Лукреция промолчала. В Сатанграде она добавляла в еду всё, что только угодно, — толчёный мох, эссенцию гусениц, порошок рогов чёрного козла. Новообретённые подружки, искусственные суккубы, уверяли: эти смеси наверняка размягчат сердце хозяина и зажгут в нём горячую любовь. Однако хозяину хоть бы хны: он даже не насторожился, когда кинул пару посыпанных мохом сосисок адским псам, и те моментально сдохли. Хотя, разумеется, нельзя исключить, что они сделали это с любовью.
Все трое сели за обеденный стол из прозрачного стекла.
Суккуб подала дымящийся суп: судя по запаху, сдобренный изрядной порцией серы.
— Я не стану есть эту бурду. — Ангел со звоном положил ложку.
— Готовься, — ехидно сказал Аваддон, зачерпнув варево. — Она твоя суженая. Если не ошибаюсь, ты обещал ей ночь любви в случае победы над зомби. Ну и как?
— Никак, — быстро парировал ангел. — Я обещал премию тому, кто схватит божество ифритов. А оно сбежало, не так ли? Не перекладывай проблему на мои крылья. Сам вызвал демона, сам и разбирайся. Я не виноват, что Лукреция не исчезает в других реальностях.
Агарес с удовольствием надел сейчас бы брату кастрюлю с супом на голову, но… разборку лучше устроить на сытый желудок. Он проглотил ложку жидкости и восхитился: Лукреция готовила отменно, ему удалось создать прекрасного повара. Больше всего сваренный ею борщ с перцем и комочками серы напоминал кисло-острый суп, популярный в Пекине, но демон этому не удивлялся. Китайцев в Городе Солнца жило больше, чем муравьев, их пища прочно вошла в повседневный рацион — её даже именовали «солнечной едой». В Средние века китайцы толпами собирались у городских врат, будучи счастливы вкалывать с утра до ночи за чашку риса. Коренные жители их презирали за убогость, чмошность и жалобный вид. Однако, приглашая рабочих из Поднебесной, все позабыли, насколько быстро те размножаются. В результате большинство улиц обрели названия на диалекте «мандарин», дома строились в стиле хутунов — старых кварталов Пекина, — а китайский язык стал официальным наравне с русским. Аборигены сами обалдели, когда вдруг открыли глаза и осознали: при прошествии сотен лет русским остался лишь ОДИН район Города Солнца, а остальные заняли китайцы и узбеки. Националисты поначалу честно пытались бить «жёлтых захватчиков», но поскольку на одного наци наваливалось примерно сто гостей Города, драки довольно быстро прекратились. Одинокий район назвали «Русьтаун» и огородили бетонными стенами с колючей проволокой, тактично объявив «культурным достоянием». Вход туда даже для китайских чиновников разрешался лишь по электронным пропускам.
Доев суп, Агарес цапнул палочки и ловко подхватил ими рисовую лапшу.
— Вкуснятина, — похвалил он.
— Я старалась, — смущённо зазеленела Лукреция. — А мнение тех, кто раньше был с крыльями, меня не сильно волнует. Крылатые, они по жизни все полные скоты.
Аваддон считал ниже своего достоинства вступать в спор с искусственным демоном. Да, теперь у него нет крыльев, смертоносного взгляда и прочих экстраординарных фишек. Он обычный человек — и, как оказалось, быть им неприятно. Ангел Господень — как-никак элита, небрежно укажешь на людях своё звание — все разевают рот.
А тут он — никто, и звать его никак. Даже летать не умеет. Одно утешение — дорогой братец в том же никчёмном статусе. Ни самых паршивых демонов создать, ни чары навести. Город Солнца раздал всем сёстрам (или братьям, в их случае) по серьгам.
— Серы бухнуть в суп — много ума не надо, — проворчал ангел.
— Извини, святой воды не держим-с, — съязвил Агарес. — Не нравится — ходи голодным. Только ты теперь человек, и одной пищей духовной сыт не будешь.
Аваддон брезгливо отодвинул палочки.
— Хрен бы с ней, с едой, — произнёс он. — Меня беспокоит другое. Мы здесь целый месяц. Живём в стеклянном доме. Понятно ведь, где находимся. Но нас никто не пытался убить.
— Действительно, — поддакнул демон, приканчивая лапшу. — Как странно, правда?
— Хорош паясничать, — поморщился ангел. — Это напрягает. Раньше бог ифритов бросал все силы, чтобы нас уничтожить, а тут не делает ровным счётом ничего. Сразу двести вариантов развития событий в голове напрашивается. Возможно, он погиб при перемещении или никак не может найти чтицу.Кстати, она наверняка китаянка, а их в Городе Солнца сто миллионов. Разумеется, чувак себе мозг вынес. Третий вариант и вовсе очевиден: Король ифритов служил проводником для овладения волей чтиц.И если призрак мёртв — он беспомощен. Случайно перехватив инициативу, мы ею не пользуемся.
Агарес демонстративно вытер губы салфеткой.
— Ну, предлагай, — скучно заметил он. — Вы же в Раю мастера по части теорий.
За дверью послышались шаги. Ангел и демон, не сговариваясь, переглянулись.
— Опять? — спросил Аваддон.
…Гость, немного подождав, вновь нажал на звонок, наполняя дом трелями.
Апокриф девятый
«АЗЫ САТАНИЗМА»
…Дьявол с предельной любезностью налил Лилит в кубок серной наливки.
— Попробуй, — предложил он. — Мы тут только-только ещё разбираемся. Туннели вырыли, спаленки, котлован для кипящей воды. Народу мало, действуем своими силами. Пытались, конечно, околдовать кротов для рытья, но они плохо поддаются магии.
Лилит вежливо пригубила дурно пахнущее пойло. Женщина чувствовала себя ужасно.
— Прости, пожалуйста, что я тебя оговорила, — через силу произнесла она. — Ведь я серьёзно думала: мой любовник — Люцифер. Он так дотошно тебя изображал, что…
Любезность моментально покинула Дьявола.
— Как мило, — оскалился Сатана. — И чего ты ожидаешь в ответ? Типа, я скажу: ой, да конечно, сущая ерунда, никаких проблем? Ты мне карьеру угробила своим идиотизмом.
Глаза Лилит заполнились кровавыми слезами.
— Хочешь, проведу с тобой ночь? — робко предложила она. — Я очень ласковая. Пусть воспоминания и не к месту, но именно Захария обучил меня хорошему антилопству. А уже потом я оттачивала умения на Адаме, и, судя по его стонам, он был впечатлён…
Она с готовностью взялась обеими руками за подол большого, пышного платья.
— Ой, да очень надо, — скривился Дьявол. — У меня и так полно желающих.
— Кого именно? — изумилась Лилит. — Женщин-то, кроме меня и Евы, больше нет.
Князь тьмы на пару секунд замялся.
— Не будем углубляться в философию, — буркнул он. — Полно — значит полно. И почему обязательно женщины? Возможно, бурундучки ничуть не хуже. К тому же размышления о смысле зла вполне помогают сублимировать сексуальное желание. Представь себе: ты сидишь и думаешь: каким бы методом изощрённо убить всех людей. Разве это плохо?
