Воспитанная в семье атеистов, полностью осознавая свой «дар», Валентина не считала его чем-то сверхъестественным. Просто еще один неизученный феномен природы. Наверное, это и подтолкнуло ее согласиться на безумный опыт. Доводы, которые приводили ей мы с Викторианом, пытаясь пошатнуть хотя бы одну из аксиом, что вдалбливалась ей с детства, выглядели такими простыми и логичными. Наши доводы она воспринимала разумом, а не сердцем, и они оставили след в ее душе. Но слишком уютно чувствовала она себя в рациональном мире материализма. Тут все явления подчинялись строгим физическим законам. Давным-давно отринув основные законы общества, поняв, что общество, в котором она живет, строится лишь на лживой пропаганде, она так никогда и не смогла отказаться от основ материалистического мировоззрения, все еще подчинявшего душу. Но на этих основах покоились устои отринутого ею общества, поэтому Валентина не заметила начавшейся трансформации восприятия.
Сознание ее как бы стало выползать из тела, растекаться невидимым облаком во все стороны, выполняя упражнение из системы Шри Ауробиндо. А может, это душа покидала тело? Вот она коснулась ауры Жаждущего – лед, злоба; моей ауры – тепло, доброта; ауры Викториана – равнодушие.
Все дальше и дальше вытягивались усики ее сознания. Но ощущения ослабевали. Чем дальше двигался ее разум, тем слабей он становился. Валентина растворялась в окружающем мире, впитывая его каждой клеточкой своей кожи. Нечто подобное она испытала в детстве, когда после долгого похода (а дело было в пионерском лагере, куда Валентину отправляли каждое лето) их усталый отряд к концу дня вышел к озеру с горячей, почти вскипяченной палящим солнцем водой. Все они были грязны, по лицам протянулись полосы от налипшей на пот пыли. Тогда купаться в не отведенных для этого местах им строго-настрого запрещалось, но все пионеры во главе с вожатым, на ходу сбрасывая одежду, бросились в воду. Валентина на всю жизнь запомнила прикосновение теплой озерной воды к усталым ногам. Как приятно было лежать там, на мелководье, смотреть в высокое летнее небо и ни о чем не думать. Ее мысли обратились к детству, к тому времени, когда она еще не осознала частицы Искусства, затаившейся в ее теле…
Она даже не заметила, как уснула.
* * *
Где она оказалась? Что за странное, мрачное место! Она не могла и представить себе более зловещего пейзажа: низкие темно-серые тучи нависли над головой, в обе стороны от нее раскинулись невысокие, мрачные холмы, заросшие пожухлой травой. Кое-где возвышались какие-то то ли стелы, то ли памятники. Ближайший из них находился слишком далеко, чтобы Валентина могла хорошенько рассмотреть его.
Куда она попала?
И тут она заметила, что стоит на мосту.
Между холмами вилась узкая речонка, почти ручеек, с матово-черной, как ночное небо, водой. Вода казалась совершенно неподвижной и, если смотреть сверху, напоминала поток смолы, застывший, словно по мановению волшебной палочки. По берегам реки замер сухой камыш. Ни один даже самый легкий ветерок не колыхал его тонкие желтые стебли. А сам мост!
Валентине показалось, что в мгновение ока она перенеслась в какую-то сказку. Не в веселую детскую сказку, какие обычно печатают в книжках с яркими иллюстрациями, а в настоящую сказку, достойную страниц колдовских «Хроник подземного». Мост был древним. Валентина и представить не могла, что камень может до такой степени выветриться – и, тем не менее, не рассыпаться. На обоих концах моста стояли странные скульптуры, изображающие горы черепов. Воплощенная в камне и многократно повторенная картина Верещагина… И что-то витало в воздухе… Валентина глубоко втянула ноздрями воздух. Зло! Опасность! Где-то рядом затаилась опасность. Кроме опасности, в воздухе чувствовался запах Искусства.
Неужели? Этого не может быть! Наверное, она попала в мир Древних! Но для мира Древних, если судить по рассказам Викториана, тут слишком привычная обстановка.
А потом Валентина обратила внимание, что она совершенно обнажена. Она стояла нагишом на выгнутом дугой мосту и оглядывалась, не зная, что делать.
Она отлично помнила, как Викториан колдовал над ней в своей обители. Потом она, кажется, уснула или потеряла сознание, и вот она здесь.
Где же все-таки она? Куда она попала?
Валентина еще раз беспомощно оглянулась, шагнула вперед… и тут сказалась долгая спецподготовка. За один шаг – время, необходимое на быстрое движение ноги от одной точки камня до другой – ее тело вспомнило все, чему его учили. Мышцы ее мгновенно напряглись, под кожей рельефно проступили мускулы. Она была готова встретиться с любой опасностью. Она являлась машиной убийства и была готова действовать.
Но что удивило Валентину больше всего: если она и вправду спит в обители Викториана, то как ступни ее могут чувствовать шероховатый камень моста? Значит, она тут оказалась на самом деле. Нет, это не самое важное. В первую очередь надо определить, где она находится. Постараться понять, как она тут очутилась, и выбираться в реальный, известный ей мир.
Осторожный шаг вперед. Еще один шаг.
Неожиданно из-за инфернальной скульптурной композиции выступила какая-то фигура. Человек был одет в странные одежды, и если бы Валентина встретила его где-то на улице, то, наверное, долго бы смеялась. Но странный, похожий на средневековые самурайские доспехи костюм выглядел совершенно естественно на фоне бежевых холмов, пожухлой травы и искрошенных временем камней.
Валентина замерла. Кто перед ней? Друг? Враг? Прохожий? Можно ли встретить постороннего человека во вселенной, созданной сознанием другого человека? (Само по себе это было забавным вопросом, не правда ли?)
Она шагнула вперед, словно кошка – огромная кошка, в любой момент готовая взвиться в прыжке и, выпустив когти, вонзить их в своего врага.
– Стой, женщина! – голос незнакомца был хриплым, неестественным, и хотя он говорил почти шепотом, его голос громко разнесся по замершим в ожидании холмам. – Кто ты? Зачем собираешься потревожить покой моего господина?
В руке его блеснул меч. Что-то среднее между самурайским клинком и саблей континентального Китая. В чем в чем, а в оружии рукопашного боя Валентина разбиралась неплохо – но никогда еще не видела ничего похожего, столь устрашающего.
Решив не отступать, она смело шагнула вперед.
– Кто твой господин? Где я?
– Тут вопросы задаю я.
Незнакомец угрожающе качнул мечом. Он не был новичком в своем искусстве.
Несколько медленных круговых движений полусогнутыми руками, и она была готова. Она снова очутилась на ринге в тренировочном лагере, снова ее противником был ненавистный инструктор, и она должна была победить. Никакой пощады. Движения и смерть.
