— Эй! Прекратите это! — заорала я. — Оставьте его в покое!
Они меня не слышали. И он меня не слышал. Только я могла себя слышать. Я должна добраться до него, сказала я себе. Должна. Буря приближается, уровень мусора поднимается, и скоро Свалка забурлит. Я должна добраться до него, должна заставить его услышать меня.
Я попыталась снять шлем, но он не поддавался. Я попыталась открыть забрало, но мои перчатки были слишком большими и толстыми, слишком жирными и скользкими, чтобы открыть замок. И я не могла снять их, поскольку они были частью этого костюма, были пришиты к рукавам. Надо разбить забрало шлема, пока не стало слишком поздно, сказала я себе. Посмотрите, посмотрите на него. Он простирал руки к чайкам. После каждой атаки они взлетали, а он снова поднимался и махал им руками, словно призывая птиц вернуться. И они возвращались. Их, наверное, была целая сотня. Они кружились, дрались и клевали друг друга в воздухе, после чего вновь и вновь бросались на парня, подхватывая его и поднимая на мгновение в воздух — но лишь затем, чтобы вновь бросить его на кучи мусора. Он был подобен бледному изорванному пугалу. Кое-где на нем уже начала проступать кровь, но при этом его цилиндр по какой-то немыслимой причине продолжал сидеть у него на голове, словно даже посреди такого ужаса ему непременно следовало быть надетым подобающе.
Я махала ему руками. Я даже прыгала на ступеньке настолько высоко, насколько хватало смелости. Но он был так увлечен чайками, что не обращал на меня никакого внимания. Я швыряла в птиц всяким хламом, но ни один из моих снарядов так и не достиг цели. Я должна разбить забрало шлема, снова подумала я. Должна. На самом верху лестницы с правой стороны была сломанная ступенька, и из нее торчал арматурный прут. Я стала биться о него забралом. Бам! Бам! Бам! Безрезультатно. Ни царапины. Я не могла биться слишком сильно, иначе рисковала пробить себе лицо и остаться навеки нанизанной на ступеньку лестницы, ведущей в никуда. Бам! Бам! Бам! Трещина, хорошая трещина. Бам! Бам! Острие пробило стекло и порезало мне щеку. Но дело было сделано! Забрало разбито. Я извлекла осколки своими толстыми перчатками. И тогда я закричала. Закричала во всю силу своих легких:
— Эй! Эй, там! Я здесь! Здесь!
Он меня не слышал. Зато теперь я могла его слышать. В перерывах между налетами чаек он прыгал и пел. Пел в отвратительную погоду в отвратительном месте.
— Увели, увели, увели, увели!
Так мне послышалось.
— Эй, там! Ты меня слышишь?
— Увели, увели…
И внезапно я поняла, что он напевает совсем другое слово.
— Ормили, Ормили, Ормили, Ормили, Ормили! — вот что он пел.
— Эй! Эй! Я здесь!
На какое-то мгновение он остановился и взглянул на меня. Я махала ему как сумасшедшая. Он помахал мне в ответ и даже снял свой цилиндр в приветственном жесте. В этот момент здоровенная чайка выхватила цилиндр из его рук и улетела вместе с ним. И тогда я увидела волосы парня.
Они были пушистыми и чрезвычайно светлыми. И я узнала его. Он был другом Клода. Его звали Туммис. Туммис Айрмонгер зашел так далеко вглубь Свалки.
— Ты Туммис? — крикнула я.
— Кто ты?
— Подруга Клода, Клода Айрмонгера! Подожди, подожди минуту! — крикнула я. — Я иду к тебе. У меня есть веревка.
— Нет! — выкрикнул он. — Я не хочу! Я не вернусь.
— Ты не можешь здесь оставаться. Буря!
— Они не позволят мне жениться на Ормили! Не позволят!
— Я иду!
— А Клода они отсылают!
— Я иду к тебе!
— О моя Ормили!
— Уже иду!
— Я не вернусь!
За его спиной поднималась буря. Вдалеке уже виднелась ее первая волна, вихрь из кирпичей и стекла, костей и обломков — все это двигалось в нашу сторону.
— Держись, Туммис! Я уже почти дошла!
Я была от него очень близко, всего в нескольких шагах, когда что-то остановило меня и потащило за талию назад в направлении Дома. Мой якорь, которому явно помогали куда более сильные люди, утаскивал меня обратно под защиту стены. Я протянула Туммису руку.
— Хватай меня, Туммис, волна, волна!
Он оглянулся, и я заметила на его лице страх. Он наконец потянулся ко мне. Меня утаскивало, а он ковылял в мою сторону.
— Давай! Давай! — кричала я.
Он протянул мне что-то, но это была не рука, а что-то блестящее, с помощью чего он рассчитывал до меня достать.
— Давай, Туммис! Быстрее! — крикнула я, потому что кто бы ни тянул меня, он делал это настолько сильно, что мне едва удавалось устоять на земле.
Я выбросила руку и сумела наконец дотянуться до этого блестящего предмета, ощутив прикосновение металла.
— Есть! — крикнула я. — Держись! Они вытащат нас, только держись!
Спотыкаясь, он сделал еще несколько шагов, но затем упал. Рухнул. Его нога в чем-то застряла, и он боролся, пытаясь ее высвободить.
— Я… — сказал он. — Меня поймал почтовый ящик. За ногу. Я не могу освободиться.
— Туммис! Туммис! Волна!
И тогда что-то потянуло меня с невероятной силой, оторвав от Туммиса и утаскивая прочь. В моей руке осталась железка, которой он пытался до меня достать. Я катилась по земле и постоянно во что-то врезалась, но ничто не могло остановить моего движения. Я отдалялась от Туммиса все больше и больше. И вот над ним нависла огромная тень и раздался ужасный грохот. Все было кончено. Меня развернуло, и я уже не могла ничего видеть. Когда я наконец смогла оглянуться, Туммиса уже не было. Свалка поглотила его.
Я все еще продолжала кричать, когда они вытаскивали меня под защиту стены. И я все так же сжимала в руках эту железку. Это был вентиль, чертов бесполезный кран. На нем виднелась буква «Г», по всей вероятности, означавшая слово «горячая». Вот и все, что от него осталось. Все. Чертов кран. Какой от него прок?
Меня вытаскивали несколько здоровенных якорей. Они были в панике из-за бури и стремились как можно скорее скрыться за воротами, поскольку мусорные волны уже практически добрались до стены и начинали через нее перехлестывать. За стеной мусора было уже куда больше, чем тогда, когда я впервые вышла во двор.
— Внутрь! Внутрь! — кричали они. — Нам нужно внутрь!
Капитан бегал по двору и дул в свой свисток. На его лице явственно читалась паника.
— Сильная буря, по-настоящему сильная. Век такой не видал!
— Там еще один человек! — орала я. — Еще один человек!
Они несли меня через ворота и не собирались отпускать.
— Пожалуйста! — кричала я. — Мы должны вернуться! Мы должны найти его!
— Нет, нет, — сказал капитан. — Это опасно, очень опасно. Теперь нам нужно внутрь. Не лучший день для прогулок, не лучший.
— Но он все еще снаружи! — завопила я и задумалась: к чему бы они могли прислушаться? — Чистокровный! Самый что ни на есть настоящий Айрмонгер! Его зовут Туммис Айрмонгер. Он там! Взгляните, это его! Думаю, это его Предмет рождения.
