Вид звездной горной ночи вокруг по-прежнему был прекрасен и строг.
— Черт! — громко выругалась я, поднимаясь и отряхивая ладони, а затем и коленки.
Либо я на пару минут потеряла сознание, либо я сплю… я чувствовала, что ни то, ни другое.
Звать кого-нибудь показалось мне глупым. Все выглядело так, будто я сюда одна и пришла. И одна тут жила. Единственный рюкзак на траве оказался моим, а головой я ударилась об алюминиевую плоскую фляжку в кармане.
— Прекрасно! — произнесла я погромче в надежде, что на меня обратят внимание.
Разумеется, этих гор я почти не знала. Лоб болел, ладони саднило. Свечение впереди… нет, ничего в знакомой впадине не светилось. Хорошо, хоть дом за спиной остался на месте. Уснуть я бы сейчас не уснула, но и идти куда-нибудь было бессмысленно. Для начала я решила обследовать здание. Странно, что я не испугалась, не взвыла от внезапного одиночества, не стала бегать по поляне в поисках знакомых. Я только разозлилась — непонятно на кого, может, на себя саму.
Мне было не до размышлений, что же произошло. Требовалось сориентироваться и на всякий случай позаботиться о собственном будущем. Кто знает, вдруг эта пара толчков — предвестник большого землетрясения?
Однако, когда я зашла в дом, то первым делом заметила: ничего из вещей не упало.
Хотя толчкам оказалось под силу свалить меня с ног.
Я нашла еду, одежду, одеяла, газовую горелку и баллоны к ней. Работал водопровод.
Я не знала, насколько мне этого хватит. Я решила посвятить день исследованию местности. Мне казалось, я могу дойти до тех гор и посмотреть, что за ними, а к вечеру вернуться. Сна не было ни в одном глазу. Светало. Я прикинула, получится ли у меня добраться до Монастыря. Еще в детстве я неплохо ориентировалась в лесу, почему бы не здесь? Но пока меня пугал поход длиной в несколько дней. Моя ненормальная реакция на события последних часов тревожила еще больше. Я слишком хорошо знала, что делать, несмотря на незнакомые, практически, места. Я ни на кого не рассчитывала, хотя собиралась искать людей. Я здесь осталась одна будто бы по договоренности, будто бы добровольно.
Скрипнула половица. Осталась одна?
Стоя в большой пустынной комнате на первом этаже у окна, я обернулась. Он был возле двери, тень окутывала его, но я узнала. Парень из прошлого, где профессор лет на двадцать моложе, за окном идет снег, а слушатели внимают загадочной истории про странников. Он отвел черные прямые волосы со лба. Невысокий, не намного выше меня. Темноглазый. Похожий на брата, которого я никогда не имела.
Несколько дней назад мы с ним стояли по разные стороны стекла и не верили своим глазам. Сегодня нас ничто не разделяло.
— Тебе тут нравится? — спросил он без предисловий.
Я пожала плечами. Меня все устраивало — в том числе и его манера обращения, словно мы жили тут вместе уже давно. Может, и жили, — равнодушно подумала я, — только до этого я в своих воспоминаниях не дошла.
— У Монастыря есть к тебе предложение.
Он переступил, встал прямее.
— Я слушаю.
— Нам нужно построить город.
— Ха! А при чем здесь могу быть я?
Он не торопился отвечать. Разглядывал меня спокойно — как человека, с которым предстоит работать. Я пыталась убедить себя, что все происходящее неправильно, что я сейчас в незнакомом месте разговариваю с незнакомым человеком о странном, и я не удивлюсь, если все это исчезнет, и хорошо, если я окажусь в постели в Монастыре, но, скорее всего, обнаружу себя дома, не предпринимавшую никаких путешествий… Убедить не получилось.
— Ты поступишь на архитектурный факультет. Будешь учиться по специальной программе. Через пять лет ты сможешь спроектировать дом. Потом — практика по градостроительству, тоже в нашей системе. Потом… в общем, у тебя уйдет на это лет двадцать.
— И что мне за это будет? — я, изображая недоверие, попыталась саркастически улыбнуться, но, кажется, должного впечатления не произвела.
— Мы будем тебя содержать. Жилье, еда, одежда. Плюс немного денег на карманные расходы.
— Компьютер?
— Конечно.
— А интернет? Я смогу общаться с людьми вне вашей… системы?
— Если захочешь.
— Вдруг я им расскажу обо всем?
— Пожалуйста. Тут не о чем рассказывать. Много напряженной, специфической работы.
Город должен быть точно таким, каким его увидят архитекторы. Вплоть до людей, которые там поселятся.
— Ого, — я даже побоялась представить перспективу. — Значит, я не единственный ваш архитектор?
Вообразить себя архитектором я, разумеется, не могла, и потому с трудом произнесла последнее слово.
— Мы сделали подобное предложение всем шестнадцати. И не только.
— Кто-то уже согласился?
— Естественно. Но до подписания договоров лучше это не обсуждать.
Естественно? Но двадцать лет?! Одна моя часть по-прежнему старалась не верить в реальность происходящего, а другая воспринимала все в порядке вещей.
— Двадцать лет, — произнесла я вслух.
— Тебе есть на что их потратить?
Я могла бы возмутиться, но не стала врать. Обнаружилась третья часть, которая воспринимала ситуацию как игру. Уйдет этот парень — игра закончится. Я не хотела, чтобы он уходил.
— Хорошо, — я опустила взгляд к носкам своих ботинок. — Допустим, я соглашусь.
Но мне хотелось бы сначала знать подробности.
— Подробности — после того, как ты примешь решение. Твоя безопасность, разумеется, гарантируется. Ничего криминального в этом нет тоже. Ты ведь поехала в Монастырь, зная всего лишь, что там ведется исследование. Целый год жизни.
Мало ли что может случиться за целый год.
— А за двадцать?! — я посмотрела на него не без ярости.
— Ты вряд ли знаешь, на что их потратить, — повторил он. Молодой, лет на пять моложе меня. За ним явно стояла какая-то сила. Интересно, как бы я разговаривала, если бы эта сила стояла за мной.
Я усмехнулась.
— Любопытная у вас система. Сначала психологическое исследование, потом целый город, а что потом? Маленькое, но гордое государство?
Он покачал головой, улыбнулся и не ответил. Все сказки, которые рассказывали про Монастырь могли оказаться правдой. А могли — розыгрышем. Я вздохнула. Отошла от окна, прислонилась к стене. На улице небо уже окрасилось розовым.
— У вас же есть город, — сказала я, имея в виду показанный нам в Монастыре фильм.
Тот город, в котором профессор был совсем молодым, а крупноголовый доктор рассказывал про пересадку мозга.
Я думала, парень начнет возражать — мол, то были просто декорации, или что город давно разрушен, или что он не имеет отношения к Монастырю. Но услышала я другое.
