Рыцарь застыл, задрал голову вверх, откинул забрало. Он как-то сразу перестал качаться, врос в землю.
— Развелось, понимаешь, драконов! — прорычал он, грозя птеродактилю мечом. — Ну ничего, доберусь я до вас! Доберусь!!!
Добираться до «дракона» было далековато и непросто — тот летел на километровой высоте. Рыцарь-истукан для надежности погрозил еще и кулаком, потом плюнул вверх, еле увернулся от собственного плевка, вернувшегося вниз. И вспомнил про «жалкого червя».
— Ты еще тут, наглец?! — взревел он и ухватил меч двумя руками. — Ну этого вот я не потерплю-ю-ю!!! Уух!!
Меч вонзился в землю рядом с Сергеем, в двух вершках, — видно рыцарь был все же основательно пьян. Но Сергей сообразил, что во второй раз он может и не промахнуться, во всяком случае лучше не испытывать судьбы. Он вскочил на ноги, собрался бежать. Не тут-то было — рыцарь оказался проворным, заступил дорогу. Меч он держал на плече, а сам шатался и икал. Вести с ним диспуты было бессмысленно.
— Нам бы до дому, — промямлил Сергей виновато.
— Чего-о-о?! — искренне изумился рыцарь. — Наглый смерд! Могила твой дом!
Он махнул мечом. И Сергей еле успел пригнуться, иначе бы не сносить ему головы.
— Одурел, что ли! — заорал он благим матом. — Ну чего я тебе сделал?! Чего ты ко мне прицепился?!
— Да если б ты, мозгляк, мне чего-то сделал, я б тебя, жалкого труса, в порошок бы стер! Я б тебя изжарил бы вот на этом вертеле! — рыцарь потряс своим мечом. И рубанул еще раз.
Сергей кубарем полетел в кусты. А когда он высунул из-за них голову, на полянке перед железным пьяным истуканом стоял зеленый. Был он как никогда жалок и поган — будто помойная или трупная слизь вытянулась вверх и приобрела контуры человека — если только эти уродливые контуры можно было назвать человеческими. В сырой дрожащей лапе зеленый держал черную круглую штуковину с коротким стволом и двумя шариками поверху.
— Ах ты наглец! — завопил рыцарь, вздымая меч. — Ах ты оборотень! Вот щя я пущу из тебя поганую твою кровь!
— Осечка вышла, — прогнусавил зеленый, обращаясь к Сергею. — Но вы не беспокойтесь, любезный!
— Чего-о-о?! — медведем взревел рыцарь.
Удар был страшен — меч пудовой молнией просвистел в воздухе и рассек зеленого надвое. Левая половина рассеченного стеклась в лужицу, поползла к Сергею, высовывая временами мутный глаз и обозревая окрестности. А правая осталась стоять, сжимая в хлипкой трясущейся руке странное оружие.
— Чур меня! — выдавал рыцарь. — Чур! Сгинь дьявольское наваждение!
И рубанул мечом поперек зеленого оборотня, рубанул на уровне втянутого живота, там, где было особо тонко. Бедра и длинная нескладная нога зеленого упали на траву. А верхняя часть осталась висеть в воздухе… И ни кровинки! Ни стона! Ни хруста! Лишь из мест срезов сочилась мутная болотная водица. И все!
— Бесовские чары! — выкрикнул рыцарь дрожащим голосом.
И в третий раз замахнулся.
Но ударить не успел.
— Теперь моя очередь, почтенный, — прогнусавила висящая в воздухе четвертинка зеленого. Подняла штуковину, чего-то нажала. Раздался щелчок, но из ствола не вылетело ни пули, ни луча.
— Да я тебя… — железный истукан не успел договорить, голос оборвался неожиданно.
Сергей увидал, как изо всех щелей и дыр доспехов повалил желтый смрадный пар, словно под рыцарем неожиданно прорвало канализационную трубу с кипятком. Но какая тут канализация!
— Не трогайте его! — закричал Сергей, обращаясь к подползающей лужице с глазом. — Он ведь ни в чем не виноват! Стойте!
Но было поздно. Красивый высокий шлем начал вдруг оседать — сначала загнулся и оплыл один рог, потом второй, следом потекло вниз забрало… капли расплавленного железа застучали по земле, прожигая траву, обугливая ее. А через полминуты на выжженом черном круге диаметром в полтора метра лежал переливающийся всеми красками радуги оплавленный и искореженный кусок металла.
— Зачем вы это сделали?! — спросил Сергей злобно. — Зачем надо было его убивать?!
Зеленый стекся в одно целое, выпрямился. Никакой штуковины в его руке не было. Зато отрепья-водоросли болтались чуть не до колен.
— Ерунда, милейший, ерунда! — прогнусавил он. — Обычный пес-рыцарь, самый, я вам доложу, заурядный. Так, кажется, назвал представителей этой профессии кое-кто из ваших популярных шаманов, я не ошибаюсь? — Зеленый не стал дожидаться ответа, он резюмировал холодно и прагматически: — Одним псом-рыцарем меньше, одним больше — какая разница! Ведь вся суть-то в диалектике, верно, а не в какой-то там отдельно взятой особи! Забудем про этого забулдыгу.
— Вы же пять минут назад говорили, что не убиваете никого, что это у вас мове тон! — взъярился Сергей.
— Что поделаешь, любезный, самооборона! Защита, так сказать, жизни, чести и достоинства. Да вы не волнуйтесь, вам уже пора!
— Пора!
— Конечно! Ведь мы с вами попрощались, не так ли?!
— Так! — отрезал Сергей.
И земля под ним разверзлась.
И только после этого Сергей понял — он опять был на чужой планете, в чужом измерении, как бы оно там ни называлось. И именно в этот момент он понял, что не отступится.
Вышвырнуло его все там же, у оплывающего, почерневшего сугроба. И опять были ночь, мрак, холод, опять хлюпала незамерзающая даже в морозы жирная жижа под ногами, опять он бежал словно ополоумевший в свою конуренку.
Одинокие полуночные прохожие оборачивались и долго смотрели вослед голому избитому и исцарапанному человеку, который так сверкал босыми пятками, будто за ним гналась стая борзых. Изможденная старуха в черном, которую мучила бессонница и которая, как и обычно, в эти часы обходила все помойки и подворотни района, собирая пустую винную посуду, разразилась старческим визгливым криком:
— Оглашенный! Черт чумной! — орала она, входя в раж и размахивая корявой клюкой. — Чтоб вас всех сатана побрал! Сталина с Лениным на вас нету! В каталажку! На нары! На трудовое перевоспитание-е-е!!! Давить! Всех давить до последнего!!! До полного изничтожения как класса-а-а!!!
Она швырнула в пробегающего пузырьком из-под тройного одеколона, попала прямо в голову. Беглец не остановился. А пузырек отскочил, упал на асфальтовую проплешину, уцелел. Старуха обрадовалась, бросилась к сокровищу, подобрала и сунула в кошелку. Она уже и позабыла про бежавшего голого мужика — много их пьяниц подзаборных, чтоб обо всех помнить-то!
Сергей летел стрелой, не чуя под собою ног. Но у подворотни все же малость придержал коней, сбавил темп. Это было самое опасное место — второго такого избиения, как уже было, он не переживет!
