- Я знаю гораздо больше чем ты. В тебе слишком бурлят эмоции….
- А ты слишком безучастен! Пожалуй я уравновешиваю тебя, иначе никак, -передразнил своего друга Эдвард. – послушай, в клане слишком много недовольных тобой и когда проснется Аластар….
- Ну что ж, вы всегда сможете переменить главу клана. Я не держу никого, ты прекрасно знаешь это. К тому же он гораздо сильнее меня, сможет покорить и удержать всех в уздах….
Эдвард кипел от бессильной ярости, которая к тому же натыкалась на стену холода и отчужденности, возвращаясь таким образом назад.
-Что ты говоришь?! Откуда такая нелепая покорность?- зашипел Эдвард,- ты согласен, чтобы мы все пошли за этим мясником кровопийцей? За этим тщеславным, эгоистичным животным, существующим только для того, чтобы удовлетворить свои прихоти! Он не достоин возглавлять клан.
- Не все думают так как ты….
-не у всех просто есть выбор! И не все такие умные…
Керран опустил уставший взор, выдохнул и отвернулся от тела, перед которым стоял. Эдвард следил за ним взглядом, молча и внимательно. Черты лица его вдруг смягчились, бушевавшая ярость растаяла, словно ее и не было. Обстоятельства обнажили сейчас так явно и бесстыдно две души, посреди одинокого ночного склепа, куда не могли, казалось, проникнуть ничьи мысли и взгляды, словно он был создан только для этого момента. Одна –уставшая и подавленная, несла в себе молчание, словно проклятие. Другая- трепещущая и напряженная, знавшая и понимавшая гораздо большее, чем ей показывали.
Эдвард хотел было выразить пришедшую ему на ум очередную мысль словами, но посмотрев внимательней на Керрана, запнулся, горько усмехнулся и покачал головой.
-только подумать. Я знал тебя еще тогда, когда ты был человеком. Всегда находился рядом. Мы всегда были лучшими друзьями. Ты ничего никогда не скрывал от меня, а я всегда поддерживал тебя, что бы не случилось буду поддерживать и ты это знаешь. Сейчас ты решил молчать, ничего не говорить мне. Ну что ж, ладно, мне пришлось научиться понимать тебя без слов. Это чертовски трудно, хотелось бы признаться,- Эдвард эпатажно всплеснул руками, изобразив на лице театральную улыбку,- но ты знаешь, у меня кажется, получается. Другого выбора то все равно нет. Два друга обменялись красноречивыми взглядами.
-Вот видишь, и слова здесь ни к чему. Ведь не зря же ты мой лучший друг, правда? Ближе тебя у меня никого нет.
Керран приподнял одну бровь, изобразив на лице кривую улыбку, словно подыгрывая Эдварду. Минутная растерянность отразилась на лице последнего, но Керран, оставив свой пост, подошел к другу, и положив руку ему на плечо, ответил, не дав тому опомниться
-Пойдем, здесь нечего делать.
Несколько дней я ходила сама не своя, не зная куда себя деть и чем занять. Последний разговор с Керраном никак не уходил у меня из головы, вызывая в сердце неподдельную боль, а в голове туман и замешательство. Я что-то делала, тупо и бесцельно, если надо было или не делала ничего, при этом мысли проживали отдельную жизнь, где-то в другом измерении. В общем, мое тело и моя душа, казалось, существовали отдельно друг от друга. Запрет Керрана звучал у меня в ушах, как заигранная пластинка. Я все пыталась найти ему обоснование, понять, почему он так поступил. Действительно ли была опасность или же это преувеличенные меры или дело в Петре? Мне теперь не составляло труда понять, что я встала между ней и главой клана. Только вот она пользовалась гораздо большими правами чем я и удача, логично, была на ее стороне. Однако его странное поведение по отношению к ней немного успокаивало меня, хотя он и вел себя со всеми одинаково, не выделяя среди вампиров никого…во всяком случае мне так казалось. Он действовал методом кнута и пряника, имея полностью бесстрастную душу и взгляд. От последних догадок мне становилось жутко. Верить в то, что он холоден и черств со всеми, совершенно не хотелось. Однако он всегда вел себя очень аккуратно, не давая мне возможности сделать каких-либо выводов относительно взаимоотношений в вампирском клане….да и ко мне. Так рассуждать еще можно было вечность, чем я собственно и занималась.
К моим тяжелым думам присовокупилась еще и откуда не возьмись взявшаяся мания преследования.
Я оборачивалась и осматривалась по сторонам бесконтрольно и часто. Даже днем постоянно прислушивалась ко всему и старалась быть предельно внимательной, но ничего не слышала и не видела. Вечерами все мое естество вообще обращалось в сплошной слух, и если дело касалось безопасности, то в этом мне не было равных, как мне самой казалось. Часто до дома меня довозил мой друг, который все никак не желал оставлять меня. Мне же, дабы избежать одиночества и тяжких мыслей, приходилось послушно терпеть его общество. В конце концов он не был таким вредным или ужасным, как могло бы показаться. Достаточно образованный, культурный и симпатичный, хотя и немного вспыльчивый- я смотрела на него и думала об этом, а еще о том, что в нем нет ничего плохого, только мне он не нравится.
В общем, касательно моих ежедневных бдений, не сказать, что я боялась чего-то, но слова Керрана теперь по какой-то неясной причине не давали мне покоя.
В один из дней погода испортилась так, что уже ближе к вечеру стало темно как ночью из-за туч, которые заволокли все небо. Тяжелые капли дождя, промозглый ветер и первые заморозки разогнали всех по домам. В такой ужасный день идеально было бы отсидеться дома. Одинокие редкие прохожие, с разноцветными зонтами спешили домой, подгоняемые мыслями о теплом очаге, они, казалось, были поглощены только своими мыслями, не интересуясь ничем вокруг. Так же и я, уже третий день ходя с насморком и неважным самочувствием, беспрестанно хлюпая носом, спешно шагала домой, с одной лишь мыслью: окунуться в тепло и уют. Ветер дул так сильно, что я не видела ничего вокруг, заслоняясь от него зонтом. И то обстоятельство, что уже сильно стемнело, как-то не беспокоило меня. Бросая беглые взоры по сторонам, я зацепилась взглядом за две странные фигуры, находившихся на детской площадке, почти возле моего дома. В такую ужасную погоду они спокойно стояли без зонтов и, казалось, никуда не спешили. Только плащи, с широкими воротниками закрывали нижние части их лиц. Мой взгляд задержался на них, я как раз поравнялась с ними, когда один из них посмотрел на меня. Его колючий холодный взгляд тут же вызвал во мне волну напряжения. Второй теперь тоже посмотрел на меня, как будто заинтересовавшись мной. Их темные взгляды не выражали ничего дружелюбного, но и опасности, кажется, никакой не заключали. Мне не хотелось погружаться в размышления на эту тему, тем более в такой момент. Поэтому я спешно отвернулась, прикрылась зонтиком и почти бегом добралась быстро до дома, влетела внутрь и захлопнула дверь. Только сейчас я поняла, что испугалась их, так как сердце мое бешено колотилось. Остаток вечера меня била какая-то странная лихорадка: мне делалось то тепло, то холодно, к тому же нервная возбужденность все никак не желала проходить, вызывая дополнительный прилив дрожи. Все мои мрачные мысли вернулись ко мне как прирученные питомцы. Мне вдруг сделалось так тягостно и страшно, что я готова была броситься за своим другом, хотя бы утешить себя его обществом. Но, для этого мне надо было побороть свою неприязнь. В конце концов я не выдержала и расплакалась. За много дней накопленные слезы снизошли на меня как благословление. Мои слезы капали в горячий чай, которым я надеялась немного унять простуду, я смотрела на темную дрожащую воду и…так и не допив его, совершенно измотанная и уставшая пошла спать.
