— Прекрати! — Фабиола напрягает челюсть. — Мы могли бы спорить, кто ты такая целый день напролет, — говорит она мне. — И позволить людям умереть. — Она отрывисто вздыхает и, закрывает глаза будто бы медитируя. Когда она снова открывает глаза, ее охватывает безмятежность. Есть ли вероятность того, что иногда она показывает свою темную сторону?
— У нас новая миссия, Алиса, — говорит она. — Осталось менее двух часов до массового отравления Пекарем миллионов людей. Ты последняя надежда человечества.
— Значит, он не передумал? — Я разочарована, что не смогла изменить ход событий, когда была в Стране Чудес. Я даже не могу начать думать, что все это значит. Неужели Льюису не удалось спасти детей Горгона? Боже мой. Кажется, меня сейчас снова стошнит.
— Нет, отвечает Пиллар. — У нас нет времени, чтобы рассказать тебе, что произошло, к тому же все равно ничего не вышло.
— Значит это конец? — Я не заплачу. Я уже многое повидала. Я знаю, что слезы делу не помогут.
— Тебе остается сделать лишь одно, — выкладывает Пиллар, когда мы въезжаем в Лондон. — И выбора у тебя нет.
— Я сделаю это. Время истекает, — говорю я им обоим. — Что такое?
— Мне стыдно за то, что я сейчас скажу, но это наша последняя надежда. — Фабиола с Пилларом обмениваются взглядами, а после поворачивается ко мне. — Чешир позвонил мне в Ватикан несколько часов назад.
— Звонил Вам? — Я знаю, что звонить Фабиоле было довольно оскорбительно, но, должно быть, это одна из его зловещих уловок.
— По телефону, Скайпу, WhatsApp? — спрашивает Пиллар, но мы игнорируем его.
— Он явился ко мне, забравшись в какую-то каявшуюся женщину, прямо в исповедальне, — отвечает Фабиола. — Даже говорить об этом не хочется.
— И он сделал ей предложение, от которого она не смогла отказаться, — шутит Пиллар.
— Чешир сказал, что знает как остановить Пекаря, — продолжает Фабиола. — И прежде, чем пойдут всяческие комментарии, я знаю как унизительно и иронично все это. Человек, который создал злого убийцу, чтобы терроризировать нас, сообщает нам, как избавиться от него.
— Он дурачит нас. Это аналогия. — Серьезность Пиллара возвращается.
— Для чего? — спрашиваю я.
— По рассуждениям Пекаря, продовольственные компании создают еду, от которой мы заболеваем, так что, в конце концов, мы обращаемся за лекарством в медицинские компании. И медицинские и продовольственные компании принадлежат Корпорации Черные Шахматы. Они продают нам яд, от которого после лечат нас. То же самое сейчас делает Чешир.
— Я не хочу сейчас смущать ее деталями о Корпорации Черных Шахмат. — Фабиола всплескивает на Пиллар руками. — На самом деле, Чешир настаивает на том, чтобы рассказать тебе, как избавиться от Пекаря. — Она смотрит на меня. — Он встретиться с тобой в Мадфоге…
— Мадфоге, где сейчас все мертвы. Он выглядит, словно уменьшенная версия Английской Черной Чумы в 1600, - комментирует Пиллар.
— Туда мы едем? — спрашиваю я.
Фабиола кивает.
— Тебе придется пожать руку дьяволу, чтобы спасти невинных. Я знаю, это благородный поступок.
— В задницу такое благородство, — бормочет Пиллар, но я все равно его слышу.
— Ты готова ко встрече с ним? — спрашивает меня Фабиола. Я киваю.
Шофер останавливает машину. Полагаю, мы прибыли в Мадфог. Когда я опускаю окно, из города тянет мертвечиной. Вид распластанных тел ничем не отличается от любого другого зомби — фильма, что я видела.
— Неужели никто не убрал в городе? — Не могу поверить в это.
— По новостям передавали обратное. — Морщится Пиллар, но затем он меняется в лице. Он замолкает и смотрит на меня сверху вниз. Не знаю, что он пытается во мне разглядеть. — Ты еще не прочла мою записку о Джеке? — спрашивает он.
— Нет. Я не нашла ее. — Сую руку в карман и снова не нахожу ее.
— Странно, я искал ее в твоих карманах, пока ты спала и тоже не смог найти, — говорит он. — Не желаешь узнать кто он, прежде чем встретиться с Чеширом?
Идея узнать шла в паре со словом «ужасный». Когда я очнулась в кабинете психотерапевта, я закончила тем, что у меня оказались искалеченные ноги. Правда или нет, я боялась узнать кто такой Джек, я боялась, что это окажет на меня тот же эффект. Пару дней меня не покидало дурное предчувствие.
— Думаю, я сперва увижусь с Чеширом. — Я берусь за ручку на двери. — Я сразу же вернусь, как узнаю, чего ему от меня нужно. — Выглядывая на улицу, я вижу пухлого мальчика, который кувыркается и танцует на вершине стены. Движения невозможны с его — то строением тела и фигурой. Я знаю, что это — Чешир. Я выхожу.
— Передай ему «мяу» от Пиллара! — Щебечет Пиллар, прежде чем я закрываю дверцу за своей спиной. — И по возможности, пусть расскажет, как запихнуть голову внутрь арбуза, потому, что я считаю это гениальным!
Город Мадфог, семьдесят миль от Лондона
Пробираясь среди трупов, я иду в сторону танцующего на стене мальчика. Его яйцеобразное туловище напоминает мне Шалтая — Болтая из Зазеркалья. Когда я подхожу поближе, я замечаю, что у него отрублена голова. Он, то снимает ее, то одевает, даже подкидывает, словно футбольный мяч, а после бежит за ним. Придется поговорить с еще одним покойником. Но тишина в городке Мадфог не такая уж и тихая. Там и тут поднимаются тела и приветствуют меня.
— Добро пожаловать на мою чудную игровую площадку безумия, — говорят они, одержимые одной из девяти жизней Чешира.
— Что за чудный денек! — приветствует меня мальчик, раскинув руки и указывая на заходящее вдали солнце.
— Уже почти четыре часа. — Я останавливаюсь перед ним, выгибая шею, совсем как Алиса в книге при разговоре с котом на дереве. — Ближе к делу.
— Не раньше, чем ты увидишь вот это. — Он идет по стене на руках, жонглируя своей головой ногами, словно мяч.
— Рада за тебя, — говорю я. — Тебе бы в цирк.
— Почему ты так сильно меня ненавидишь, Алиса? — Он выпрямляется и зацепляет пальцы за лямки комбинезона.
— Если не будешь говорить, я уйду, — говорю я.
Мальчик падает и притворяется, что у него сломана шея. Голова катится к моим ногам. Он вскакивает на ноги уже без головы. Его голова у моих ног обращается ко мне.
— Разве я не говорил тебе, что меня зовут Шалтай — Болтай?
— Очень приятно, — отвечаю я, сквозь сжатые губы. — Я все поняла. Я ухожу.
— Не могла бы ты передать мне голову, пожалуйста? — его голова давится от смеха. — Как мне по — твоему говорить с тобой без головы на плечах?
