- Уходи ! - велел Джентри. Натали на четвереньках стала карабкаться наверх. Он последовал за ней. Преодолев с полпути, они наткнулись на забор.
Меняя передачи, с оглушительным ревом, который гулким эхом отдавался от пустых кирпичных домов, автобус набирал скорость, не выпуская из луча своей фары Джентри и Натали.
Забора снизу не было видно. Он осел и кое-где представлял собою лишь витки проволочного заграждения. Натали запуталась, пытаясь преодолеть второй ряд искореженного металла. Джентри дернул проволоку на себя, услышал треск рвущейся ткани и подтолкнул девушку вверх. Она сделала четыре шага и снова упала, запутавшись в проволоке. Шериф развернулся, покрепче укрепился на скользком склоне и поднял “ругер”. Высота платформы и длина автобуса были почти одинаковы. Тяжелое пальто мешало. Джентри сбросил его и снова поднял “ругер”, ощущая, как слабеет рука.
Сволочной автобус подпрыгнул на невидимом поребрике и стал выезжать на обледеневший склон.
Джентри опустил дуло чуть ниже, чтобы отдача от выстрела не подняла его вверх. Теперь, в отраженном от фар свете, шериф наконец разглядел лицо водителя. За рулем сидела женщина в камуфляже, глаза ее были неестественно расширены.
"Они.., он.., те, кто используют этих идиотов, они.., все равно не оставят ее в живых”, - трезво размышляя так, Джентри разрядил последние два патрона. Ветровое стекло пошло трещинами и осыпалось мелкой пылью, Джентри развернулся и бросился бежать. Его отделяло от Натали десять футов, когда автобус нагнал его, поддал решеткой радиатора, и он взлетел вверх, как младенец, небрежно подброшенный к потолку. Сильно ударившись, он рухнул на левый бок, ощупью нашел Натали и, перевесившись через ледяной рельс, посмотрел вниз.
Автобус въехал на пять футов выше платформы, потерял управление и теперь с безумной скоростью летел назад, вихляя из стороны в сторону, луч фары тоже метался как обезумевший. В конце концов его правое крыло намертво врезалось в мостовую, чуть не поставив весь длинный корпус на попа, затем он повалился набок и замер. Колеса все еще вертелись, как заведенные.
- Не шевелись, - прошептала Натали, но Джентри уже поднялся. Он осмотрел себя и чуть не зашелся смехом, когда увидел “ругер”, зажатый в своей уже помертвевшей руке. Механическим движением он принялся запихивать его в карман пальто, обнаружил, что ни пальто, ни куртки на нем нет, и засунул пистолет за ремень брюк.
- Что мы будем делать? - тихо спросила Натали, поддерживая его.
Джентри напрягся, пытаясь думать отчетливо.
- Будем ждать полицию, пожарных... “Скорую помощь”. - Он понимал, что эти предложения здесь почему-то не годятся, но он слишком устал, чтобы придумывать что-нибудь более оригинальное.
В окнах домов один за другим загорались огни, но на улице так никто и не появился. Прошло несколько долгих леденящих минут, но “скорой” так и не было. Джентри стоял, опершись на Натали. Ему было холодно. К тому же снова повалил снег.
Снизу вдруг раздался звон - это выбитое боковое стекло автобуса вывалилось на лед. На металлический труп автобуса вскарабкались три темные фигуры, переползавшие по нему, как огромные пауки.
Не говоря ни слова, Джентри и Натали повернулись и помчались по железнодорожным путям. Зацепившись за шпалу, Джентри упал и услышал мерный топот ног - их все еще преследовали. И вновь Натали подняла его, и вновь они побежали, хотя сил у шерифа не было.
- Туда! - вдруг выдохнула Натали. - Туда, Я знаю, где мы находимся.
Джентри повернул голову и увидел трехэтажное здание, зажатое между пустыми стоянками. В нем светилась дюжина окон. Но тут шериф споткнулся и полетел вниз по крутому склону. Что-то острое впилось ему в правую ногу. Едва он поднялся, как услышал грохот - позади промчался пригородный поезд.
На крыльце трехэтажного дома с освещенными окнами стояло несколько человек. Они выкрикивали угрозы, Джентри различил у двоих винтовки. Он полез в карман за “ругером”, но замерзшие пальцы сжиматься отказывались.
Откуда-то издалека звучал настойчивый голос Натали. Джентри решил на пару секунд закрыть глаза, чтобы собраться с силами. Теряя сознание, он почувствовал, как чьи-то сильные руки подхватили его.
Глава 13.
Джермантаун.
Понедельник, 29 декабря 1980 года.
Весь понедельник Натали то и дело заглядывала к Робу. Его лихорадило, он не отдавал себе отчета в том, где находится, и время от времени бормотал что-то в забытьи. Ночь она провела рядом с ним, тихонько поглаживая его и стараясь не задеть заклеенную пластырем грудную клетку и перебинтованную левую руку.
Когда Марвин Гейл увидел, как они с Джентри приближаются к Общинному дому, его это не слишком обрадовало.
- Что это за толстяк с тобою, малышка? - окликнул он Натали, стоя на верхней ступеньке. Справа и слева от него стояли Лерой и Кельвин с обрезами в руках.
- Это - шериф Роб Джентри, - произнесла Натали и тут же пожалела, что упомянула о его связи с властью. - Он тяжело ранен.
- Это я вижу, малышка. А почему бы тебе не отвезти его в больницу для белых?
- За нами кто-то гонится, Марвин. Впусти нас. - Натали понимала, что если ей удастся достучаться до юного главаря банды, он выслушает ее. Почти весь конец недели Натали провела в Общинном доме. Она была здесь и в субботу вечером, когда стало известно, что убиты Монк и Лайонел. По просьбе Марвина она отправилась на место происшествия и сфотографировала их расчлененные трупы. После чего, спотыкаясь, отошла за угол, где ее вывернуло наизнанку. Уже позднее Марвин рассказал ей, что у Монка был снимок Мелани” Фуллер, который он показывал безынициативным члена Братства, пытаясь определить, где находится эта подлая старуха. Но на трупе Монка фотографии не оказалось. Когда Натали услышала об этом, она буквально похолодела.
Как это было ни странно, но ни полиция, ни средства массовой информации никак не откликнулись на убийства. За исключением Джорджа, перепуганного пятнадцатилетнего подростка, свидетелей не было, а Джордж никому, кроме членов Братства Кирпичного завода, ничего не рассказывал. Банду это вполне устраивало. Искалеченные трупы завернули в полиэтилен и спрятали в холодильнике в подвале у Луиса Тейлора. Монк жил один в доме, предназначавшемся на слом. Лайонел жил с матерью на Брингхерст-стрит, но та большую часть времени пребывала в алкогольном ступоре и не скоро могла вспомнить о сыне.
- Сначала мы пришьем сукиного сына, который это сделал, а потом уже сообщим легавым и телевизионщикам, - рассуждал Марвин в ту субботнюю ночь. - Если мы расскажем им сейчас, у нас останется слишком мало пространства для того, чтобы действовать.
