Соня Блу всматривалась вниз, в переулок. Интересно, она слышит, о чем он думает? Наверное, нет, а то бы расплескала ему мозги по полу.
Когда она впервые предложила за нее схватиться, он жутко перепугался. Одно дело – с ней говорить, но долгий и тесный физический контакт... Он бы предпочел запустить себе в штаны тарантула. Но все оказалось не так уж плохо.
– И что дальше? Полезем по пожарной лестнице?
Она покачала головой:
– Я так не делаю. Неизвестно, кто или что может тебя увидеть. Никогда не показывай, где ты спускаешься на землю. Правило номер один. К тому же в этой крысоловке нет пожарной лестницы.
– Понятно. А как же...
– Ты не спрашивай, а держись крепче. Сечешь?
Клод так и сделал. Несмотря на холод, его прошиб пот.
Она разбежалась в сторону ближайшего здания и прыгнула. Мелькнула пустота под ногами, а под ней – темный переулок, набитый мусорными ящиками и пустыми бутылками. От удара при приземлении руки у Клода разжались раньше, чем он успел сообразить. Он растянулся на крыше соседнего дома, и через две минуты сердце у него снова заработало.
– Господи, ты бы хоть предупредила!
– Я же тебе сказала держаться крепче? – Она помогла ему встать и отряхнула от пыли.
– Ладно, а что теперь? По веревке вдоль стены дома?
– Ты можешь делать, что хочешь. Можешь идти домой, только, боюсь, Колесс послала своих зомби следить за твоей квартирой. Могу дать тебе денег, чтобы ты уехал из города и обосновался где захочешь. И прослежу, чтобы ты выбрался без приключений.
– А ты?
Она пожала плечами и улыбнулась, не показывая зубов.
– У меня тут есть долги, которые надо заплатить.
Уж это точно, подумал он.
– Наверное, воспользуюсь твоим предложением покинуть город.
– Без проблем. Только сначала мне тут нужно закончить одно маленькое дельце.
– Какое?
– Надо повидаться с одним прежним знакомым.
* * *
После того, что случилось с ним за эти сутки, Клод с облегчением воспринял пребывание в одном из самых опасных районов города. Зловещие тени и разрушенные витрины дышали обаянием обыденности. Пусть тут было опасно, зато ничего сверхъестественного.
Он шел, отставая на пару шагов от Сони Блу, которая шагала по улице, засунув руки в карманы кожаного пиджака. Казалось, она погружена в свои мысли, так что Клод не стал приставать с разговорами.
Она, не говоря ни слова, свернула в темный переулок, куда поостерегся бы сунуться взвод морских пехотинцев. Клод на миг замешкался, настороженно заглядывая в мерзко пахнущий проход. Соня даже с ноги не сбилась, отбивая дробь каблуками сапог. Для нее это было просто сокращение пути, и беспокоиться было не о чем. Клод поспешил за ней, дыша ртом, чтобы не ощущать ароматов переулка. Это ему плохо удалось.
Было так темно, что он чуть не упал, налетев на нее. Она подняла руку, призывая к молчанию, и Клод закрыл рот, не успев спросить, зачем она остановилась. Она стояла совершенно неподвижно, только руки из карманов вынула. В правой руке у нее было что-то, чего Клод не мог рассмотреть. Соня склонила голову набок, как малиновка, прислушивающаяся к шороху червячков.
В крови у Клода загулял страх. Сердце переключилось на форсаж, уши ловили малейший шум. Они были не одни, в этом он был уверен, хотя никого не видел и не слышал.
Потом послышался стук пустой бутылки, катящейся по мостовой, и скрежет отодвигаемого мусорного ящика. Соня сдвинулась в сторону шума. Клод понял, что она встала между ним и тем, что там было в темноте.
Раздалось низкое шипение, будто змеиный смех, а потом они выступили из черноты. Клод услышал, как Соня выругалась вполголоса.
Он не мог понять, в чем тут проблема. Им загораживали путь всего лишь два алкаша, белый и черный.
Черный был чуть выше шести футов, хотя сильно согнутые плечи не давали точно оценить рост. Он был неимоверно худ, а голова у него была похожа на перегоревшую лампу. На нем были грязные лохмотья, а ноги босые. Его спутник был пониже, постарше и поволосатее, со спутанной гривой цвета грязной слоновой кости и бесцветной бородой, будто одолженной у козла.
– Смотри-ка, брат, что у нас тут есть, – просипел сгорбленный негр, искривленным пальцем тыкая в сторону Клода и Сони. – Нарушитель.
– Нарушшшитель, – согласился козлобородый. Клод понял, что это от него слышался змеиный смех.
– Если хочешь тут пройти, сестрица, – улыбнулся сгорбленный негр, показывая острые зубы, – надо пошлину заплатить. Правда ведь, брат?
– Ага. Пошшшшлину, – согласился козлобородый.
– Интересно. И с каких это пор ваша порода работает на пару? – При всей небрежности голоса Сони напряженность ее позы не изменилась. Клод ощутил непреодолимую потребность намочить в штаны.
Черный вампир явно не понял.
– Не знаю, о чем ты, сестрица. Мы со старым Недом всегда вместе. Мы напарники. И нет причин рвать такую ми-и-илую дружбу, правда, Нед? – Вампир глянул на козлобородого выходца с чем-то похожим на нежность.
– Точччно, – прошипел старый Нед.
– Не понимаю, что ты имеешь против, сестрица. Посмотри на него. Отчего бы с ним не пообщаться?
Клод придушенно вскрикнул и шагнул назад. Соня быстро изменила позицию: старый Нед пытался зайти сбоку. Деловито щелкнул пружинный механизм, и Клод увидел блеск кривого лезвия.
Сгорбленный вампир грустно покачал головой:
– Я надеялся, ты будешь более миролюбивой, сестра. Открытой для ком-про-мисса. Не умеешь делиться по-хорошему, научишься по-плохому.
– Сессстра.
Клод вскрикнул, когда козлобородый старик на него налетел, но крик оказался беззвучным. Как будто худшие из кошмаров стали явью. Он рухнул среди мусорных баков и переполненных пакетов с мусором, из-под него с писком выскочила крыса. Только рефлексы Хагерти спасли его от зубов вурдалака, готовых впиться в шею: он схватился за тощую шею старика и сдавил изо всех сил. Морда твари была в дюйме от его лица, слюна капала на щеки и в глаза Клода. Неживой бродяга вонял прокисшим вином, засохшим калом и гнилым мясом. Клод не хотел уходить в вечность с этим запахом в ноздрях.
Из темноты протянулась рука, захватила горсть волос старого Неда и отдернула прочь от Клода. Хагерти вывернулся из-под бьющегося вурдалака и успел увидеть мелькнувшее серебро клинка.
Тело еще несколько секунд стояло прямо, цепляясь скрюченными пальцами за обрубок шеи, а потом рухнуло в мусор.
Соня Блу подняла отрезанную голову, как Диоген – фонарь, разглядывая ее с легким отвращением. Глаза старого Неда бешено вращались, будто высматривая своего напарника. Зубы щелкали, тщетно пытаясь кусаться, потом наконец мозг зарегистрировал окончательную смерть. Клод вспомнил о гремучих змеях, способных нанести смертельный укус даже после отрубания головы. Потом выгрузил в переулок содержимое своего желудка.
