Проект «Серинус»
Зачарованно уставилась на нее, понемногу приходя к мысли, что пароль к запертым файлам, отсутствие которого так угнетало ее вчера, больше не нужен. Собравшись с духом, Катарина протянула руку и попробовала открыть дверь, почти уверенная, что она, как и те, что в комнате рядом с моргом, будет закрыта.
Отнюдь. Очевидно, Йошихара полагал, что системы допуска в лифт вполне достаточно, во всяком случае, для этой части лаборатории.
Она вошла в обшитую деревом приемную, почти пустую, если не считать одинокого письменного стола и стеклянной витрины. То, что было спрятано за стеклом, заставило сильней биться сердце.
Череп?
Неужели это тот самый череп, который они с Робом видели на компьютерном мониторе? Катарина приблизилась к витрине – глухой плексигласовой коробке, установленной на черный лакированный пьедестал. Рассматривая череп со всех сторон, она все больше утверждалась в мысли, что череп тот самый, и ее возбуждение росло. Мало того, он удивительно похож и на тот, который они нашли в ущелье! Опустив взгляд, Катарина поискала что-нибудь поясняющее и не сразу, но нашла. Это оказалась пластинка, похожая на ту, что была прикреплена к двери, через которую она только что вошла. Надпись указывала, что такого-то числа череп найден в такой-то филиппинской деревне – примерно два месяца назад. Запомнив название, Катарина еще раз оглядела череп, а потом двинулась дальше.
И, войдя в следующее помещение, в изумлении замерла. На долю секунды показалось, что она в ветеринарной лечебнице, поскольку одна стена была целиком занята клетками с животными. Только это были совсем не клетки. Плексигласовые камеры. Катарина пошла дальше, жадно схватывая глазами подробности. Камеры – слово пришло на ум невольно, но сразу возникло ощущение, что эти пластмассовые клетки – именно камеры и не что иное – были герметически закупорены, а вода и корм, судя по всему, подавались в каждую изолированно с помощью дистанционного управления.
В каждой имелась своя вентиляционная система, и на большом компьютерном мониторе указывался состав подаваемой в нее газовой смеси. Следовательно, резервуары в помещении с насосом, где она только что была, снабжали эти камеры воздухом, поняла Катарина.
Она приблизилась к клеткам.
Они различались по размеру, и животные внутри них были разные.
В самых маленьких – мыши, где поодиночке, где парами. В одной сидела мамаша с полудюжиной сосунков.
В камерах побольше содержались кошки и собаки, все поодиночке, и большая часть кисок свернулась клубочком на тюремном полу, кто вылизываясь, кто в дреме.
Или они уже умерли?
Катарина бросила взгляд на один из мониторов; картинка, ряд цифр и букв, сообщала состав атмосферы в камере. Некоторые формулы она узнала: NH3, CH4, СО.
Аммиак.
Метан.
Окись углерода.
Там было еще с полдюжины других формул, большей частью ей неизвестных.
Но Катарина сильно подозревала, что все это смертельно опасные газы. Господи милосердный, да что же здесь происходит?
Катарина вплотную подошла к камере и резко постучалась. Кошка внутри шевельнулась, повела глазом и устроилась снова спать.
Собаки – все, кроме одной – бодрствовали. Две из них смотрели на нее, но совсем не так, как смотрят щенята, когда просят поиграть с ними. Напротив, собачий взор казался странно пустым, словно они понимали, что им никогда не выбраться из этого пластмассового заточения.
Три другие растянулись на полу, бессмысленно глядя в никуда. С холодком отвращения Катарина припомнила смысл наименования проекта: канарейки в шахтах – вот чем были эти бедные твари! Импульсивно она открыла одну из клеток и вынула оттуда щеночка, побыстрей закрыв дверцу, когда из нее вырвались мерзко пахнущие пары.
Щенок радостно запрыгал в ее руках, прижался к груди, и гладя его мягкую, теплую шерстку, она с ненавистью думала о людях, затеявших этот эксперимент. Как такое возможно? Засадить невинных животных в...
Странные, сипящие звуки пресекли ее гневные мысли. Их издавал щенок. Потом он стал извиваться, словно стараясь вырваться из ее рук, и в глазах его был страх, и пасть разевалась, судорожно хватая воздух.
Он умирает! Он умирает, этот щенок, прямо у нее на руках!
Она тесней прижала его к себе, стараясь утешить, но через мгновенье все было кончено. Щенок лежал в ее объятиях недвижно и молчаливо. Катарина смотрела на него в горестном недоумении.
Что же делать?
И тут она вспомнила, где находится, что делает. Если ее тут застанут...
Она проворно вернула щенка в камеру.
Надо уходить, и немедленно, пока ее не нашли. Но за этой комнатой была еще одна, и втуне уговаривая себя быть благоразумной, она знала, что должна, просто обязана заглянуть и туда тоже.
Как это может быть, что, несмотря на то, чем они дышат, животные в камерах живы?
Она миновала несколько помещений и обнаружила там только лаборантов в белых халатах, погруженных в работу.
Она не останавливалась, не задавала вопросов, намереваясь пройти незамеченной как можно дальше.
И, наконец, дошла до последней комнаты.
Помещение было небольшое. В центре, заключенная в толстостенный стеклянный ящик, находилась сфера, примерно трех футов в диаметре, из какого-то черно-серого материала, то ли камня, то ли металла. От сферы отходила труба, опоясывающая ее, а потом уходящая прямо вниз, сквозь стеклянную стенку, видимо, в основание ящика.
У стены располагалась панель управления, по всей вероятности, всесторонне следящая за положением дел внутри ящика, от температуры и влажности до давления воздуха и присутствия микроэлементов в атмосфере.
Катарина обошла стеклянный ящик, внимательно рассматривая сферу, но та со всех углов зрения казалась совершенно одинаковой.
Катарина стояла спиной к двери, когда раздался голос, и она вздрогнула от неожиданности.
– Что, в первый раз здесь?
Она обернулась, с опозданием осознав, что вид у нее, должно быть, виноватый, и постаралась сделать хорошую мину при плохой игре.
– Господи, как вы меня испугали!
– Прошу прощенья, – ответил лаборант и тонко улыбнулся: – Полагаю, сейчас вы задаете себе сакраментальный вопрос?
– Не поняла? – переспросила Катарина.
– Что бы это было?
Катарина растерялась.
– Именно это я собиралась спросить у вас, – проговорила она.
На лице лаборанта изобразилось некоторое недоумение.
– Разве мы все здесь не пытаемся это выяснить? Я думал, может, у свежего человека найдется какая-нибудь свежая идея?
Катарина, помявшись, собралась с мыслями.
– Если бы, – наконец проговорила она. – К сожалению, свежих идей у меня не больше вашего. Но, знаете ли, на самом деле я просто ищу доктора Джеймсона.
