— А паренёк, что со мной вместе идет — так это я его в лесу подобрал, в глухомани. Заблудился он в здешних местах. И я тоже слегка заплутал. Не зря, видать. Вот вместе и вышли, а то — застрял бы он там на ночь, — Владимир жестом подозвал своего спутника.
Парень в очках, наконец, приблизился и осторожно сел на край лавки.
В это время из палатки, может быть, из любопытства, вылезла слегка помятая тётя Роза.
— Не спится что-то, — пожаловалась она, — Это всё из-за того, что курить бросаю. Чайку не нальёте?
— Конечно, нальём. Подставляйте чашку, — сказала сидевшая возле чайника Наталья.
— А как вас зовут, и как вы в лесу очутились? — спросила тётя Роза нового парня, присаживаясь напротив него за стол.
— Г-гера, — заикаясь, ответил тот.
— Герасим, значит? — уточнила тётя Роза.
— Н-нет, Герман, — возразил Гера, — И н-не люблю, когда меня одноименным г-героем мелодраммы кличут, к-который собачку — т-того… Я бы её не утопил, ч-честно.
— И — какими же ты здесь судьбами? — засмеявшись, спросила тетя Роза.
— А в-вот это — действительно смешная история. М-меня здесь забыли, — отвечал, вяло улыбнувшись, Гера.
— Как — забыли? — удивилась тетя Роза.
— Ну, приятели из б-богатых взяли меня в поездку на море. Как б-барда и всеобщее развлекалово. П-проездом остановились здесь, в горах, на речке. Известное дело: выпивка, шашлык… А тут — эзотерики какие-то с-стояли. Начали им про м-медитацию что-то говорить, про то, что в лесу м-мусорить нельзя, а мясо есть вредно, ш-шлаков много образуется. И в-вообще, это — м-мертвечина. А те в ответ, что медитация — это, н-наверное, когда на пупок смотришь и внушаешь с-себе, что тебе есть н-не хочется… Ну, эзотерики-то рассердились — и ввалили им м-ментально по первое число, высказав в-всё, что они о них думают. А те — чуть не ввалили реально, уже собрались. Побить их собрались. Да в-все-таки п-передумали. Ругнулись, сели в машину, хлопнули дверью — и уехали. А я в это время ходил к р-речке купаться. От речки это всё и слышал. Х-хорошо, хоть моя сумка и гитара остались в кустах валяться — с собой они их не взяли.
— Вот это — дела! — удивилась тетя Роза, — так как же вы теперь домой доберётесь? Может, кинем клич — парню соберем денег на обратную дорогу, пусть дадут, кто сколько может?
— Н-ну что вы, не стоит! — разволновался Гера, — Я ведь не совсем без денег на море-то ехал. В-всё в порядке. Теперь в-всё хорошо будет: вот, к людям вышел. А то — совсем заблудился было в лесу. Я же не знал, куда ближе идти: и от посёлка оттуда далеко было, и от моря. П-пошел я по дороге на море: ещё и н-надеялся, что обо мне вспомнят, вернутся. Д-дорога же вскоре раздвоилась, потом — снова развилка. Приходилось выбирать. А в конце концов оказалось, что иду я н-не по дороге вовсе, а по п-пересохшему руслу реки… И места пошли совсем нехоженые, дикие, глухие…
— Это он в так называемую Капустную Щель угодил, — заметил Владимир, — Хорошо ещё, что я после перевала тоже туда случайно забрёл.
— А когда я ещё по дороге ш-широкой шел, недалеко от речки, меня л-лесники стопорнули — их, причём, было человек десять — и потребовали показать п-паспорт. Осмотрел его каждый из них. П-по кругу. И ещё спросили: не ш-шпион ли… Вот я и вчистил п-потом с перепугу куда ни п-поподя, с хорошей с-скоростью.
— Ну да, если с фотоаппаратом — значит, шпион! — засмеялся Арей.
— А кем вы работаете? — спросила тётя Роза.
— З-знаете, это тоже — смешно, — ответил Гера, — Я вуз когда закончил, р-работал программистом. Ну, а потом… Р-разруха, нескладуха, ж-жена — ушла, кошка — и та убежала, в х-холодильнике — всегда п-пусто, только т-тараканы обосновались… М-морозоустойчивые. В общем, работаю я сейчас в одной р-редакции кем-то вроде м-машинистки — не скажешь же, машиниста, это же нечто д-другое? В общем, я тексты н-на компьютере набираю. Однако, всё это скучно — про жизнь… Давайте я вам лучше песенку спою. Вот, п-пришло в голову, пока по дороге топал…
И Гера снял с плеча болтавшуюся на веревке гитару, слегка настроил её и запел:
Падает на землю луч
Из зелено-синих туч,
Вдаль зовет упрямого дорога…
Если есть на свете лес,
Если есть звенящий ключ —
Значит, что ещё не так
Всё уж плохо…
Есть весёлая струна,
Есть походная страна,
В этой сказочной стране
Есть принцессы…
И — не говори порой,
Что страна, мол, не видна —
Грусть — тоска — печаль, мой друг —
Лишь эксцессы…
Значит, снова нам в поход,
Мы пройдем сквозь чёрный ход,
Не парадный, но такой
Знакомый,
Мы найдём свой дивный лес,
Мы найдём свой лучший брод,
Мы найдём звенящий ключ.
Здесь — мы дома.
Когда Гера пел, он абсолютно не заикался. А спев, отложил гитару и сказал:
— Это я ещё д-до лесников сочинил. Представляете? Иду по дороге — и пою! Смешно!
— Гера! Вы — талантливый и хороший человек. Никогда не смейтесь над собой. Вам это совсем не надо, — в полной тишине прозвучал вкрадчивый голос Андрея, — И вообще: вы сейчас действительно попали в некую волшебную страну. И можете раз и навсегда кардинально изменить свою судьбу. Такая возможность даётся только раз в жизни. И, давайте лучше перейдем на сказки, мы ведь в сказочной стране. Первой пусть начнёт Наталья. Расскажи нам, пожалуйста, сказку про курочку Рябу!
— Что, это — серьёзно? — спросила Наталья.
— Вполне!
— Ну… Жили-были дед и баба. И была у них курочка Ряба. Однажды она снесла яичко. Золотое, а не простое. Все они его били — не разбили, мышка хвостом махнула — яйцо раскололось, а курица второе снесла, а что? Это — зачем? — спросила Наталья.
Все вокруг уже смеялись.
— Просто, когда человек рассказывает всем известную сказку, то ему это не интересно делать, и он рассказывает её на автомате, стремясь поскорее закончить. А его душа и вовсе в это время покидает тело и бродит где-то неподалёку… Вот мы и посмотрели, пока ты рассказывала, какая у тебя душа. Она — большая, полная, даже странно, как она умещается в твоём теле. Наверное, тебе надо пополнеть, — засмеялся Андрей.
— Ну вот! Ещё чего! — сказала Наталья.
Андрей встал, немного «продышался» — сделал несколько дыхательных упражнений, подошёл к Гере. Он стал его «чистить», одновременно выпрямляя ему позвоночник.
— Ну, а теперь — пусть Гера расскажет свою сказку! — громко скомандовал Андрей.
И Гера начал…
— В некотором царстве, в некотором государстве — так, кажется, начинаются все сказки — жила-была, огромная, как все семь миров, синяя птица счастья, культ которой, охраняемый двумя преданными ей существами, инь и янь, весьма почтенного и неопределенного возраста, позднее был возведен ими в стадию новой религии. Одного из этих существ звали БАБА, что на востоке является титулом весьма просвещённого и умного мужа, в второго звали ДИД — ЛАДО, славянской припевочкой обозначалось, по-видимому, какое-то женское божество, хранительница домашнего очага. Перья у нашей птицы, условно называемой КУРОЙ, отливали чистым золотом… А дальше… Я что-то плохо помню, о чём там. Совсем забыл. А чего вы все смеетесь? Ну, если в общем, то кура жила хорошо. И с высоты наблюдала одним своим недреманным оком за всем мирозданием. И так продолжалось тысячи манвантар. Зло было отделено от добра, как желток от белка. Но вдруг мир изменился. Потому что появилось серое существо, смешавшее оба начала. Яичко, так сказать, разбилось, а наша кура разучилась нести золотые яйца. Только — простые, как в курятнике. Печальная сказка, — закончил Гера.
