- Хочешь, чтобы я пошел с тобой? - В темноте мне едва удавалось различить его фигуру, но присутствие бессмертного успокаивало, делая меня чуточку смелее.
- Нет, я сама. Просто посмотрю и вернусь.
- Будь осторожней и не шуми. Я пока прогуляюсь и осмотрю этот сказочный замок.
Я кивнула и почти наощупь пошла к лестнице, ведущей наверх. Мне удалось достаточно хорошо запомнить планировку дома, и теперь даже в ночной темноте не составляло большого труда подняться на третий этаж и найти нужную дверь - вторую слева. Она была слегка приоткрыта, пропуская в темный холл желтоватый луч ночника. Я улыбнулась увиденному. Дима боялся. Каждая ночь превращалась для него в сущий кошмар. Он не выносил темноты, засыпая только в блеклом свете лампы, всегда оставляя дверь чуть приоткрытой. Мне так и не довелось расспросить его о детских страхах. Монстры, чудовища, призраки... кто знает, что мерещилось парню в глубоких тенях. Вот только его самый худший кошмар уже стоял за дверью, собираясь с силами, чтобы войти. И я больше не хотела отступать.
Дверь качнулась в сторону, открывая моему взгляду просторную комнату, в ней было светло как днем. Блеск полной луны, заглядывающей в спальню, и слабое мерцание лампы давали достаточно света, чтобы устроиться загорать. Дима лежал на широкой кровати, запутавшись в темно-красных простынях. Я не видела его лица из-за того, что он прикрывал его рукой, как бы ища островок темноты в этом ярком царстве. Не удивительно, никто бы не сумел заснуть в таких условиях.
Я старалась двигаться как можно тише, осматриваясь по сторонам, но, так и не замечая никаких изменений с моего последнего визита сюда. Магнитола и громадные колонки в пол стены, напротив плазменный телевизор не меньшего размера, гитара в углу, которой к слову он никогда не пользовался. Типичная комната 'золотого' мальчика - только самые дорогие и первоклассные вещи, существующие в полном беспорядке.
Подойдя к его кровати, я прислушалась к размеренному дыханию парня и тиканью часов на стене. Все выражало собой покой и умиротворение. Дима лежал неподвижно, только обнаженная грудь вздымалась в такт его вдохам, и почему только он никогда не признавал пижамы?
Мой взгляд неожиданно коснулся прикроватной тумбочки. Помимо стакана воды и сотового телефона слайдера последней модели там стояла двойная деревянная рамка с декорированным красным сердцем в правом углу. Рука сама потянулась к ней. Мне пришлось поднести ее к самому лицу, так как глаза отказывались верить увиденному. На первой фотографии был мой портрет, снимок, сделанный прошлым летом на море. Глядя на матовый отпечаток, я практически чувствовала тяжелый влажный воздух, слышала шум прибоя и ощущала, как ветер легко касается моих волос. Один из лучших дней в моей жизни, заставший, вмороженный в скромную рамку. Вторая фотография чуть меньше и расположенная в левом верхнем углу запечатлела нас с Димой в наш последний Новый Год. Фокус был размыт, но даже так чувствовалось, что мы счастливы в объятьях друг друга. Мне хотелось верить, что чувства, проявившиеся на снимки, были искренними, хотя сейчас, оглядываясь назад, я не могла сказать точно даже за себя.
Это было странно. Зачем ему мои фотографии у изголовья кровати? Я ожидала увидеть что угодно, но не это. Взгляд, описав круг по комнате, вернулся к Диме, который сейчас мирно спал ни о чем не подозревая, в груди болезненно защемило от этой картины. В ней было нечто неправильное. Меня в какой-то мере даже успокаивала мысль, что между нами все кончено. Разногласия, непонимание, предательство, измена, моя смерть... Что еще добавить к этой цепочке событий? Уж точно не раскаяние и прощение. Парни не хранят фотографии своих мертвых брошенных подружек, или я мало что понимала в этой жизни.
Дима казался таким беззащитным на этой широкой кровати, окруженный угрюмыми тенями, которые не могли подобраться к нему слишком близко. Скучал ли он по мне? Сожалел ли о случившемся? Я осторожно вернула рамку на ее прежнее место, но, столкнувшись с отполированной поверхностью столешницы, она негромко стукнула. Еле слышимый звук, но в общей тишине комнаты он походил на выстрел. Парень недовольно шевельнулся, отняв руку от лица. Я дернулась в сторону, испугавшись, что он проснулся, но глаза Димы были все также закрыты. Его губы шевелились, словно парень что-то говорил, но до меня не долетало ни звука. Он был немым.
Я наклонилась чуточку ближе, но все равно ничего не слышала. Почему-то это стало для меня крайне важным, смыслом жизни. Его лицо находилось всего в нескольких сантиметрах от моего - так близко, но все же непреодолимо далеко. На какую-то секунду мне все же показалось, что мир вернулся в прежнее русло. Я и мой парень, обычная жизнь современной молодежи - учеба, встречи, вечеринки, клубы. Мне не хватало этого. Вот только поздно было сожалеть, следовало просто забыть о прошлом, о Диме, о нас. Где-то в глубине души разрасталась печаль, становившаяся все сильнее, ярче.
Странно, в этот дом я зашла с полной уверенностью, что ненавижу его хозяина, сжигаемая жаждой месть, желая добиться расплаты. Но сейчас, гладя на Диму, мне хотелось совершенно другого. Я нуждалась в его понимании и сочувствии. После всего пережитого с Энджем, измена любимого человека не казалась такой уж болезненной, тем более, сейчас, когда парень был так близко. Теплый, родной. Разве остался кто-то ближе? Даже Энки не смог бы его заменить.
- Диана. - Шепот был таким тихим, что мне сначала показалось, что это лишь шелест, доносящийся с улицы.
Я посмотрела на Диму, встретившись его удивленным взглядом. Он больше не спал. Его глаза были слегка прикрыты, словно ему никак не удавалось избавить от сна, но, без сомнения, парень видел меня, узнавал, но... не боялся.
- Да, - так же тихо ответила ему я, стараясь не делать резких движений.
- Ложись спать. - Его голос был хриплым и немного уставшим, но все же таким родным.
В моей голове тут же вспыхнули воспоминания, как я допоздна засиживалась за компьютером, пытаясь написать курсовую в сжатые сроки. Дима всегда засыпал раньше, словно впадал в спячку и совершенно не реагировал на происходящее вокруг. Только иногда он просыпался среди ночи и, видя меня погруженной в учебу, вставал, чтобы уложить спать. Я оставляла все дела на утро, тая в его крепких объятьях. Но это казалось было так давно, что скорее напоминала кадр из очередной молодежной мелодрамы.
Парень думал, что все еще спит, воспринимая меня как часть своей ночной фантазии. Он глубоко вздохнул и зашевелился на кровати, устраиваясь поудобнее. Его глаза вновь были закрыты, а из тела ушло все напряжение. Дима ничего не понял, и мой план мести трещал по швам. Хотя, неужели я хотела быть замеченной?
