Человек за столом медленно обернулся, и Стэн мгновенно позабыл всю свою крутость. На него смотрел, ослепительно улыбаясь знакомой всему миру людоедской улыбкой, не кто иной, как кумир миллионов Джек Николсон. Только Стэн скорее разрешил бы отрезать себе правую руку до локтя, а потом пришить её к собственной заднице вместо хвоста, если б хоть на секунду поверил, что это настоящий Николсон. Пару секунд он не мог понять, в чём подвох, и только потом до него дошло.
Лицо человека было плоским. Не таким плоским, как у монгола, к примеру, а плоским абсолютно. Как если бы кто-то взял фотографию и приложил её к собственному лицу. Но и тогда остались бы изгибы в районе носа или подбородка. Но не в этом случае: скалящийся на Стэна Джек выглядел точно так же, как его портрет в каком-то журнале. "А ведь это и есть портрет из журнала, маска, — догадался Стэн. — Юморист, блин. Ладно, сейчас разберёмся…"
Между тем человек начал медленно подниматься из стандартного кресла на колёсиках, и в этот момент Стэн почувствовал, как его холодный и всегда критический разум начинает медленно уходить в сторону, уступая, как настоящий джентльмен, место мрачной и тяжёлой панике. То, что он вначале принял за пижонский в мелкую чёрную полоску костюм клерка, на самом деле костюмом не было. Фигура с тихим шелестом распрямлялась, и Стэн, хоть и не хотел в это верить, отчётливо увидел, что тело существа состоит из сотен, точнее, тысяч, бумажных листов, покрытых текстом, синими или красными печатями и кое-где кофейными пятнами. Да, по форме тело монстра казалось одетым в стандартный клерковский мешковатый костюм, но высовывающиеся из рукавов кисти рук были тоже бумажными, как и шея, торчащая из воротничка с ещё сохранившейся готической надписью "Нью-Йорк Таймс".
Разум Стэна ещё пытался цепляться за что-то привычное, просто отталкивал от себя мысль о существовании существа, подобного этому, пытался придумать какие-то разумные причины: Хэллоуин или другой дурацкий розыгрыш, когда чёрно-белая фигура медленно, с шуршанием, создаваемым сотнями бумажных листов, подняла правую руку.
В тот же момент Стэн услышал хлопки и скрип отодвигаемых и открывающихся по всему этажу ящиков множества письменных столов, и мгновенно туча вырвавшихся из заточения сводок, циркуляров, резолюций и прочей документации вихрем закружилась по офису.
В первый момент Стэн не осознал угрозы. Но потом, когда первый из листов, отпечатанный на добротной принтерной НР-бумаге, рассёк ему правую бровь почти до кости, опасность ситуации дошла и до него. Любой из нас иногда время от времени режется бумажными листами. Это чертовски неприятно, и такие порезы, как и бритвенные, заживают ужасно долго. Но одно дело случайный порез, и совершенно другое — сотни бешеных листов бумаги, пытающихся пустить тебе кровь.
К чести Стэна, он тогда не растерялся. Как не терялся он и в многочисленных драках времён своей юности, когда его сшибали с ног, и он, как ёжик, сворачивался калачиком, прикрывая жизненно важные органы и подставляя под удары спину и плечи. Так же он поступил и сейчас. С той только разницей, что в этот момент его атаковала не толпа возбуждённых гопников, а туча, состоящая из офисной бумаги. Но, как и всегда, подобная практика почти помогла. Пропороть прочную суконную ткань униформы взбесившиеся страницы были, конечно, не в состоянии, но открытые кисти рук и загривок они порезали немилосердно.
Через пару минут бумажная круговерть вокруг Стэна прекратилась. Хоть одна из частей его сознания и начисто отрицала всё происходящее с ним, одновременно погружаясь в вязкую пелену безумия, другая, более жизнеспособная и хитрая, продолжала бороться. Да, бумажных монстров не бывает. Но один такой есть и даже находится прямо тут. Значит, надо с ним драться, потому как убежать от него вряд ли получится. И неработающие камеры слежения и внезапно разрядившаяся рация Стэна это подтверждают. А чего боится бумага, из которой, судя по всему, состоит монстр? Конечно, огня.
В этот момент Стэн только сказал спасибо своей упёртости, которая одна, несмотря на агрессивнейшую кампанию против курения, так и не заставила его отказаться от этой пагубной привычки. А также и от "зипповской" зажигалки, лежащей в кармане брюк. Шанс, может, и невелик, но попробовать всё равно стоит.
Осторожно освободив лицо, Стэн попытался оглядеться. По большому счёту ничего нового — бумажный монстр стоит не больше чем в паре шагов от него, но зато бешеные бумажки угомонились и, судя по всему, снова затаились по своим ящикам и полкам. Что ж, будем считать, что у нас есть только один шанс.
Поцарапанная рука Стэна скользнула в правый карман брюк, нащупала зажигалку, и в следующий момент он прыгнул.
"Зиппо" — отличная фирма. И в этот момент зажигалка не подвела тоже. Может быть, при других обстоятельствах Стэну и удалось бы подпалить бумажного человека, но… Почти в тот самый момент, когда маленькое пламя зажигалки уже было готово коснуться рукава монстра, между его бумажными квазипальцами, в лучших традициях фильмов ужасов, как из ниоткуда выросли острейшие лезвия офисных ножей-бритв для разрезания почтовых конвертов и прочих бумаг. И эти лезвия за секунду до того, как план охранника увенчался бы успехом, взрезали вены на правой руке Стэна, отбрасывая в сторону ставшую уже ненужной зажигалку, а в следующее мгновение располосовали его горло до самого позвоночника.
Стэн был ещё жив, хоть и стремительно терял сознание от потери крови и от той же крови, хлынувшей в его лёгкие вместо живительного воздуха, когда начинающая уже терять свои очертания смутная бело-чёрная фигура, состоящая из множества бумажных листов, подхватила его тело и с невообразимой силой швырнула в сторону ближайшего панорамного окна.
Тело Стэна пробило прочнейшее стекло (при этом осколки искромсали его плечи, взрезали грудь и нанесли ещё множество повреждений) и устремилось с высоты тридцати шести этажей к земле. Страшного удара о бетонное покрытие дорожки перед парадным входом в небоскрёб Стэн уже не почувствовал, потому как умер, пролетая примерно мимо двенадцатого этажа.
Моментально выскочили из здания охранники, работающие в той же смене, засуетились, позвонили в полицию. Те примчались и долго водили носами, не понимая в силу позднего времени и общей заторможенности развития, что тут вообще произошло и как не такой уж чтоб сильно здоровый на первый взгляд охранник смог вышибить своим телом пуленепробиваемое стекло.
А на тридцать шестом этаже уже всё было спокойно. Ещё до визита полицейских бурые кровавые пятна бесследно впитались в ковровое покрытие, бумаги непонятным образом снова оказались на своих местах, и даже на верхней панели ксерокса нельзя было найти ни одной случайно забытой кнопки.
