«Хрен я ее в этот гарем привезу»,– подумал он.
Впрочем, магометанские привычки Воша волновали его меньше, чем та черная тень. В последнее время мистика прочно внедрилась в его реальность. Игнорировать это глупо. И еще отвратительное ощущение, что вокруг заваривается какая-то каша. И ему, Ласковину, уготована роль не повара, а приправы.
Мелкая удача: несмотря на отвратительную дорогу Ласковин ни во что не врезался, и ни один гаишник им не заинтересовался. Дышать в трубочку Ласковину нынче не стоило.
Следующий день начался забавно. На стене, прямо напротив своей машины, Ласковин увидел аляповатый черно-красный плакат. На плакате изображался стиизованный ядерный грибок и много-много бегущих людей. Лица тех, кого изобразили на первом плане, принадлежали представителям трех разных рас, но выражали одинаковый испуг. И всем троим кто-то посторонний заботливо пририсовал рожки. Большие черные буквы гласили:
Свидетели Апокалипсиса обращаются к вам:
Покайтесь!
Близится Армаггеддон!
До Конца Света осталось
четырнадцать дней!!!
Далее всем желающим предлагалось немедленно узнать Истину и присоединиться. Спасение от печального финала это не гарантировало, но давало некоторый шанс. Контактные телефоны отсутствовали, зато сообщалось об «армагеддонском» сейшене, который состоится сегодня в концертном зале «Октябрьский». «Армагеддон» везде было напечатано с двумя «г».
Первое побуждение Ласковина – отправить плакатик на помойку. Но, поразмыслив, Андрей решил: пусть висит. Две недели пройдут, светопреставление не состоится, глядишь, кое у кого мозги прочистятся.
Добираться до улицы Комсомола из-за ремонта Литейного стало не так просто. И «пробок» хватало.
В одном из таких заторов некая девушка сунула ему в окошко листовку. Не ему одному – всем автовладельцам, угодившим в транспортный максимум.
Содержание листовки в точности соответствовало красно-черному плакату на стене. Ласковин смял ее, бросил на заднее сидение, доехал-таки до Комсомола и посвятил три часа полезной физической деятельности. К сожалению, в одиночестве. Ни одного подходящего партнера не оказалось. После тренировки Ласковин отправился в сауну, где под приятную расслабуху родилась у него занятная идейка. Скушав толстый гамбургер и запив его минеральной водичкой, Ласковин оделся, обулся, сел в машину, старательно расправил «апокалиптическую» листовку, положил в карман и приступил к действиям.
Разумеется, Вошь был дома. Хотя дверь открыл не он, а девушка Ира.
– Ой,– обрадовалась она.– Андрей! Как здорово! Вошь! Андрей пришел! – и тут же подсунула мордочку: поцеловать.
Андрей чмокнул ее в щеку.
– Привет.
– Ой, как от вас вкусно пахнет! – кокетливо состроила глазки, потерлась грудкой о плечо, пока Ласковин снимал ботинки.
– Что, очень хочется? – спросил он, выпрямившись.
– Ага! – промурлыкала нежным голоском.
– Не получится,– Андрей легонько щелкнул ее по носу.– Я примерный семьянин.
– Так я и поверила! – вильнула узкими бедрами и отправилась в комнату.
Вошь восседал в кресле и листал импортный журнал.
– Ты никак по-англицки разумеешь? – удивился Ласковин.
– С пятого на десятое. Да тут и читать нечего. Взгляни.
Ласковин взглянул. Журнал оказался не журналом, а оружейным каталогом. Читать в нем и впрямь было нечего.
Ира тут же пристроилась на подлокотнике, запустила пальчики Вошу под рубашку, не позабыв подмигнуть Ласковину.
– Кыш,– велел Вошь.– Гость в доме. Подсуетись, детка.
– Это мигом,– ответила Ира, еще раз подмигнула Ласковину и выскользнула из комнаты.
– Поскребыш,– беззлобно произнес Вошь.
Ласковин усмехнулся, потом полез в карман, вытянул газовик с лицензией.
– Дарье отдашь. Где она, кстати?
– На курсах.
Вошь взял маленький «вальтерок», повертел в руках и отправил обратно в коробку. Игрушка.
– Я отдал винчестер компетентным людям,– сказал Ласковин.
– Какой винчестер?
Андрей пояснил.
– А-а-а… Это…
У Воша слово «винчестер» явно ассоциировалось с другим предметом.
– И что? – спросил он равнодушно.
– «Спасибо» сказали. Но тронуть не рискнут. Политика, деньги, начальство.
Вошь кивнул. «Свидетели Апокалипсиса», похоже, его уже не интересовали.
Андрей достал из кармана листовку.
– Взгляни.
Вошь поглядел. Даже не улыбнулся.
– Ну?
– Двадцать первое – через четырнадцать дней.
Вошь пожал плечами.
– Идея есть,– Ласковин понял, что другой реакции не будет.– Простая. Давай им поможем.
Вопросительный взгляд.
– Устроим маленький конец света. Персонально для «апокалиптян». Адрес я знаю. В Солнечном.
– Годится,– Вошь слегка оживился.– Я винтарь прикупил. «Винчестер»,– ухмыльнулся Ласковину.– Магазин, правда, маленький, на пять патронов. Но лупит!..– еще одна ухмылка.
– Надо бы скататься глянуть,– предложил Андрей.– Тебе, как специалисту. Чтобы нашуметь качественно, но аккуратно. Без лишней крови.
Последнее Ласковин добавил, вспомнив ВЧ под Сыктывкаром. Одно дело – защищаться и класть ядовитых гадов, другое – убивать одурманенных последышей.
– В общем, без кровавых жертв,– заключил Ласковин.
В серых глазах его напарника что-то промелькнуло. Будто он силился вспомнить нечто важное.
– Двадцать первое, значит… – пробормотал Вошь.– Значит, двадцать первое… – Он что-то вычислял, шевелил губами, пробормотал: – Вот и солнышко… Жертвы…
– Ты это о чем? – насторожился Ласковин.
– Да так, вспомнил свое,– Вошь отвел глаза.– Когда съездим?
– Да хоть завтра. Завтра как раз воскресенье. Я тебя с интересными людьми познакомлю. Пригодится.
– Может, девочек возьмем? – предложил Вошь.– На лыжах побегаем?
– Какие лыжи! – засмеялся Ласковин.– Плюс пять.
– А, ну ладно,– Вошь пожал плечами.– Я ж на улицу не выхожу, а недавно вроде мороз был. Ира! Как успехи?
– Успешные! – донеслось из кухни.– Садитесь жрать, пожалуйста!
– Пойдем,– сказал Вошь.
Выходя из комнаты, Ласковин услышал, как его напарник снова пробормотал:
– Вот и солнышко…
«Вот и солнышко взошло
Над сугробами.
Дедка дворникам назло
Снег нагреб, и мы
Пропускаем белый пух
Между пальцами.
Город весь от сна опух:
Ткни – развалится.
И его сгребут, как снег,
Сложат кучами.
Грязь и мусор. Был – и нет.
Может – к лучшему?»
– Ну как? – спросила Наташа.– Ничего?
– Неплохо,– одобрил Зимородинский.– Только мрачновато.
– А ты сам погляди, что на улице делается. Какая мерзость.
– Через пару дней опять подморозит,– пообещал Слава.– А потом снег пойдет. Поехали в театр.
