– У кого?
– У кого угодно. Но сделать это нужно искренне, по-настоящему! Ну, ты понимаешь!
– А что тут сложного?
– Т-а-а-а-к! Ни черта ты не понимаешь? Что значит для человека, который никогда не делал этого, решиться на подобное? Для нее это высшая кара!
– Не понимаю.
– Дура. Впрочем, таким, как ты, понять это не дано… За дуру извини. И наконец, Филлипок. Человек, который не проигрывал до вчерашнего дня в своей жизни ни единого раза.
– Что же досталось Филлипку?
– Вот! Филлипку, который в своем матрасе держит миллиарды иноземных вражеских рублей, (годовой бюджет целой страны) и не желает с ними расставаться, досталось условие очень простое – пожертвовать некоторую сумму, несколько миллионов на благотворительность. То есть, подарить.
– Ну и что? У него миллиарды! И потратить ему их уже не удастся.
– Да, дорогая. Тебе и этого не понять. Для Филлипка, который за рубль готов удавиться, выполнить такое равносильно самоубийству! Ты знаешь, на что он всегда играет? Исключительно на деньги. Только, когда выигрывает, а выигрывает он всегда, – заставляет нас эти суммы забирать. Отдать или подарить не может, а отделываться от них как-то нужно! Таким вот способом и избавляется.
– Так вот откуда у вас деньги?
– Вот оттуда. Нам проще – мы швыряем их на ветер. А он… И сегодня впервые в жизни он должен не потратить, а пожертвовать! Несколько миллионов! Слово-то какое – пожертвовать! А наш Казанова оказался парень не промах – попал в яблочко! Вот так!
– Это все?
– Да!
– А ты, а… Ильюшенька?
– Ильюшенька пренебрегает нашей компанией и почти никогда не играет, а я…
Он хитро на нее посмотрел:
– А я уже свой фант отыграл.
– Как?
– Мне досталось легкое условие, – и он мгновение помолчал, – Привести тебя.
– Меня?
– Да.
– Это Казанова тебе такое поручил?
– Да, Казанова. А что с меня взять еще?
– Зачем?
– Кто его знает?… Соскучился, – засмеялся Фимка, – не знаю. Ты перебаламутила весь наш маленький террариум. Теперь уже я ничего не понимаю.
– Фимка, ты же проиграл меня! Как ты мог? – и она остановилась.
– Милая, здесь нет ничего ужасного. Просто будешь зрителем, и все! А я буду рядом. Хорошо?
– Ну, хорошо. Конечно. Хорошо… А зачем вы играете? – вдруг спросила Лея. Фимка задумался.
– Что нам еще остается? В конце концов, все это только игра. Не наигрался в жизни, продолжаешь это делать там. А что еще?
– Нет, ничего… не знаю.
Показался знакомый особняк, и они умолкли. Двери подъезда открылись, и оттуда появились Казанова и Королева, а следом с двумя дипломатами шагал Филлипок. Королева о чем-то темпераментно говорила красавчику, но Лея ее не слышала. Они подошли поближе и Фимка спросил:
– Готовы? Мы ничего не пропустили? А где Ильюшенька?
– Разлегся на диване твой Ильюшенька, – проворчал Филлипок. – Сказал, что его это не касается.
– Понятно, – улыбнулся Фимка, – старый ленивец занял излюбленное местечко. Еще на сотню лет.
– Привел свою ведьму? – воскликнула Королева, зло посмотрев на Лею. – А без зрителей нельзя обойтись?
– Это к нему! – воскликнул Фимка, – кивнув на Казанову, – я только сделал свое дело.
– Так! Еще раз! Чего вы от меня хотите? – перебила Королева, – куда мне идти, что делать?
– Вон, за углом небольшой сквер, – произнес Казанова, – туда и пойдем, всего несколько шагов Изольда Карловна! – вежливо добавил он и подмигнул Лее. И компания из четырех человек двинулась вслед за ним.
– А нельзя обойтись без этого дурацкого шоу! – воскликнула Королева. – Устроили цирк.
Она продолжала что-то темпераментно говорить, но Лея уже ее не слышала. Ее догнал Филлипок, отпихнул Фимку, пристроившись рядом:
– Ну как?
– Что?
– Как что? – возмутился он, – остров купи! Мы же договаривались! Забыла?
– Ах, остров…
– Не ах, а купи. Остров купи. Слышишь, что я тебе говорю. Ну купи остров.
– Зачем? – не выдержала она.
– Как зачем? Заработаешь. Я тебе помогу. Тебя все равно скоро из квартиры попросят! А так появятся деньги, будет свой остров.
– Тяжело? – спросила она, показывая на его ношу.
– А ты как думала? А знаешь, как тяжело они мне доставались?… Ну, купи. Слышишь, настырная, что тебе стоит? А я, наконец, освобожусь от этого хлама.
– Вот как вы заговорили? – удивилась она.
– Я всегда так говорил. Деньги по своей сути – ничто. Это фантики, эквивалент удовольствия и низменных желаний. Но для ничтожных людишек они главное, основное. И они абсолютно зависимы от них. Даже не понимают главного – «То, что действительно необходимо человеку, – стоит немного или не стоит ничего.»
– Знаю. Сенека сказал.
– Правильно! Но они совершенно слепы и этого не знают.
– Тогда зачем эти деньги вам?
– Законный вопрос! Когда получается у этих ничтожеств их отобрать – ты чувствуешь себя властелином мира. А деньги – всего лишь мусор, инструмент.
– И вы желаете этого мне?
– Не надоело зависеть от всех? Деньги – хлам! Дело не в них. Купишь остров – купишь свое будущее, уедешь и живи, как дикарка! Как обезьяна. Питайся своими бананами.
– Я подумаю…
– Подумаю, – проворчал он, – думай, но не долго. Совесть имей! Поговорим еще…
– Изольда Карловна, это не честно. Карточные долги нужно отдавать, – услышали они голос Фимки. Компания остановилась у скамейки в сквере, Филлипок бережно поставил на нее дипломаты, а Королева уселась и теперь смотрела куда-то в сторону. И молчала.
– Карточные долги – святое! – воскликнул Филлипок. – Это закон. Если единожды его нарушить, все летит к чертям! Вся наша жизнь – игра, и у нее должны быть правила… и законы! А этот главный!
– Что вы хотите? – злобно спросила Королева.
– Всего лишь попросить прощения, извиниться и все, – вежливо отозвался Казанова.
– Перед кем? – уже почти кричала она.
– Да хоть перед ним! – воскликнул Фимка, показывая на приближающегося человека.
– За что???
– За то,… что вы поставили ему подножку.
– А я…
Все бросились на скамейку напротив, оставив Королеву в одиночестве. Тем временем человек интеллигентного вида, читая на ходу газету, поравнялся с ней и внезапно растянулся на земле, сбитый с ног сильным ударом женского сапога. Он лежал и с ужасом озирался по сторонам. Потом встал на четвереньки и посмотрел на нее.
– Что? Что это такое? Это вы?
– Королева покраснела, в первое мгновение на ее лице застыло выражение удовольствия, которое постепенно сменилось растерянностью. А остальные издалека неотрывно за ней следили и ждали. По лицу Королевы побежала судорога. Рот искривился, глаза прищурились. Теперь она зло смотрела на мужчину, который успел встать, изумленно на нее взирая.
