– Что еще за перезагрузка?
– Понимаешь, Джо, иногда это означает, что их приходится убивать. – Улыбка Гаррети ничуть не потускнела. – А остальное время приходится восстанавливать их статус – это если человек уже был с нами.
– Убивать? Так ты действительно убил нашего охранника?! – Джо почувствовал, что по спине у него пробежал холодок.
– Ну конечно! По разным причинам он не подходил для обращения, ну, для преобразования. Некоторые люди похожи на кошек – с кошками у нас тоже проблемы. Ох уж эти кошки! Нам они не нужны. Не та химия мозга. Нам их трудно утилизировать, и похоже, маленькие твари это чувствуют. В любом случае, когда дело касается людей, мы предпочитаем добровольных рекрутов, потому что процесс тогда идет быстрее и надежней. Из всех испытанных моделей добровольное присоединение оказалось наиболее продуктивным. Нам ведь, Джо, пришлось много экспериментировать. Некоторые из ранних форматов оказались… просто месивом. Но, как видишь, сейчас дело дошло практически до стадии искусства. Обращение может произойти теперь за одну-две минуты.
Джо стоял, слушал и пытался не смотреть на дверь.
– Значит, говоришь, мне не придется совершать последнее путешествие – на кладбище, я имею в виду?
– Забавно, что ты это спросил. В некотором смысле отправиться туда придется. Но не умирать. Видишь ли, мы используем кладбище. Там наш Центр. Оказалось, что именно там наилучшая защита от электромагнитных полей извне. Есть проблема риска… – Он замолчал и, казалось, прислушался. – Нет смысла тебе объяснять. Ну как, Джо, ты готов к омоложению? Что скажешь?
Джо покачал головой.
– Гаррети, или как тебя, можешь поцеловать меня в задницу. Я теперь более-менее представляю, кто ты такой. И вот что тебе скажу. Я, может, и не бог весть что, но этим я не буду.
– Джо! Но что тебя ждет? Выбор между старческим ничтожеством, бесконечным одиночеством, изоляцией – и забвением? Старость – это мерзость, Джо. Я помню, как осознал, что старею. Мне было едва за пятьдесят. Это примерно то же, как когда тебе говорят, что у тебя неизлечимая болезнь и ты видишь, что проявляются первые симптомы. Вот как я себя чувствовал. А теперь… Теперь совсем не то. Таким способом, Джо, можно жить практически вечно.
Джо сглотнул. Во рту внезапно стало сухо. Так тяжело, так тяжело…
– Вечно?
– Ну, есть, конечно, такая штука, как энтропия. Рано или поздно она тебя достанет. Может, через десять тысяч лет.
– Десять тысяч! – Он почувствовал изнеможение только при мысли о таком сроке. – Десять тысяч лет? Да ты шутишь!
– А может, и дольше. Если присоединишься к нам, Джо, вся боль для тебя будет позади. Все болезни. Усталость. Грусть. Вся неуверенность тоже уйдет. С ними будет покончено. Ты станешь частью чего-то прекрасного, растущего, как узор снежинок. Снова станешь полезным. Если бы ты только мог взглянуть на дело моими глазами, ты бы не медлил ни секунды.
– Но я больше не буду собой.
– Это не совсем так. У тебя остается рудимент личности. Этого достаточно. Да и насколько ты был самим собой всю свою жизнь? Люди ведь обманывают себя на этот счет, Джо. Ну, вспомни: то ты в веселом настроении, то вдруг разозлишься или обидишься. Люди непостоянны, как туман на ветру. То их туда несет, то сюда. На самом деле все очень расплывчато.
– Говори за себя. Ты вот что мне скажи. Ваши люди… вы откуда? Из космоса?
Гаррети покачал головой и улыбнулся.
– Вовсе нет. Отсюда, с Земли. Мы не враждебные пришельцы, нет! Мы… Тебе надо только знать, что мы теперь часть чего-то великого. Моя хозяйка и я так счастливы в нем. И множество твоих друзей тоже, Джо. Да вот, например, Гарри Дельвиччио недавно присоединился к нам и много чего делает.
– Гарри? Значит, он один из вас?
– Точно. Счастлив, как младенец. Это он тебя предложил.
– Меня предложило то, чем он стал. Гарри никогда бы этого не сделал. Значит, вы, кто вы там есть, на самом деле все – одно целое, так?
– И да, и нет. Но больше да, чем нет.
– Как будто… – Джо ощутил, как сжалось в груди сердце – Как будто что-то съедает город, по человеку зараз.
– Мы не едим человеческую плоть в буквальном смысле, хотя стали бы, если бы кончилось всякое другое горючее. А… ну да, я понял… Это в переносном смысле. Да, людей… поглощают… Заглатывают в общую организацию. В каком-то смысле даже переваривают, превращают в часть «Нас Всех». Но все равно это не похоже на съедение.
– Вот гадство! Тебя сожрали. И жрут мой город.
– Называй как хочешь. После тебя я пойду по комнатам и буду обращать всех подряд. Нам нужна, знаешь ли, инфраструктура. Итак, Джо, какой будет ответ? Легкий путь? Путь, при котором теряется минимум энергии и производится максимум работы? Ты должен всего-навсего открыть рот и закрыть глаза, расслабить мозг и… подумать: «Да».
Джо шмыгнул носом и покачал головой, потом подался вперед и резко выкрикнул: – Нет!
– Ты что, серьезно? Другой способ медленнее и начинается с перезагрузки. Так, черт возьми, больно, и для «Нас Всех» это очень неудобно.
– Неудобно для «Нас Всех»? – повторил Джо, направляя на Гаррети пистолет. – В задницу твоих «Всех». Не думаю, чтобы тебе пришлось кого-нибудь здесь обращать сегодня ночью, мать твою так-перетак, долбаный ты сукин сын!
Гаррети улыбнулся, и… пистолет Джо оказался у него в руке.
Сам Джо почувствовал, как пистолет ускользает из рук. Гаррети двигался, как удар хлыста. Рука Джо онемела.
– Не может, не может быть… – забормотал Джо.
Это было почти невероятно. Он частенько позволял себе поразмышлять, как окончатся его дни, но такого, черт возьми, ему и в голову не могло прийти.
Но, может, тут нечему удивляться? На самом деле мир просто еще раз прокатился по нему, размалывая в пыль…
Однако он вовсе не должен сидеть и ждать. Всю жизнь он сидел и принимал все как есть. Сидел и смотрел телевизор и каждый вечер чуть-чуть умирал. К черту!
Гаррети улыбнулся пустой улыбкой. Джо понял: Гаррети собирается его убить. Встал и бросился на противника, сжав кулаки. Гаррети остановил его, схватив за глотку. Джо чувствовал себя маленьким мальчиком в руках великана.
Гаррети положил пистолет на письменный стол и свободной рукой ухватил Джо за голову. Джо успел издать пару воплей, но ночные сиделки привыкли игнорировать такие звуки – старики часто кричат по ночам, то одно не так, то другое… – И, разумеется, охранника тоже не было на месте.
10 декабря, утро
Хелен Фарадей гордилась тем, что не потакала всяким глупостям. Вот уже восемнадцать лет она служила Господу, будучи старостой, в церкви Помазания Господня в Квибре и отдавая ей все свое время. Именно она приложила усилия к тому, чтобы предыдущий священник, преподобный Далберт, был изгнан после того, как обнаружилась его связь с замужней женщиной. Именно она сообщила миссис Ламберт, что ее сын Эли лапал после службы ту пакистанскую девчонку в комнате для крещения; был скандал, потом Эли убежал из дома, мотался где-то в городе, стал наркоманом, что лишний раз доказывает – испорченность все равно себя выявит. И, разумеется, она не собиралась мириться с намерением молодой жены преподобного Найета установить в подвале церкви какой-то интернет-прибор – наверняка для порно. Хелен своими ушами слышала, как Мэри Найет употребила какую-то сексуальную шутку в разговоре с другой церковной дамой. И Хелен видела, как она слишком уж рьяно обнимала мальчиков из воскресной школы, которые изучают Библию. Вполне возможно, что она из этих, из педофилов. Разумеется, Хелен не может утверждать такие веши без доказательств, но сегодня у нее такие доказательства будут.
