Они шли прямо к нему, и джеккериане уже вопили, предвкушая предстоящее убийство.
Дверь, к которой Карс прижался спиной, внезапно отворилась внутрь.
Так же спиной он влетел в образовавшееся отверстие.
Едва он вернул себе устойчивость, как дверь внезапно снова захлопнулась. Он услышал, как упал засов. Потом рядом с ним кто-то хрипло рассмеялся.
— Это удержит их на некоторое время. Но нам лучше поскорее уйти отсюда, Кхонд. Эти солдаты Сарка выломают дверь.
Карс повернулся не опуская шпаги, но темнота комнаты мешала ему видеть. Он чувствовал запах канатов, дегтя и пыли, но видеть не мог ничего.
В дверь заколотили с сумасшедшей яростью. Глаза Карса, начавшие уже привыкать к темноте, различили очертание фигуры грузного человека, стоявшего рядом с ним.
Человек был большим, тучным и безобидным с виду. Марсианин в кильте, выглядевшим до смешного маленьким на его громоздком теле. У него было лунообразное лицо, освещенное ободряющей улыбкой, а маленькие глазки без всякого страха смотрели на поднятую шпагу Карса.
— Я не джеккерианин и не сарк, — сказал он успокаивающе. — Я — Богхаз Хой из Валкиса, и у меня есть свои причины помогать человеку Кхонда. Но нам нужно скорее уходить.
— Куда уходить?
Карсу удалось выдавить эти слова, но дышал он еще с трудом.
— В безопасное место. — В дверь заколотили еще громче. — Это Сарки. Я ухожу. Идем или оставайся, Кхонд, как хочешь.
Он повернулся и пошел прочь из темной комнаты, двигаясь с удивительной для его сложения легкостью. Он не оглянулся посмотреть, идет ли за ним Карс или нет.
Но у Карса не было выбора. В том состоянии полузабытья, в котором он находился, он не был способен противостоять натиску солдат в туниках и джеккерианской шайке. Он последовал за Богхазом Хой.
Валкисианин усмехнулся, пролезая в маленькое окошечко в глубине комнаты.
— Я знаю каждую дыру в этой гавани. Поэтому-то я, когда увидел, как ты стоишь у дверей старого Тарас Тхур, просто обошел его кругом и впустил тебя. Дал тебе возможность ускользнуть у них из-под носа.
— Но почему? — снова спросил Карс.
— Я же сказал тебе — я питаю к кхондам симпатию. Они такие люди, что могут наложить руку и на Сарка и на проклятую Змею. Когда я вижу кхонда, я всегда ему помогаю.
Для Карса все это не имело смысла. Да и что тут удивительного? Разве мог он что-то знать о ненавистях и страстях этого Марса давно прошедших лет?
Он был пойман в ловушку этого странного Марса далекого прошлого и должен был продолжать свой жизненный путь подобно невежественному ребенку.
Ясно одно: эта шайка пыталась его убить.
Его принимали за кхонда. И не только джеккерианская чернь, но и те странные рабы-полулюди со сломанными крыльями, существа, покрытые мехом и закованные в цепи, что подбадривали его с галер.
Карс вздрогнул. Он до сих пор находился в таком полубодрствовании, что не мог думать о странностях этих рабов, не очень похожих на людей.
И кто такие кхонды?
— Сюда, — сказал Богхаз Хой, прерывая течение его мыслей.
Они углубились в тень запутанных вонючих улочек, и толстый валкисианин привел Карса к узкой двери в темную маленькую хижину.
Карс вошел в хижину следом за ним. В темноте он услышал свист какого-то предмета над своей головой и хотел отпрянуть, но не успел.
В голове его как будто разорвалась бомба, полная ярких искр, и он ощутил лицом грубую поверхность пола.
Очнулся он от того, что свет бил ему прямо в глаза. На табурете, стоящем рядом с ним, горела маленькая бронзовая лампа. Он находился в хижине и лежал на грязной кровати. Он попытался пошевелиться и обнаружил, что кисти его рук и лодыжки связаны.
Мучительная боль пронзила его голову, и он снова застыл в неподвижности. Послышался звук шагов и над ним наклонился Богхаз Хой.
Лунообразное лицо валкисианина выражало симпатию. Он поднес к губам глиняную чашку, полную воды.
— Боюсь, я слишком сильно ударил. Но ведь когда остаешься в темноте один на один с вооруженным человеком, нужно быть осторожным. Не хочешь ли ты начать говорить?
Карс посмотрел на него и, повинуясь старой привычке, сдержал обуревавший его гнев.
— О чем? — спросил он.
Богхаз сказал:
— Я — человек открытый и прямой. Я спас тебя от банды, потому что хотел тебя ограбить.
Карс увидел, что его украшенные драгоценностями пояс и воротник перешли к Богхазу, нацепившему на шею и то и другое. Валкисианин поднял руку и с любовью их погладил.
— Потом, — продолжал он, — я повнимательнее присмотрелся… вот к этому. — Он кивнул в сторону шпаги, что стояла прислоненная к табурету, блестя в свете лампы. — Многие люди, глядя на нее, сказали бы только, что это красивая шпага. Но я, Богхаз, человек образованный. Я узнал символы над лезвием.
Он подался вперед.
— Где ты ее взял?
Осторожность быстро подсказала Карсу ложный ответ.
— Я купил ее у торговца.
Богхаз покачал головой.
— Нет, это не так. На лезвии заметны следы коррозии, а в резные впадины набилась пыль. Эфес не полировался. В таком виде ее не стал бы продавать ни один торговец. Нет, мой друг, эта шпага долгое время пролежала в темноте в могиле того, кто ею владел — в гробнице Рианона.
Карс лежал неподвижно, глядя на Богхаза. То, что он видел не нравилось ему.
Лицо у валкисианина было доброе и веселое. С таким хорошо было посидеть за бутылкой вина. Он мог любить человека, как брата, и искренне сожалеть о том, что тому нужно вырезать сердце из груди.
Карс скрыл свое впечатление за угрюмым безразличием.
— Насколько мне известно, эта шпага могла бы принадлежать Рианону. Но я купил ее у торговца.
Рот Богхаза, маленький и розовый, скривился и он покачал головой.
Протянув руку, он потеребил Карса по щеке.
— Пожалуйста, не надо мне лгать, друг мой. Я очень расстраиваюсь, когда слышу ложь.
— Я не лгу, — сказал Карс. — Послушай… У тебя шпага. У тебя мои украшения. Ты получил все, что мог у меня забрать. Так будь же доволен.
Богхаз вздохнул и с упреком посмотрел на Карса.
— Неужели ты не чувствуешь ко мне никакой благодарности? Разве я не спас тебе жизнь?
Карс сардонически заметил:
— Это был благородный жест.
— Да, верно. Так оно и было. Если бы меня схватили, то моя жизнь не стоила бы ничего. — Он щелкнул пальцами. — Я лишил шайку минутного удовольствия и для них было бы безразлично узнать, что ты вовсе не Кхонд.
Он произнес последнюю фразу как бы между прочим, но сам при этом зорко следил за Карсом из-под тяжелых век.
