Второй помощник что-то крикнул и бросился к трапу. С главной палубы донесся топот бегущих ног и крики вахтенной смены. Разобрал я и голос капитана — должно быть, он выскочил на палубу через люк кают-компании.
— Принесите фонари! Больше фонарей! — скомандовал Старик и громко выругался.
Он кричал еще что-то, но я разобрал только последнее слово: «…снесло…»
— Нет, сэр, не думаю, — донесся ответ второго помощника.
Всеобщая неразбериха продолжалась еще с минуту, потом я услышал металлическое щелканье палов — это матросы завели фалы на баллер кормового шпиля и начали понемногу их выбирать. До меня долетали отдельные слова Старика: «…вся эта вода?»
— Не могу знать, сэр, — ответил второй помощник.
Ненадолго наступила тишина, нарушаемая только щелчками палов, скрипом канатов и повизгиванием роликов бейфута. Потом второй помощник сказал:
— Кажется, все в порядке.
Ответа капитана я так и не услышал, так как в этот самый момент мне почудилось, будто моей шеи коснулось чье-то ледяное дыхание. Резко обернувшись, я увидел какую-то тварь, глядевшую на меня поверх гакаборта.[102] Ее глаза слабо мерцали в темноте, отражая свет компасной лампы, но помимо этого я не видел ничего, кроме смутных очертаний головы и вцепившихся в ограждение конечностей. На протяжении нескольких секунд, показавшихся мне самыми долгими в моей жизни, я в немом изумлении смотрел на тварь. Двигаться я не мог, хотя чудовище было совсем близко. Я не мог даже пошевелиться — до того глубоким и всеобъемлющим был охвативший меня ужас. Наконец способность управлять своими членами вернулась ко мне, и, выхватив из нактоуза освещавший компас фонарь, я направил его на тварь. Пока я стоял, словно парализованный, тварь успела почти полностью перебраться через ограждение, но едва лишь на нее упал свет фонаря, как она с невероятным проворством отпрянула назад, соскользнула за борт и пропала из вида. Все это произошло так быстро, что я даже не успел рассмотреть ее толком — в памяти осталось лишь мокро поблескивающее нечто да горящие в темноте злобные глаза.
В следующее мгновение я уже сломя голову мчался прочь от этого безмолвного ужаса. Мною владела одна мысль — скорее вниз, подальше отсюда! На нижней ступеньке трапа я оступился и с размаха приземлился на «корму», все еще сжимая в руке нактоузный фонарь. Матросы уже закончили выбирать тросы и теперь вынимали вымбовки из шпиль-гатов. Мое внезапное появление и крик, сопровождавший мое падение, до того напугали их, что они попятились, а двое или трое едва не бросились наутек и совладали с собой, лишь увидев, что это я, а не какое-то неведомое морское чудовище.
Секунду спустя откуда-то с носа на корму прибежали капитан и второй помощник.
— Что тут опять такое, черт побери?! — выкрикнул Тьюлипсон. Тут он заметил меня и слегка наклонился, чтобы рассмотреть как следует. — Джессоп?! Почему ты здесь, а не у штурвала?
Я кое-как поднялся и попытался все объяснить, но был так потрясен и напуган, что язык мне не повиновался.
— Я… тут это… — запинаясь, пробормотал я.
— Проклятье! — сердито воскликнул второй помощник. — Марш назад, быстро!
Но я не послушался — мне очень хотелось все ему объяснить.
— К-конечно, сэр, но я… я видел…
— Живо к штурвалу, Джессоп, черт бы тебя побрал! — рявкнул второй помощник.
Я тупо кивнул и отправился выполнять приказание, решив рассказать все второму, когда он тоже поднимется на ют, но на верхней ступеньке трапа остановился. Нет, ни за что на свете я не остался бы здесь один хотя бы несколько минут! Это было выше моих сил.
Тут снизу донесся голос капитана:
— Что опять стряслось, мистер Тьюлипсон? — спросил он второго помощника, но тот ответил на сразу, а повернулся к матросам, которые, по-видимому, все еще стояли поблизости.
— Все свободны, — сказал он несколько более резко, чем обычно.
Я услышал, как вахтенные потянулись в кубрик, переговариваясь на ходу. И только когда они отошли на достаточное расстояние, второй помощник ответил на вопрос капитана.
— Это Джессоп, сэр… Кажется, он опять что-то увидел. Я не хотел говорить об этом, пока вахта была здесь — не стоит лишний раз пугать людей.
— Согласен, — проворчал капитан.
После этого они оба стали подниматься по трапу, а я, осмелев, преодолел последние пару ступенек и встал у светового люка.
— А почему здесь нет фонарей? — внезапно спросил капитан.
— Я подумал, они тут не нужны, — ответил второй помощник и добавил что-то насчет экономии керосина.
— Повесьте, — решительно сказал капитан.
— Хорошо, сэр, — ответил второй помощник и, кликнув вахтенного на рынде, велел принести из кладовой два фонаря.
Поднявшись по трапу на ют, оба двинулись к корме и увидели меня.
— Почему ты не за штурвалом? — строго спросил Старик.
К этому времени я немного успокоился и собрался с мыслями.
— Я не пойду туда, сэр, пока не принесут фонари.
Капитан гневно топнул ногой. Он уже собирался обругать меня — быть может, даже арестовать, но второй помощник торопливо выступил вперед:
— Послушай, Джессоп, так не годится! — воскликнул он, укоризненно качая головой. — Давай-ка за штурвал. И без возражений!
— Погодите, мистер Тьюлипсон. Мне как раз хотелось бы выслушать его возражения, — неожиданно сказал капитан и повернулся ко мне. — Ну, что там у тебя, Джессоп? Почему ты отказываешься занять свой пост?
— Я кое-что видел, — объяснил я. — Страшная тень… или тварь… не знаю, как сказать. Когда я обернулся, она как раз лезла через гакаборт, и…
— Ах вот оно что! — Капитан прервал меня быстрым движением руки и добавил, изрядно удивив меня: — Тебе бы лучше присесть, Джессоп. Тебя всего трясет.
Я с размаху опустился на решетку светового люка. Меня действительно трясло — нактоузный фонарь так и плясал у меня в руках, и по юту метались тени.
— Ну а теперь, — сказал Старик, — расскажи нам, что ты видел.
Пока я рассказывал им о твари, вахтенный принес два фонаря и повесил на ворсты с левого и правого борта.
— Повесь еще один фонарь под бизань-гик, — приказал капитан. — И побыстрее поворачивайся.
— Есть, сэр! — откликнулся матрос и умчался.
— Ну вот, — сказал капитан, когда его приказание было исполнено. — Теперь, я думаю, тебе будет не страшно вернуться к штурвалу. Ют хорошо освещен, к тому же я или второй помощник постоянно будем находиться здесь.
Я поднялся.
— Благодарю вас, сэр, — сказал я и отправился к рулю.
Повесив фонарь в нактоуз, я крепко взялся за рукоятки штурвала. Мне действительно стало немного спокойнее, и все же я то и дело оглядывался; настоящее же облегчение испытал, когда несколько минут спустя пробили четыре склянки и меня сменили.
