— Эй, гляди-ка! — сказал один. — Вот и попутка!
Тот, что покрупнее, крикнул, вторя ему:
— Эй, хотите заработать золотишко? Мы можем подкинуть немного, если отвезете нас в Даунтаун. У нас его навалом.
Джек не сдержал улыбки:
— Отлично! Может, я даже дам вам свой кошелек подержать, пока будем ехать.
Обезоруживающие улыбки на лицах мародеров сменились гримасами ярости, когда Джек завел мотор и поехал на красный свет. Тот, что потщедушнее, побежал вслед за ними, что-то выкрикивая. На какой-то момент Джеку показалось, что парень может их догнать. Автомобиль перегружен, двигатель старый и маломощный, а к Пятой авеню идет подъем. Но мощности двигателя оказалось достаточно, чтобы оторваться от одурманенного наркотиками мародера.
Хуже то, что Вики оторвалась от книги и сосредоточила внимание на происходящем вокруг. Разглядев мародера через поцарапанное стекло, она просунула голову между передними креслами и спросила:
— Почему ты не стал его подвозить, Джек?
— Потому что это плохой человек, Вики. Таких называют мародерами.
— Но он хотел, чтобы его подвезли.
— Вряд ли это так, Вики. Видела мокриц в ванной комнате?
— Да, — поморщилась Вики.
— Ну так вот. Мародеры — еще более мерзкие твари. Когда хорошие люди борются с огнем или помогают пострадавшим от землетрясения, мародеры вползают в каждую щель, чтобы утащить то, что плохо лежит. Этим ребятам не нужно было, чтобы их подвезли. Им нужна была наша машина.
— Но ведь это нечестно!
— О честности они заботятся меньше всего, Вики.
— Смотри! — показала она налево, когда машина ехала по Пятой авеню. — Там еще мародеры!
Она оказалась права. Группки людей сновали через окна туда и обратно вдоль всей Пятой авеню, пробираясь в предрассветной мгле, неся на себе ювелирные украшения, кожу — все, что можно было унести. Кто-то открыл багажник автомобиля, поставленного перед витриной «Бергдорфа» и нагружал его одеждой. Проезжая мимо, Джек заметил человека с бородкой профессорского вида, выходившего через пустой проем выбитой витрины из магазина «Даблдэй», покачиваясь под тяжестью стопки книг толщиной фута в два, прижатой к твидовому пиджаку.
— Всем нашлось дело, — сказал он. — Куда только смотрит полиция, черт возьми?
— Это анархия, Джек, — сказала Джия, и голос ее дрогнул от страха.
— Пока нет. Ведь полиция еще не перестала функционировать, где-то она обязательно есть — есть и электричество, и бензин для заправки полицейских машин. А с восходом солнца эти гады заползут в свои норы.
— А что будет, когда бензин и электричество кончатся? — просила она, обернувшись и взяв Вики за руку.
— Тогда эти гады станут хозяевами улиц. И воцарится настоящая анархия.
— Все это началось всего два дня назад. Я бы никогда не подумала… — Она не договорила.
— О чем? Что события будут развиваться с такой стремительной скоростью? Город — это клоака, Джия. Весь мусор со всей страны сейчас собрался здесь. Я годами наблюдал за ними. Налет цивилизации на них так же тонок, как гальваническая позолота на украшениях, в поисках которых они рыщут по улицам. Стоит немного потереть их о джинсы, и проступит металл, из которого они сделаны.
— А как же чувство общности и привычка поддерживать друг друга в трудные времена?
— Возможно, это так и было в Айове, где ты выросла, возможно, даже здесь найдется горстка таких людей, но их будет слишком мало, чтобы повлиять на события. Достойных людей начнут травить, а всякая нечисть будет творить все, что ей заблагорассудится.
— Я не верю во все это. Просто не хочу верить. И в отчаянии от того, что ты веришь.
Джек пожал плечами:
— Работа вынуждает меня общаться со всякой мразью. Ты…
— О Господи! — вскрикнула Джия, вытянув шею и стараясь рассмотреть что-то через стекло.
Джек сбавил скорость и присмотрелся. Что-то светилось в небе. Притормозив, он высунул голову из окна.
Вики последовала его примеру.
— Ой, мамочка! — вскрикнула она.
— Джек! — закричала Джия. — Что происходит? Что это?
— Похоже на многоэтажный дом, — произнесла Вики.
На высоте примерно в полмили где-то в районе автострады, проходящей по Вест-Сайду, или мидтаунского пирса, виднелось нечто, от чего захватывало дух… Плывущее по воздуху огромное здание. Оно зависло, словно подвешенное на невидимых тросах, со слегка скошенной в восточную сторону крышей и искореженной нижней частью, чуть накрененной на запад. Оно медленно поворачивалось. В нескольких уцелевших оконных стеклах играли солнечные блики. Выломанный фундамент плыл вместе со зданием. Высовывающиеся из окон крохотные фигуры размахивали полотенцами и рубашками, отчаянно пытаясь привлечь внимание полицейских вертолетов, облепивших здание, словно мухи мертвое тело.
— Боже! — воскликнул Джек, следя за медленно перемещающейся в воздухе громадой. — Оно все набирает высоту.
Эти несчастные, находящиеся в здании, обречены, если только не смогут пересесть в вертолеты.
По крайней мере, теперь он знал, куда девались все полицейские.
— Давайте выбираться отсюда, — сказала Джия.
Джек нажал на газ, и они снова поехали в западном направлении. Он воздержался от фраз типа: «Я вас предупреждал!» — пока гнал машину, невзирая на красный свет, по направлению к Амстердам-авеню, а потом помчался в Аптаун, к магазину спортивных товаров. Эйб находился снаружи, ожидая их возле своего фургона, припаркованного у разбитой витрины. Поглощенный видом плывущего по воздуху здания, Эйб вряд ли заметил их появление. Джек притормозил футов за шесть от него.
Только так они смогли привлечь его внимание.
— Гевальт! — воскликнул Эйб, отпрянув назад. — Ты что, раздавить меня хочешь?
На нем был черный пиджак, чистая белая рубашка и галстук без единого пятнышка. Очевидно, он еще не завтракал.
— Ну что, готов ехать? — спросил Джек, высаживая из машины Вики и снимая с заднего сиденья чемодан.
— Конечно, — ответил Эйб, обнявшись с Джия и поцеловав Вики в макушку. — Неужели я заставил бы ждать этих двух очаровательных леди? Пойдемте со мной. У меня есть для вас кофе, апельсиновый сок и относительно свежие булочки.
Он открыл задние дверцы фургона, усадил Джия и Вики вперед и вернулся к Джеку, укладывающему чемоданы в багажник. Затем указал дрожащим пальцем на плывущий по воздуху дом.
— Случилось то, что ты предсказывал, не так ли? — Его обычный акцент куда-то бесследно исчез. — От законов установленных Богом и людьми, остался… пшик!
