— Встань на подоконник, — сказал Локвуд. — И подтянись.
Это был тот случай, когда нельзя давать себе установку, что не получится или что слишком сложно. Поэтому я, не оценив, головокружительную высоту и великолепное лунное небо, вскочила на подоконник и втащила себя на трубу. Мои руки крепко вцепились в нее, и взбираться я начала еще до того, как ноги нащупали опору. К тому же подъем быстро кончился. Всего один этаж и передо мной предстал водоотвод, а за ним плоская, этилированная крыша. Я справилась за минуту — не больше. Остановилась лишь раз, когда мне почудился протяжный крик внизу. Но я не могла смотреть туда, приходилось лишь молиться, чтобы Локвуд карабкался следом. К счастью, он залез на крышу сразу после меня.
— Все в порядке? — спросила я. — Мне показалось, что….
Локвуд снял маску и пригладил волосы. На щеке красовался порез.
— Кто бы это ни был, свое он получил. Жаль, что когда он падал из окна, то прихватил с собой мою новенькую, итальянскую рапиру!
Мы присели на колени, восстанавливая дыхание.
— Уже то хорошо, что Уикман отстал. А в остальном…, - он пожал плечами. — Давай-ка, определим наши возможности.
Ну, возможности-то, как раз, были скудными. Площадка над Темзой. С одной стороны кирпичная стена — наверное, за ней находились энергоблоки. Она тянулась вдоль всей крыши, и мы не могли прикинуть ее масштаб. С другой стороны река. Лунный свет отражался на чернильной поверхности и манил в свои просторы.
Фло и Джорджа не было, как и лодки.
— Ну, — пробормотал Локвуд, — они либо удрали, либо на дне. В любом случае костяное стекло не в руках Уикмана.
— Красивый вид здесь, — кивнула я. — Когда не видишь призраков, город просто великолепный. И так?
— И так…, - он улыбнулся мне.
На противоположном крае крыши что-то заскреблось и завозилось. Локвуд натянул маску обратно на лицо. На парапете появились руки. Блондин. Коричневое пальто пропало, костюм испещряли дырки от эктоплазмы. В целом же он был вроде в нормальном состоянии. Как и мы, он вскарабкался по трубе.
Молодой человек встал на ноги и отряхнулся. Затем вытащил из-за пояса меч.
— Мило, — сказал он. — Вы показали себя молодцами. Такой погони у меня еще ни бывало. Знаете, ваш последний греческий огонь чуть не прикончил Уикмана, что не так плохо. Но игра закончена. Отдавайте зеркало.
— Оно вам не принадлежит, — отозвался Локвуд.
— Что? — нахмурился блондин. — Не понимаю….
— Маска, — напомнила я.
— Ах, да, — Локвуд поднял дырку в ткани на уровень рта. — Я говорю, что зеркало вам не принадлежит. Вы за него даже не заплатили.
— Расставим все точки, — усмехнулся молодой человек. — Юлий Уикман рвет и мечет внизу. Он от вас мокрого места не оставит. Я не столь жесток. У всех в этом деле преимущества. Не находите? Отдайте зеркало и, даю слово, можете идти. Я скажу, что вы сбежали с ним. Одни победы: вы живы, я получаю зеркало без необходимости платить отвратительному троллю Уикману.
— Хорошее предложение, — согласился Локвуд. — И очень забавное. Мне почти жаль, что не получится договориться. К сожалению, костяного стекла у нас нет.
— Как нет? Где же оно?
— Я бросил его в Темзу.
— О-о-о, — прошептал блондин. — Тогда, действительно, придется тебя убить.
— Зачем же так? Как порядочный человек, вы могли бы дать нам уйти.
— Порядочность не действует здесь, — рассмеялся мужчина. — Это зеркало особенное. Я желал получить его всем сердцем. И я не верю, что вы утопили костяное стекло. Может, ради профилактики, убить тебя, а девушка мне все расскажет?
— Эй! — воскликнула я. — Моя рапира при мне.
— Все же придется так поступить, — сказал блондин, спешно приближался.
Мы посмотрели друг на друга.
— Он не проблема, плохо, что наше положение это ни как не изменит, — вздохнул Локвуд. — А вот….
— Знаю…. Но у меня не получится.
— Все будет в порядке. Фло со стадом тараканов в голове, но ей можно доверять в некоторых вещах. К таким относится глубина реки.
— Мы слишком часто откуда-нибудь или куда-нибудь прыгаем.
— Ага. Это последний раз.
— Обещаешь?
Но мы уже бежали рука об руку, со скоростью, на какую только были способны.
В момент прыжка я отпустила Локвуда и зажмурилась. Я не видела звезд, луны, спящего города, только слышала вопль за спинами. Гораздо позже я открыла глаза, просто для доказательства того, что еще жива. Мне было не до созерцания мерцающих вод Темзы. Я стрелой упала в реку. Обычно, когда пьешь чай, умываешься, принимаешь душ или ванну, не замечаешь, что жидкость имеет вес и плотность. Я влетела вовсе не в нежную, мягкую субстанцию. Вода хлестнула кнутом каждый дюйм моего тела. В голове замаячила идея, что меня разорвало. Замелькал рой пузырьков.
Я замедлялась, замедлялась и повисла в темноте без мыслей, без эмоций, без привязанностей. В это мгновение, меня, как током ударило. Я очнулась и вспомнила свое имя. Глотая холодную воду, я рванулась вверх, отчаянно барахтаясь.
Меня кружило где-то на середине реки. Из горла вырвался утробный кашель. Неожиданно Локвуд схватил мою руку. Я подняла голову и увидела стройный силуэт на фоне луны. А потом черные воды понесли нас прочь.
— Ну, — сказал Локвуд, — если измерять успех врагами, которых мы завели, это была невероятно удачная ночь.
В 2:45 мы сидели на кухне на Портланд Роуд 35. Яйца варились, тосты поджарились, горячий чайник испускал пар. Милая, домашняя обстановка, не считая, разумеется банки с призраком на столе. Череп разактивничался, он ухмылялся, подмигивал нам из глубины плазмы. Мы были не в том настроении, чтобы обращать на него внимание.
Я с Локвудом чувствовали себя хорошо. Это само по себе чудо, ведь два часа назад мы вытащились из воды на грязную гальку к югу от Тауэрского моста. Пришлось мокрыми переться на вокзал Чаринг — Кросс и переодеваться. Сухие, теплые вещи подняли дух и боевое настроение. Нам тут же удалось поймать такси. А по приезду домой мы согрелись и вымылись. Наша миссия была выполнена, в отличие от Джорджа. Он еще не вернулся.
— Да, мы супер-молодцы! — я выложила тосты на тарелку. — Мы уделали Уикмана! У нас зеркало Байкерстаффа. Утром отнесем его Барнсу и закончим дело! А Киппс проигрывает спор, что лучше всего!
Локвуд перелистнул "Исповедь Мери Дюлак", кража которой была каких-то несколько часов назад, а прошла, казалась, целая вечность. Мы оставили ее в камере хранения, поэтому она избежала участи поплавать в Темзе.
