За ее спиной снова зазвонил телефон.
Билл сидел в своем кабинете и пил вторую чашку кофе, просматривая «Санди таймс». Это время дня было его любимым. Мальчики были заняты завтраком, и в приюте царила тишина. Он отслужил раннюю мессу в церкви Пресвятой Девы из Лурда, и теперь у него оставалось немного времени для себя.
Сегодняшнее чтение газеты доставляло ему особенное удовольствие потому, что в разделе «Новости за неделю» было полно информации о предстоящих через два дня первичных выборах в Нью-Хэмпшире и рассказывалось, как Маккарти брал верх над президентом Джонсоном. Правда, никто не предполагал, что он действительно сумеет победить теперешнего президента, но, если он добьется приличных результатов, это может оказать влияние на дальнейшей ход избирательной кампании и, возможно, на позицию демократов относительно войны, когда они соберутся на конференцию.
Билл вздохнул и посмотрел в окно. Больше чем когда-либо ему хотелось быть в Нью-Хэмпшире в ближайшие семьдесят два часа. Но этого не случится. И он не сумеет побывать на других первичных выборах, если не решится написать письма в Духовные управления Нью-Йорка и Мэриленда.
Он вставил лист бумаги в старую пишущую машинку «Олимпия» серого цвета, которую родители подарили ему по окончании средней школы, и начал стучать на ней. Он уже заканчивал первое письмо, когда его прервал робкий стук в дверь кабинета.
— Отец Райан!
Это была сестра Мириам.
— Что, сестра? Что-нибудь случилось?
— Даже и не знаю, как сказать. — Сестра Мириам держала в руках свернутую газету, и вид у нее был на удивление таинственный. — Как звали вашего друга, который приходил сюда несколько недель назад, того, кто хотел просмотреть документы? Не Стивенс ли?
— Совершенно верно, Джим Стивенс.
— Это тот, кто унаследовал состояние Хэнли?
— Да, тот. Почему вы об этом спрашиваете?
— Я хочу, чтобы вы знали, святой отец, я не из тех, кто регулярно читает подобного рода издания, — сказала она, развертывая газету и протягивая ее ему. — Но в этой газете говорятся очень странные вещи о вашем друге и докторе Хэнли.
Билл взял газету и нахмурился, увидев экслибрис «Лайт» — пресловутое «левое ухо» и ее девиз: «Новостям, которые прячутся от дневного света, не скрыться от света «Лайт»[1]». Сестра Мириам была образцовым членом «Благотворительной организации монахинь», но она увлекалась журналами, печатавшими сплетни, и бульварными газетенками. «Лайт» была одной из худших образцов последних.
— Здесь пишется о Джиме Стивенсе? — спросил он, открывая страницу три.
— По-моему, они именно его имеют в виду.
Билл проглядел первый абзац и увидел имена Джима, Родерика Хэнли и упоминание Монро и Лонг-Айленда. Статья оказалась длинной.
— Можно я верну вам газету позднее, сестра?
— Разумеется, — ответила она заговорщическим тоном, несомненно считая, что обратила его в свою веру. После этого она ушла, оставив его один на один с «Лайт».
Спустя пятнадцать минут Билл закончил чтение статьи и, встав, принялся взволнованно ходить по комнате. Он был потрясен.
Бред собачий! Все это бред собачий! И ничем другим быть не может!
Но у газеты должен быть совершенно неопровержимый источник, чтобы осмелиться напечатать такое. Иначе Джим подал бы в суд, и этой газетенке пришлось бы выложить в качестве штрафа все свои средства до последнего цента. А потом он вспомнил звонок Кэрол на прошлой неделе, ее слова о том, как сильно Джим расстроился, выяснив, кто его мать. Надо думать! Если то, что написано в статье, правда, у него и матери-то не было. А также и отца!
Что я говорю?
Конечно, это неправда. Как такое может быть правдой? Это просто научная фантастика!
Но ведь Джим во вторник был ужасно подавлен.
Боже, подумал Билл, видел ли уже Джим эту статью? Билл не желал первым говорить ему о ней, но хотел быть рядом, если Джиму понадобится друг. А ему понадобятся друзья, если крупные газеты и телевидение ухватятся за эту историю.
А как же Кэрол? Она, вероятно, страдает не меньше Джима.
Он набрал номер их телефона, но номер был занят. После еще трех неудачных попыток Билл понял, что ему нужно отправляться в Монро. Что-то подсказывало ему, что он будет там нужен.
Начало воскресного собрания запаздывало. Брат Роберт еще не появился, и если он вскоре не приедет, начать вместо него попросят кого-нибудь другого. Грейс надеялась, что никто не предложит ей выступить. Она не знала, что нужно говорить.
Грейс оглядела зал, где люди переговаривались, сбившись в небольшие группы. Казалось, Избранные чего-то ждут. Мартин выглядел бледнее, чем всегда, и был особенно нервозен. Она сама чувствовала нервное напряжение и видела его в глазах других. Только странный мистер Вейер не поддавался этому настроению. Он сидел один в заднем ряду, на том же месте, что и в среду, и смотрел куда-то в пространство.
Внезапно вбежал брат Роберт. Глаза его лихорадочно блестели. Он размахивал газетой.
— Вот оно! — прокричал брат Роберт, поднимая газету над головой. — Знак, которого мы ожидали! Он подан!
Он пробежал мимо нее в переднюю часть зала. Аура мира и покоя, всегда сопутствовавшая ему, исчезла. Когда он всходил на кафедру, движения его были резкими. Его обычно мягко глядевшие карие глаза сверкали в флюоресцентном освещении. Он излучал нервную энергию, когда начал креститься, не дожидаясь, пока Избранные усядутся.
— Во имя Отца и Сына и Святого Духа, благословляю Собравшихся. Друзья, нас всех Святой Дух коснулся особенным образом. Нам выпало благоволение узнать о воплощении Духа зла, родителя лжи, Антихриста, который сведет на нет весь труд Сына Божьего, его последователей и его Церкви, который погрузит мир в вечную тьму. Мы ощущали его присутствие, но мы не знали, в каком обличье он появится.
Брат Роберт поднял первую полосу газеты. Грейс узнала «Лайт».
— Теперь мы знаем!
— То, что рассказано на этих страницах, фантастично, невероятно. Я уверен, эта история будет воспринята как бред сумасшедшего и из-за фантастичности ее содержания, и из-за дурной репутации листка, ее напечатавшего. Но разрешите мне сказать вам, друзья, — рассказана правда!
Почему я это знаю? Потому что сегодня утром, когда я проходил мимо газетного киоска на углу, меня посетил Святой Дух. Он обратил мое внимание на заголовок, побудил меня взять газету и прочитать ее. И когда я читал эту статью, я знал, что в ней каждое слово — правда!
