотят заманить тебя в док, где тут же убьют.
— Так что же нам делать? — поинтересовался Картер.
— Харрисон, им нужен ты, и ты пойдешь, — мягко сказал Митчелл.
— Я предложил тебе миллион, чтобы ты ее освободил. Этого достаточно? — прорычал главарь группировки.
Митчелл не ответил.
— Послушай, Фрэнк! Мы не сможем идти за тобой, если они будут следить, — начал Картер. — Но мы можем быть там раньше их. Мы с Митчеллом приедем в док Святой Катерины на пару часиков пораньше, как следует спрячемся и будем ждать.
— И пристрелите их, как только они появятся, — добавил повеселевший Дрэйк.
— Тогда мы в жизни не найдем Тину, идиот, — сказал Харрисон. Он налил себе еще виски и зашагал по комнате, раздумывая над словами Картера. — Итак, вы будете ждать моего приезда. Что дальше?
— Если Тина будет с ними, мы их прикончим, если же нет — поедем за вами. Они приведут нас прямо к ней.
— Теоретически, — вмешался в разговор Митчелл. — А что если они сразу же попытаются убить Харрисона?
— В машине вместе с ним будет Дрэйк, — объяснил Картер. — Он спрячется на заднем сиденье или в багажнике.
Дрэйк кивнул.
Харрисон тяжело вздохнул и отхлебнул немного виски.
— Еще не известно, что из этого выйдет, — раздраженно сказал он.
— Это все, что мы можем сделать, Фрэнк, — напомнил ему Картер. — Лучше мало шансов, чем вообще никаких.
Харрисон недовольно хмыкнул.
— Весьма философски.
— Послушай, я точно так же, как ты, беспокоюсь о Тине, — резко сказал Картер и тут же пожалел о своих словах.
Лицо Харрисона окаменело, и он, прищурившись, повернулся к шоферу и посмотрел на него.
— Почему? — спросил он.
— Она в руках каких-то психов, — сказал Картер, стараясь выпутаться из этой опасной ситуации. — Мой брат убит, я тоже рисковал своей шеей и больше не хочу, чтобы какие-то полоумные слонялись по Лондону, готовя нам новые неприятности.
— Какое отношение все это имеет к Тине? С чего это вдруг ты так о ней беспокоишься? — поинтересовался Харрисон.
— Что, это так важно? — осведомился Митчелл. — Вы хотите ее освободить, так? В таком случае я посоветовал бы вам перестать ругаться и обсудить, что делать дальше.
Еще какое-то время Харрисон смотрел на Картера, затем отвернулся и направился к окну.
На улице было тихо. Свет уличных фонарей каплями расплавленного золота отражался в мокром асфальте.
— Будем действовать по плану Картера, — наконец сказал главарь группировки.
Шофер облегченно вздохнул. Он злился на себя за то, что дал чувствам волю. Он посмотрел на часы.
— Пора идти, — сказал он.
Митчелл встал и взял «дипломаты».
