— Куда я денусь! — пробормотала Маша.
Она не могла решить, как ей поступить: подать знак подруге, что это ловушка, — Ира перестанет звонить и в итоге все равно вляпается с золотой маской в историю еще похлеще. А так — лишится золотой маски и вернется домой. Это будет меньшее зло из того, что может ее ожидать.
— Сейчас перезвоню предкам, чтобы у тебя там не было проблем, и жду твоего звонка. Бай-бай! Целую!
Отключившись, Ира подумала: Машка сама на себя не похожа — вместо того чтобы отчитать за потоп и взятую без спросу одежду, воспротивиться визиту к Иркиным родителям, проявить любопытство — для чего нужны паспорта? — Машка пофигистски промолчала, отделавшись парочкой общих фраз. Ира, подумав о странном поведении подруги, тут же об этом забыла, настроившись на разговор с родителями. Она набрала номер мобильного телефона мамы и приготовилась к бою.
* * *
— Значит, маска Орейлохе находится в Феодосии, — произнесла Мара, устроившая маленькое импровизированное собрание.
За вчерашний день они успели доехать только до Умани, и там ее стали мучить сомнения в правильном выборе пути. Они остановились на ночлег в придорожной гостинице. Утренний звонок Иры вдохнул в нее оптимизм, которым она постаралась заразить свой небольшой коллектив.
— Очень хорошо. У меня даже не предчувствие, а уверенность в том, что на этот раз маска окажется в наших руках — Орейлохе вновь обретет свой народ! — И Мара театрально вскинула руки к небу, которое никак нельзя было увидеть сквозь потолок гостиничного номера.
Машу с самого начала поездки заинтересовало, как так получилось, что молодая девушка, пусть даже не очень хрупкого сложения, оказалась предводительницей троих ребят со странными прозвищами Шлем, Колобок и Руся? А ведь они безоговорочно подчинялись ей. Шлем был самым старшим из троицы: ему было хорошо за тридцать, его чисто выбритый череп не терпел головного убора, несмотря на холодную погоду, говорил он всегда с некоторым скепсисом, старался верховодить в троице, что ему не всегда удавалось. На бандита он был не совсем похож, скорее смахивал на школьного учителя. Внешность Колобка соответствовала его прозвищу: лет двадцати пяти, невысокий, но очень широкий в плечах, с ногами-тумбами и походкой штангиста, круглолицый, он прятал свой короткий ежик под лыжной шапочкой. Его бы Ломброзо по внешнему виду вряд ли отнес бы к прирожденным убийцам, несмотря на то что он редко улыбался и бросал хмурые взгляды исподлобья. Русик был самым младшим, не больше двадцати лет, симпатичный, с правильными чертами лица, с буйной кучерявой шевелюрой, вот только черные глубокие глаза, в которых ничего нельзя было прочитать, вызывали некоторый страх и напоминали глаза Мары. Он был постоянным конвоиром Маши, игнорировал все ее попытки завязать с ним разговор на нейтральные темы.
Компания у Марины-Мары подобралась странная, да и сама она была женщиной загадочной. Но что-то же их объединяло?
Чтобы побыстрее доехать до Феодосии, Мара уступила место впереди Шлему, который стал подменным водителем у Колобка. Пользуясь тем, что Мара оказалась на заднем сиденье, в непосредственной от нее близости, Маша теперь ее попыталась разговорить.
— Мара, вот ты заявляешь, что ты прямая наследница исчезнувшего племени тавров, живших, по твоим словам, в пятнадцатом веке, однако я интересовалась этим вопросом и знаю, что об этом народе нет никакой информации с четвертого века. Как ты можешь это утверждать, ведь даже если поверить тебе, с пятнадцатого века прошло уже пять столетий?
— Могу, Маша. Все просто и непросто. Ты знаешь, в лучшем случае, своих прабабушек и прадедушек.
— Ты удивишься, Мара, но я даже их не знаю!
— Вот видишь, Маша, они тебя не интересуют, а ведь они были очевидцами многих событий, которые гораздо интереснее выдуманных историй о том времени. А их самих не интересовало, что происходило с их дедушками-прадедушками, и это безразличие к своему роду они передали своим детям, внукам, тебе, наконец. А у меня совсем другое дело: я знаю в подробностях историю своего рода, начиная от жрицы Мары и ее пятерых детей. У нас, как и у евреев, национальность определяется по материнской линии. За эти пять столетий наше генеалогическое древо разрослось, пустило много побегов, некоторые из них не выдержали испытаний временем и погибли, но основные, стволовые ветви, выстояли — я продолжательница рода и даже жрица. А мои спутники — тоже представители нашего рода, разных ветвей.
— Интересно… Выходит, ты — жрица кровавого культа богини Девы, и от таких, как ты, когда-то сбежала Ифигенея, невеста легендарного Ахилла, дочь предводителя греков в троянской войне — Агамемнона?
— Выходит так, за исключением того, что мы уже не приносим кровавых жертв, а являемся хранительницами древних знаний, ритуалов. Легендарный Ахилл был нашим соотечественником, он получил воинское воспитание у скифов. Его наставник в военном деле изображен в Илиаде в виде кентавра, человека-коня, другими словами, всадника. Чтобы привлечь прославленного воина на свою сторону и не дать троянцам заполучить в качестве союзников тавров, Агамемнону пришлось не только пообещать ему свою дочь, но и отдать ее в качестве заложницы жрицам храма богини Девы.
— Я тебе охотно верю — ты располагаешь более достоверной информацией, чем слепой грек Гомер, — не удержавшись, съязвила Маша.
— Ценю твою иронию, но это было именно так. Ведь на полуострове побывало множество народов, но древнее название за ним сохранилось на тысячелетия: Таврика, страна тавров.
— И много вас осталось — прямых потомков тавров?
— Как я говорила, некоторые ветви нашего генеалогического древа не выдержали испытаний временем, а есть и такие, которые смешались с другими национальностями, забыли о своем роде. Так что нас всего чуть больше сотни — совсем немного. Раз в году мы встречаемся и устраиваем по этому поводу торжества.
— Это когда же?
— Думаю, это тебе знать необязательно.
— А зачем вы так настойчиво стремитесь завладеть золотой маской? Ведь это не более чем древняя реликвия, и проводить свои обряды необязательно с золотым ликом богини — ведь раньше вы обходились без него!
— Золотой лик богини Орейлохе принадлежит нашему народу, а для чего он нам нужен — это уже наше дело. Времени уже достаточно прошло — перезвони своей подружке, скажи, пусть завтра встречает поезд — документы будут в пятом вагоне. Вот, возьми свою мобилку.
Но только Маша протянула руку к телефону, как Мара свою руку отдернула.
— Звонить не надо — напишу ей SMS, а то она начнет задавать вопросы, и ты можешь дать маху.
