Зажмурив глаза, Рив почувствовал, как внутри шевельнулась и задышала тьма — зверь, запертый в клетке медицинских препаратов.
Черт, а может быть, это не та идея?
Но дух океана усилился — Марисса придвинулась к нему. Он приподнял веки, чтобы увидеть ее лицо, и понял, что отступать поздно. Он не упустит этого, он позволит чувствам проникнуть в мозг. Чуть ослабив контроль, Ривендж включил осязание и стал жадно впитывать головокружительные ощущения, пробивающиеся сквозь дофаминовый туман.
Прикосновение шелкового платья ласкало кожу, тепло женского тела смешивалось с жаром его собственного. Она опиралась ему на плечи и… да, ее колено было у него между ног.
Марисса раскрыла рот, клыки удлинились.
На одно краткое мгновение зло, спрятанное глубоко внутри, взревело, и Рив в панике призвал на подмогу разум. Слава Деве, тот незамедлительно явился на зов и, обуздав инстинкты, свел сексуальное желание на нет.
Женщина зависла над горлом, с трудом держа равновесие.
— Ляг, — грудным голосом произнес Рив, — Ляг… на меня.
Вздрогнув, Марисса позволила нижней части тела опуститься в колыбель его бедер. Похоже, она боялась почувствовать эрекцию, но, не обнаружив ничего подобного, глянула вниз, словно сомневаясь, что попала в цель.
— Не бойся, тебе ничто не угрожает, — прошептал он, скользнув ладонями вверх по ее хрупким плечам. — Только не от меня.
Ее откровенная радость показалась до боли обидной.
— Неужели идея переспать со мной настолько тебе претит?
— Что ты, нет, — Она опустила взгляд на накачанные мышцы. — Ривендж, ты… очень симпатичный. Просто… у меня есть другой.
— Все еще любишь Рэта?
Она покачала головой.
— Нет. Но я не могу думать о том, которого хочу. Не…сейчас.
Рив приподнял ее подбородок.
— Почему же тогда этот идиот отказался тебя покормить?
— Пожалуйста. Не нужно так говорить.
Взгляд Мариссы был прикован к его шее. Зрачки расширились.
— Вот это голод, — прорычал Рив в предвкушении. — Вперед. Не стесняйся. Бери меня. И чем сильнее — тем лучше.
Марисса обнажила клыки. Два острых укола прорвались сквозь наркотический туман, и сладкая боль разлилась по телу. Застонав, Рив поблагодарил небо за свое половое бессилие. Если бы старый друг в штанах поднял голову, то, будьте уверены, его хозяин мигом задрал бы даме подол, раздвинул ноги и вонзился в теплую женскую плоть.
После первого глотка женщина отстранилась и облизала губы.
— Что, здорово я отличаюсь на вкус от Рэта?
Ривендж надеялся, что раз Марисса питалась только от одного мужчины, то вряд ли поймет, почему его кровь так странно пощипывает язык. Только из-за этой ее неопытности он и согласился на встречу. Любая искушенная женщина мигом бы разобралась, что к чему.
— Пей давай; пей. Ты скоро привыкнешь.
Марисса снова опустила голову, и он почувствовал жгучую боль от нового укуса.
Обхватив могучими руками хрупкие плечи, Рив закрыл глаза. Ощущения были потрясающие. Он так давно никого не обнимал — просто не мог себе этого позволить.
Почувствовав, как она присосалась к вене, он чуть не расплакался.
Отпустив педаль газа, О. медленно ехал вдоль очередной каменной ограды.
«Ну и домища на этой Торн-авеню».
С улицы ничего не было видно, но, судя по высоте стен, вряд ли за ними скрывались заурядные американские коттеджи.
Когда в сплошном заборе мелькнул просвет, лессер ударил по тормозам. Надпись на медной табличке гласила: «Торн-авеню, 27». О. нагнулся вперед, пытаясь что-нибудь разглядеть, но подъездная дорожка тонула во мраке.
Чертыхнувшись, он вывернул руль и поехал вперед, в темноту. Через сто ярдов путь преградили черные ворота с камерой слежения и интеркомом. Хозяева явно не жаловали незваных гостей.
Так… это уже интереснее. Первый-то адрес оказался пустышкой: обычный дом в занюханном районе, с человечками, прилипшими к телевизору в гостиной. А за этими воротами живет серьезный клиент.
Любопытно.
Чтобы просочиться внутрь, потребуется проявить недюжинные стратегические и тактические таланты. Зачем лишние неприятности с полицией на предмет вторжения в частные владения какого-нибудь папика?
Осталось разобраться, почему вампир выдал именно этот адрес в обмен на свою шкуру.
Взгляд зацепился за непривычную деталь: к воротам была привязана черная лента. Нет — даже две ленточки трепетали с двух сторон на ветру.
Знак траура?
Объятый ужасом, О. выпрыгнул из фургона на хрустящий снег и подошел к воротам. Лента была привязана на высоте семи футов, так что пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться.
— Жена, неужели ты умерла?
Уронив руку, он заглянул сквозь ворота в чернильную ночь.
Потом сел за руль и начал сдавать задом по подъездной дорожке.
Нужно было найти, где бросить машину.
Через пять минут он начал тихо материться. На Торн-авеню не было укромных уголков, одни каменные стены.
Проклятые богачи, вашу мать…
Озираясь по сторонам, О. добавил газу. Может, оставить фургон внизу, на шоссе, а потом прискакать обратно? Полмили в гору — для бешеной собаки не крюк. Фонарей, правда, многовато, но не похоже, чтобы местная публика жадно глядела на дорогу с высоты своих башен из слоновой кости.
Зазвонил телефон. Лессер рявкнул в трубку:
— Что надо?
Ю., которого он начинал уже ненавидеть, напряженно выпалил:
— Проблема. Двое наших арестованы.
О. поморщился.
— Что они натворили?
— Прихватили в центре двух гражданских и напоролись на патрульную машину без опознавательных знаков. Два копа сели на хвост, а потом и другие нарисовались. Парней забрали в участок, один мне только что звонил.
— Так и отмазывай их. Я-то при чем?
Повисла тишина. Неожиданно Ю. развонялся:
— А притом. У ребят нет разрешения, зато до хрена оружия с черного рынка, и без серийных номеров. Слабо верится, что их выпустят под залог. Таких хорошеньких адвокатов нет. Ты должен приложить руку.
Глядя по сторонам, О. сделал круг по объездной дорожке размером с футбольное поле. Да, здесь определенно не было места для парковки. Придется спуститься вниз и оставить машину в деревушке на пересечении Торн-авеню и Белман-роуд.
— О.?
— Я занят!
Ю. закашлялся, сдерживая злость.
— Без обид. Но что-то мне слабо верится, что сейчас есть дела важнее. А что, если наши затеют драку? И им пустят кровь? Хочешь, чтобы санитары заметили, что она черная, и поняли, что это не люди? Ты должен связаться с Омегой и попросить, чтобы он прибрал этих двоих к себе.
— Ну так вперед! Действуй!
О. надавил на газ, несмотря на то что спускался с холма.
— Как?
— Свяжись с Омегой.
Притормозив в конце улицы, О. прижался к тротуару. Вокруг была уйма маленьких магазинчиков, торговавших разным барахлом для домашнего уюта. Тот, у которого он припарковался, назывался «На чердаке у Китти».
— Ты же знаешь: такие запросы должны исходить только от форлессера.
О. чуть помедлил, а потом заглушил двигатель.
То, что надо. Самое время для интимных встреч с любимым вождем, будь он проклят. Именно тогда, когда позарез нужно узнать о судьбе своей женщины, всплывает вся эта хрень.
— О.?
Лессер с размаху боднул лбом рулевое колесо.
С другой стороны, если вся эта история с полицией плохо кончится, Омега явится сам. И отправит его — куда?
— Ладно. Еду.
Выругавшись, он завел машину, но, прежде чем врубить передачу, посмотрел на другой конец Торн-авеню. Ю. не унимался:
— Послушай, есть проблемы и с другими членами Общества. Тебе лучше с ними встретиться. Обстановка выходит из-под контроля.
— За работу с персоналом отвечаешь ты.
— Они хотят поговорить. Ставят под вопрос твое руководство.
— Ю., ты ведь знаешь, что говорят о гонцах?
— Ты о чем?
— За плохие новости — голова с плеч!
Он захлопнул телефон и ударил по газам.
