Бройслав ожидал увидеть полненькую брюнетку лет сорока, но его встретила милая стройная шатенка от силы тридцати лет. И балахона, цепей с пентаграммами, как он представлял себе, на ней не было — простенькая домашняя одежда, собранные в хвост волосы и скромные сережки в ушах.
— Лидия Константиновна?
— Да. А вы Орион. Здравствуйте. Проходите, — распахнула шире двери, впуская в уютное жилище, по интерьеру которого нельзя было сказать, чем занимается его хозяйка.
Бройслав снял туфли, оглядывая полки с книгами в прихожей, задержал взгляд на фотографии маяка на темно синем фоне.
— Меня успокаивает эта картинка, она оптимистична, правда? — заметила его интерес к необычной фотографии женщина. — В ней живет надежда.
— Да, — согласился. Маяк манил и сулил рассвет, что уже близок и вот-вот разорвет первыми лучами солнца клубящую тьму ночи. — Показательно.
— Проходите в комнату, — пригласила, шагая впереди. — Присаживайтесь, — указала на широкий диван.
Бройслав сел и неторопливо начал осматривать жилище знахарки, убогое и тесное.
— Так что вас привело ко мне и что за срочность заставила вас прийти почти ночью? — спросила Лидия, усаживаясь в кресло напротив мужчины.
— Меня интересует тема реинкарнации. Я ученый…
— Астроном?
— Астрофизик.
— Но вы давно не занимаетесь наукой. Вы бизнесмен, причем удачливый. Ваши капиталы растут действительно с астрономической скоростью.
— Это у меня на лбу написано? — сухо улыбнулся Бройслав. Этим замечанием гадалка его не удивила — немного ума надо, чтобы сложить стоимость его костюма, часов, ботинок, ухоженного вида и размер кошелька.
— Да, если хотите.
— А что еще написано?
— Вы иностранец.
— Сильный акцент?
— Неслабый.
— Я льстил себе надеждой, что довольно неплохо знаю ваш язык и говорю почти как москвич. Придется потренироваться.
— Не станете. Незачем. Вы не делаете того, в чем не видите смысл и толк, время свое цените.
— Это плохо?
— Кто сказал? Наоборот, хорошо. Но я была бы благодарна вам, если б вы оценили и мое время.
— Я оплачу…
— Нет, дело не в деньгах. В том, что время достаточно позднее, и приняв вас, я отложила свои дела, которые мне в любом случае придется доделывать. Изложите, пожалуйста, суть проблемы.
— У меня нет проблем, но есть вполне объяснимое человеческое любопытство на счет жизни и смерти.
— Это и есть ваша проблема: вы не боитесь смерти, вы боитесь что-то не успеть в жизни.
— Согласен.
— Между тем, вы умрете не раньше чем ваше истинное предназначение будет выполнено. Смерть это такое же чудо, как жизнь, и такая же тайна. Мы уходим в нее, из нее же возвращаемся. И не голыми, а с опытом и определенными знаниями, наработанными в других жизнях, другое дело, что, пережив шок рождения, мы забываем те важные детали, которые необходимы нам. Они возникают подспудно и проявляются постоянно, но мы не можем дать отчет им, не хватает знаний.
— Но у вас, я слышал, знаний достаточно.
— Знаний не бывает достаточно. Человек учится всю жизнь. Вы хотите побеседовать со мной и понять что-то для себя? Спрашивайте.
— И вы ответите?
— Естественно. Вас это удивляет?
— Я слышал, что оккультные знания достояние определенного типа людей, и другим они не даны, есть запрет рассказывать о том.
— Чушь. Человек имеет право на знания в любой области. Мне было бы стыдно, узнав что-то, утаить от другого, ведь ему это может оказаться очень нужным.
— Но профаны могут воспользоваться информацией в негативных проявлениях.
Женщина улыбнулась:
— Для этого они должны понять, о чем речь, а как поймут, если профаны?
Бройслав невольно задумался — женщина нравилась ему все больше и вызывала редкое для него чувство уважения. Обычно подобное возникало у него после длительного общения, знакомства не один год и тщательных проверок, «тестирований».
— Я, по-вашему, профан?
— Вы — нет, вы просто неверующий человек, но вам это и не нужно. Вы уже нашли для себя Бога и теперь ищите себя в нем.
— Не понимаю, — признался.
— Ваш Бог скрыт от глаз остальных, его имя давно извращено в людском сообществе и вы не хотите его осквернить, не хотите стать посмешищем в глазах окружающих. Вам вообще нет до них дела.
— Вы психолог?
— Дипломированный? Нет.
— Тогда позвольте полюбопытствовать, откуда вы взяли, что я именно таков?
— Я вижу глаза человека, чувствую его душу и рассказываю о ней. Внешняя оболочка значения не имеет. Внешне вы жесткий и самоуверенный человек, способный на очень жестокий поступок, не знающий жалости, не принимающий иную мораль, кроме своей. Люди для вас — ступени к достижению цели. Игрушки, с которыми вы забавляетесь. Вы мстите им.
— Нет, — покачал головой. — Вы не правы.
— Права, только вы не утруждаете себя пониманием, отчего вы стали таким.
— Я произвожу настолько страшное впечатление?
— Нет. На меня. На других, пожалуй. И вам это нравится. Вы чувствуете себя защищенным под маской монстра.
— Благодарю, — скривился Бройслав, озадачившись: а не обидиться ли и не уйти, послав женщину к чертям со всей заумью. Но его удерживало любопытство и что-то еще непонятное, возможно, надежда, а может желание хоть раз услышать правду о себе, узнать, каков он с точки зрения стороннего человека Женщина была непривычно откровенна, и это несколько шокировало. Но привлекало своей необычностью.
— Не обижайтесь. Я понимаю, вы привыкли слышать лишь сладкие речи, но они не помогают разобраться в сути своих проблем, понять себя и свои действия. А ведь именно за этим вы и пришли ко мне.
— Вы обескураживающе прямолинейны. Со всеми так общаетесь?
— Нет, только с тем, кто готов услышать правду о себе и принять ее.
— Я готов?
— Иначе бы не пришли. Я ведь не первая, кого вы посетили?
— Да, в свое время встречался с ясновидящими, но видели они не дальше моего портмоне.
— Вы были не готовы к встрече с собой, вот и не слышали правды. Ясновидящие в том невиноваты.
— А вам повезло?
— Мне? — улыбнулась. — Чем? Тем, что мы встретились в пиковый для вас момент? Наша встреча была предопределена.
— Вы фаталистка?
— А вы — нет? Фатализм всего лишь знания. Я точно знаю о себе все и поэтому знаю тех, кто приходит ко мне. Мы все встречались в прошлых жизнях или были каким-то образом связаны, но забыли о том, или не знали, не успели встретиться и познакомиться ближе, а в этой жизни называем эти встречи случайностью, хотя они закономерность.
