(Крупным планом фотография Гавайев.)
«Так Большой остров выглядел еще час назад. Райский уголок, находившийся на площадке из застывшей лавы площадью четыре тысячи квадратных миль, где находился один из старейших в мире действующих вулканов. Но сейчас…»
(Видеорепортаж из Гонолулу.)
«Как вы видите из трансляции, осуществляемой из нашего корреспондентского пункта в Гонолулу, Оаху, Большого острова больше не существует. Чуть менее часа назад кратер действующего вулкана Килауеа, а также вулканы Мауна-Лоа и Мауна-Кеа, которые считались потухшими, исчезли в Тихом океане, и все, что осталось от острова, — это клокочущая лава, извергающая пламя и окутанная облаком пара. Метеорологи сейчас занимаются подсчетами, через какое время облако пепла нависнет над Западным побережьем. Несомненно, оно повлияет на погоду на всем земном шаре.
Мы не можем сейчас вам показать гигантский водоворот, возникший на Мауи, к северу от того места, где находился Большой остров. Этот водоворот, предположительно, возник в результате появления на дне океана, на глубине девятнадцати тысяч футов под водой, трещины, аналогичной трещине в Центральном парке. Пока остается только гадать, находится ли этот водоворот в какой-нибудь взаимосвязи с катастрофой, уничтожившей Большой остров.
Пламя, которое вы сейчас видите на экране слева, вырывается из другого вулкана. Сообщения о том, что вулкан Халеакала, считавшийся потухшим, стал снова действующим, подтвердились. Хотя большая часть его лавы потекла по восточному склону, где нет населенных районов, нам сообщили, что прекрасный городок Хана больше не существует. Прошлой ночью его смело с лица земли потоком лавы».
(Снова на экране Алиса.)
«А тем временем в Манхэттене ситуация стремительно ухудшается…»
* * *
Глэкен в полной растерянности почти не следил за изображением, только внимательно слушал, стараясь не пропустить ни одного свежего сообщения о Мауи. Но когда на экране появился специалист по геологии и стал рассуждать о том, как разрыв канала, соединяющего Гавайи и Мауи, дестабилизировал «горячую точку», которая веками определяла облик Гавайских островов, Глэкен отключил звук.
Очевидно, сосредоточившись на телевизоре, он не слышал, потому что в комнату вошли Билл и Джек.
—Джек! Я вижу, за ночь с вами ничего не случилось. Вам удалось сделать то, что вы собирались?
Джек кивнул, довольно уныло, как показалось Глэкену:
— Да. Я обо всем позаботился.
Билл ушел на кухню помочь Нику с завтраком, а Джек устроился в кресле.
— Могу я что-нибудь для вас сделать? — спросил Глэкен.
Джек покачал головой.
— Я отправил кое-кого из города. Очень хотелось бы, что бы они добрались до места без приключений. Город просто разваливается на глазах.
— Я слышал об этом. Национальная Гвардия приведена в состояние боевой готовности, но менее половины гвардейцев удалось собрать по тревоге.
— Это неудивительно. Они, наверно, решили остаться дома и защитить самих себя. Кто может их за это винить?
— Лучше бы вы спрятали своих близких здесь. Я всегда готов их принять.
— Я тоже подумал об этом, уже после их отъезда, но полагаю, чем дальше от города, тем безопаснее. Кстати, несколько моих друзей, очень хорошие люди, хотели бы укрыться у вас. Для них найдется место?
— Дом практически пустой.
— Почему? Ведь место первоклассное.
— Я очень тщательно подбирал соседей.
— Да, но… — Глаза Джека округлились. — Вы хотите сказать?..
— Да, этот дом принадлежит мне. — Джек потер глаза, а Глэкен продолжал: — Я думаю, вы слышали, что случилось с Мауи?
— Нет. А что?
Глэкен вкратце рассказал ему о сообщениях.
— Как вы думаете, она еще жива?
Глэкен кивнул:
— Вполне возможно. Она жила на северо-западном склоне, и если в тот момент находилась дома… — Тут он задал вопрос, который постоянно его волновал: — Когда вы отправляетесь, Джек?
— Завтра.
— Нет, необходимо отправиться сегодня. Каждая минута на счету.
— Это невозможно. Поддельные ожерелья будут готовы не раньше завтрашнего утра. А без них нет смысла ехать. Вот в чем загвоздка.
Глэкен с минуту подумал. Ситуация ухудшается так стремительно, что завтра может быть уже поздно. Но выбора нет. Он не может заставить Джека отправиться сегодня.
— Обещаю вылететь завтра с первым же рейсом — как только ожерелья будут готовы.
— Это может оказаться делом нелегким. Многие авиакомпании отменили полеты.
— Почему? Пилоты не являются на службу?
— Это только одна из причин. Не все самолеты долетают до места. Исчезают в пути. Взлетают, но не приземляются.
— Черт возьми! Что же происходит? Дыры в воздухе?
— Нет. В небе действуют левиафаны. Они уничтожают самолеты. Сбивают их.
Джек ничего не ответил. Снова сел и скептически посмотрел на Глэкена.
— Это правда, — сказал Билл, выводя из кухни Ника.
Он опустился в кресло, на которое падали лучи утреннего солнца. Ник тупо уставился в стену.
— Я видел их, — продолжал Билл. — Они медленно плывут в ночном небе. Каждый величиной с целый город.
Хорошо, что хоть день в нашем распоряжении, — сказал Джек — пусть даже он сокращается. Расалом, пожалуй, допустил ошибку, дав нам такую поблажку.
— Вовсе нет. Дневное время пробуждает все худшее, что в нас есть. Постоянная угроза сплотила бы нас, выявила бы наши лучшие качества. А дневная передышка позволяет воспоминаниям об ужасах ночи прошедшей и страхам перед ночью предстоящей овладеть нами. Позволяет страху деморализовать нас. Страх — вот ключ к могуществу Расалома. Страх — та сила, которая разъединяет людей. Все зло, начиная от войн и расизма вплоть до самых обыденных пороков — таких, как жадность и обжорство, — берет свое начало в страхе. А что в конечном счете есть религия, если не ответ на страх — страх перед смертью, страх перед превратностями судьбы и случайностями, которыми пронизана вся наша жизнь? — Он показал рукой в направлении окна: — Сейчас там властвует страх. Он разъединяет нас, уродует, пробуждает худшее в каждом из нас. И готовит всем нам конец. — Он обернулся к Джеку: — Вот почему вы отправляетесь на Мауи, чтобы вернуть эти ожерелья.
— Я найду способ это сделать, — сказал Джек мягко. — Всегда можно что-нибудь придумать.
Глэкен был уверен, что Джек что-нибудь придумает и вернет ему ожерелья. Но что будет дальше? Он почувствовал напряжение в груди, потом в руках и ногах. Чтобы снять его, он сжал пальцы, пораженные артритом. В самом деле, что же будет дальше? Зная о происхождении металла, из которого сделаны эти ожерелья, он боялся даже находиться в одной комнате с ними. Что будет, если он до них дотронется? Или хотя бы близко подойдет? Остается лишь надеяться, что с ним ничего не случиться. Но он не может рисковать. Он должен держаться на некотором расстоянии от них.
