Боже! Я только что перечитала написанное и теперь вижу, что это полная галиматья. Что ж, наберем полную грудь воздуха и начнем все с самого начала. Время-то у меня есть. Сет с пятницы спит по ночам плохо, он отсыпается днем и, если мне повезет, не встанет раньше половины пятого. То есть у меня примерно час.
Примерно около трех, когда я пылесосила, в дверь кухни постучали. Я открыла. На пороге стояли мистер Хобарт, который живет на нашей улице, и его сын, рыжий толстячок в очках с толстыми стеклами и с прыщавой кожей. Отвратительный мальчишка, если хотите знать. Глаза б мои на него не глядели. Парень держал в руках «Парус мечты». Безусловно, тот, что принадлежал Сету. Я бы узнала его, даже если б не увидела разбитого фонаря на заднем борту и царапины на боку, но я видела и то и другое. Меня аж качнуло. Я хотела что-то сказать, но не смогла: перехватило дыхание. И хорошо, что не смогла, одному Богу известно, что бы они услышали, если б у меня не пропал дар речи!
День выдался жаркий, но мистер Хобарт прибыл в строгом черном костюме и черных же туфлях. Прямо-таки служитель культа (я уверена, что так оно и есть). И на мальчишке был такой же наряд, а под глазом светился «фонарь». Я могла бы поставить последний цент, что этим «фонарем» его наградил папаша.
Наверное, я бы и не смогла сказать ни слова, потому что старший Хобарт наверняка подготовился к нашей встрече и не позволил бы мне перехватить инициативу.
— Мой сын хочет вам кое-что сказать, миссис Уайлер, — начал он и тут же посмотрел на сына, как бы говоря: «Ну, теперь твоя очередь, не подкачай». — Хью?
Хью забубнил, что он поддался Искушающему Голосу Сатаны (то есть ИГС, точно так же, как Прямоногий Маленький Мальчик — ПММ) и украл игрушку Сета. Говорил он быстро, и с каждым словом из его глаз все сильнее текли слезы. А потом последовало: «Вы можете обратиться в полицию, и я во всем сознаюсь. Вы можете выпороть меня ремнем или меня выпорет мой отец». Говорил он на одной ноте, и мне вспомнился автоответчик службы прогноза погоды. Когда набираешь номер этой службы, то слышишь: «Если вы хотите узнать погоду на сегодня, нажмите на рычаг один раз. На завтра — два раза. Если вас интересует состояние дорожного покрытия — три раза». Наверное, это и к лучшему, что я еще не успела прийти в себя. Иначе б я рассмеялась им в лицо, хотя в них не было ничего смешного, потому что стояли они такие подавленные, а на их лицах читался стыд. Пожалуй они меня даже пугали, особенно отец, пугали больше, чем Сет.
И я боялась ЗА них.
— Мне очень жаль, очень жаль, — лепетал мальчишка. — Я просил прощения у Господа нашего Иисуса Христа, и теперь я прошу вас простить меня.
К этому моменту я более или менее оклемалась и взяла у него космофургон. Но руки дрожали, и я едва не уронила его себе на ноги. А потом сказала Хобартам, что мы обойдемся без порки.
— Мальчик должен также извиниться перед вашим сыном, — добавил мистер Хобарт. Такой же благообразный, как Моисей, только с гладко выбритым подбородком и аккуратной стрижкой, если можно представить себе Моисея в двубортном костюме. Впрочем, после всего увиденного мною за последние несколько месяцев я могу представить себе что угодно. В этом, наверное, моя беда. — Если вы проводите нас к нему, миссис Уайлер…
И этот наглый сукин сын едва не вперся в дом. Можно сказать, начал отталкивать меня! Но я стояла как скала, доложу я вам (при этом опять едва не выронила «Парус мечты»). Меньше всего мне хотелось, чтобы этот маленький воришка оказался перед Прямоногим Маленьким Мальчиком. Я мечтала о том, чтобы эта парочка как можно скорее покинула мой дом. До того, как их голоса или эмоциональные волны (Хобарт-старший не плакал, но чувствовалось, что расстроен он не меньше сына, а то и больше) смогут разбудить ПММ.
— Сет мне не сын, а племянник, — ответила я, — и сейчас он спит.
— Очень хорошо. — Хобарт чуть кивнул. — Мы вернемся позже, если вам это удобно. Если нет, я могу привести Хью завтра днем. Мне, конечно, будет сложно отпроситься второй день подряд, я работаю в штамповочном цехе, знаете ли, но дело Господа всегда должно идти впереди дел человеческих.
Голос его крепчал с каждым словом, наверное, точно так же он произносил и проповеди, и пастве это очень нравилось, но я действительно испугалась, что он разбудит Сета. И все это время, клянусь своим здоровьем, мальчишка оглядывался вокруг, словно высматривал, что здесь можно спереть. Я готова спорить, что придет день, когда Хью попадет на кушетку психоаналитика. Хотя такие люди, как Хобарты, не верят в психоаналитиков, не так ли?
Я быстренько вытолкала их за дверь и повела к тротуару. Мальчишка все спрашивал: «Вы меня простите?» Повторял этот вопрос словно заведенный. К тому времени как мы добрались до улицы, я поняла, что смертельно зла на них обоих. Не только потому, что из-за них мы прожили несколько дней как в аду. Дело в том, что они вели себя так, будто на мне лежала ответственность за спасение бессмертной души этого маленького засранца. К тому же я помнила, как бегали его глазки, выискивая то, чего не было у него дома.
Я уверена, более того, знаю наверняка, что «странные способности» Сета имеют ограниченный радиус действия, как радиопередатчики в кинотеатрах для автомобилистов, способные доносить звук только до радиоприемников автомобилей, стоящих на территории кинотеатра. Поэтому когда мы вышли к тротуару, я почувствовала себя в некоторой безопасности (разумеется относительной) и решила поинтересоваться, каким образом Хью Хобарту удалось украсть космофургон Сета.
Папаша и сын при этом переглянулись. Обменялись забавным таким взглядом, однозначно указывающим на то, что ни один из них не возражал против порки, даже против визита полиции, но вот к разговору о краже душа не лежала. Ну не лежала, и все тут. Неудивительно, что фундаменталисты так не любят католиков: сама идея покаяния вызывает у последних сладостный трепет.
Однако я загнала их в угол, и в конце концов все прояснилось. Говорил в основном Уильям, а ребенок к тому времени решил, что я ему не по нутру. Сощурился, да и слезы куда-то подевались.
Кое о чем я могла догадаться сама. Хобарты принадлежали к баптистской церкви завета Сиона и среди прочего как добрые прихожане несли в массы «слово Божие». Сие подразумевало распространение буклетов, вроде того, что Херб нашел в ящике для молока на кухонном крыльце. С изображением грешника, которому миллион лет не давали глотка воды. Уильям и Хью разносили буклеты вместе, обеспечивая преемственность поколений. Совсем как, к примеру, Национальная бейсбольная лига курирует соревнования детских и молодежных команд. Заглядывать они предпочитали в дома, которые временно пустовали, поскольку хотели «распространять слово Божие и сеять зерна истины, но не вступать в дискуссию» (слова Уильяма Хобарта). Или подсовывали буклеты под дворники припаркованных автомобилей.
