Меня вытаскивали несколько здоровенных якорей. Они были в панике из-за бури и стремились как можно скорее скрыться за воротами, поскольку мусорные волны уже практически добрались до стены и начинали через нее перехлестывать. За стеной мусора было уже куда больше, чем тогда, когда я впервые вышла во двор.
— Внутрь! Внутрь! — кричали они. — Нам нужно внутрь!
Капитан бегал по двору и дул в свой свисток. На его лице явственно читалась паника.
— Сильная буря, по-настоящему сильная. Век такой не видал!
— Там еще один человек! — орала я. — Еще один человек!
Они несли меня через ворота и не собирались отпускать.
— Пожалуйста! — кричала я. — Мы должны вернуться! Мы должны найти его!
— Нет, нет, — сказал капитан. — Это опасно, очень опасно. Теперь нам нужно внутрь. Не лучший день для прогулок, не лучший.
— Но он все еще снаружи! — завопила я и задумалась: к чему бы они могли прислушаться? — Чистокровный! Самый что ни на есть настоящий Айрмонгер! Его зовут Туммис Айрмонгер. Он там! Взгляните, это его! Думаю, это его Предмет рождения.
— Дай сюда! — сказал капитан. — О боже! Господи!
Но затем он добавил:
— Закрыть ворота!
— Вы не можете так поступить!
— Мы должны! Должны! Иначе стены дадут брешь. Обязаны! Ради Дома.
— Айрмонгер! — кричала я. — Туммис Айрмонгер!
— Замолчи, маленькая мисс! — отозвался капитан. — Уже слишком поздно. Мы ничего не сможем сделать.
— Туммис Айрмонгер там! Услышьте меня!
— Нет, соплячка, — сказал он. — Там его нет. Больше нет. Все, что снаружи, мертво. С ним покончено. Мне жаль, мне действительно жаль, но это так. Ничему не прорваться через эту бурю. Она сильна, слишком сильна.
— Туммис! — стенала я. — Туммис Айрмонгер!
— Сейчас я не пошел бы туда ни за собственной матерью, ни даже за самим Амбиттом Айрмонгером или чертовой королевой, если хочешь знать. Теперь иди внутрь и будь умницей. Кто знает, кому еще суждено попасть в такую бурю? Готов поспорить, что их будет немало. До конца дня будут еще смерти. Остается надеяться, что Дом устоит. Впрочем, я в этом не уверен. Некоторые его части гарантированно рухнут. Надейся, что не окажешься в одной из них. Берегись!
В это мгновение какой-то обломок перелетел через стену и рухнул во внутреннем дворе. В нашу сторону полетело битое стекло, и в том месте, где мы только что стояли, оказалась погнутая и ржавая железная кровать.
— Внутрь! Внутрь! И захлопните за собой дверь! Захлопните и закройте на засов!
Так мы оказались внутри. На всех свалочных Айрмонгерах, всех якорях и на мне по-прежнему были кожаные комбинезоны и шлемы. Мы были с ног до головы покрыты грязью, которая стекала на пол служебных коридоров Дома-на-Свалке.
— Нам нужно вытереть пол, — объявил капитан. — Немедленно.
Но вместо Айрмонгеров-полотеров появились Пиггот и Старридж, а за ними шел Идвид Айрмонгер, выставив вперед ухо, словно оно было буксиром. Рядом с ним шагал еще один коротышка. Он был как две капли воды похож на Идвида, только его глаза постоянно бегали, а одежда была не такой дорогой. На шее у него висел свисток. С ними было еще несколько незнакомых мне Айрмонгеров-чиновников в костюмах. Все они были взволнованы и дрожали. Присмотревшись, я узнала одного из этих чиновников. На лацкане его пиджака виднелся золотистый лавровый лист. Я где-то видела его раньше, я была в этом уверена. Да, я точно его видела! Его звали Каспер Айрмонгер. Это он забрал меня из приюта. Здрасьте. И что же он здесь делает?
— Стена дала брешь, — сказал дворецкий.
— Нет, — сказал капитан. — Такая вероятность существует, но стена пока что держится. Смею доложить, что ворота закрыты, а стена стоит крепко. Пока что. Однако с сожалением докладываю, что имеется одна потеря. Не знаю, как он выбрался, но это был член семьи без телохранителя. Мне сказали, что он был там, и мне есть чем подтвердить эти слова. Вот. Но хозяина, как видите, нет.
Он протянул им вентиль. Пиггот схватила его.
— Это мастера Туммиса! Как такое могло произойти?
— Не знаю, в мои обязанности не входит приглядывать за такими, как он. Должно быть, как-нибудь выскользнул. Мне очень, очень жаль, но это не моя епархия. В отличие от бреши, дверь закрыта и держится! Нет, как вы видите, никаких брешей.
— Речь не о буре! — гаркнул человек со свистком. — Не о погоде, навозный урод!
— Боюсь, что нет, — сказал Каспер. — Я кое-кого привел.
— Давай же, ночной горшок! — приказал человек со свистком. — Давай, скажи им!
— Так ты ничего не добьешься, дорогой Тимфи, — сказал слепой Идвид. — Совершенно ничего. Скажи им, Каспер, если хоть что-то можно услышать сквозь этот шторм, сквозь эти постоянные вопли у меня в ушах.
— Я договорю, брат! — выкрикнул человек со свистком.
— Пожалуйста, Каспер, — подбодрил Идвид.
— Думаю, она может быть с вами. Возможно, она из вашего числа, капитан, — продолжил Каспер. — Под шлемом, затянута в кожу, одна из… вон тех. Я привел. Виноват. Очень виноват.
— Кого именно? — спросил Идвид. — Кого именно ты привел? Скажи капитану. О, мои уши!
— Не… не… не личность. Не одну из нас… Д… м-м-м… другую.
— Говори внятно, человек, — тявкнул тот, что был со свистком. — Нужно покончить с этим до возвращения Амбитта. Ни за что не хотел бы оказаться на твоем месте, он вышвырнет тебя из здания. Пинком под зад. По крайней мере, я бы так и сделал. Да, сделал бы!
— Спокойно, Тимфи, — сказал Идвид. — Успокойся, маленький брат. О, мои уши!
— Маленький? Он сказал «маленький»!
— Я… понимаете… — дрожащим голосом произнес Каспер. — Я… привел не ту. Я спешил. А ведь не должен был. Я ошибся. Ошибся. Вот ведь дурак. Я… имена… эти чертовы имена… Я в них не разбираюсь… Как я и сказал, я искал девочку в сиротском приюте… Рыжеволосую…
Мямля и не поднимая головы, с которой ручьями лился пот, он сделал знак кому-то у себя за спиной. Вперед выступила девочка. Она была одета не так, как слуги, она была одета в старую форму сиротского приюта. На голове у нее был кожаный колпак. Конечно же, это была она. Я бы сразу узнала ее где угодно и когда угодно. Забияка из сиротского приюта, с которой я дралась и которой не нравилось, что она не единственная рыжая. Та самая, которую я била, которая царапалась и из-за которой мне постоянно приходилось оглядываться. Это была она. Я никогда не знала, как ее зовут.
Вот, значит, кем меня считали все это время. Я не Айрмонгер. Совсем не Айрмонгер. Никогда не была и не буду. Ни на йоту. И моя мать не была Айрмонгером. Вообще не была. Я не должна была здесь оказаться. Они ошиблись. Айрмонгером была другая рыжая. Наверное. Во всяком случае, вела она себя как самый настоящий Айрмонгер.
