— Назад! — крикнул Иван, протягивая руку к птице, и ворон взлетел на ближай-шее дерево.
— Кому ты кричишь? — спросила Аня, схватив Ивана за руку.
— Этому придурку, — сообразил Иван. — Чтобы нож бросил.
— Козлина! — пыхтел парень с вывернутой рукой, стоя на коленях. Иван знал, что тренер не похвалит за столь грубое исполнение. Айкидо — мягкий путь….
— Я никогда не видела, чтобы птицы на людей бросались! — изумленно сказала она.
— А я видел, — серьезно проговорил Иван, уводя ее дальше по дороге. Аня взгля-нула на него:
— Где?
— В армии, в Узбекистане, — сказал он. — Такие дикие края, если б ты знала! Там даже лошади на людей кидаются!
— Да ладно, — не поверила она, — врешь ты все!
— Клянусь! — с жаром произнес Иван. — К нам в часть лошадь чья-то пришла. Паслась рядом с забором. Мне прапорщик сказал: отогнать! Я пошел, замахал ру-ками, а она повернется, да как бросится на меня! Я бежал, как угорелый! Необъ-езженная была.
Аня улыбалась. Не поверила. А это правда.
— От вороны карапуз убежал, заохав! Этот мальчик просто трус. Это очень плохо! — продекламировал Иван. Аня засмеялась, а Иван схватил ее в охапку и поцело-вал.
Хочешь ли ты изменить этот мир?
Можешь ли ты принять, как есть?
Встать и выйти из ряда вон?
Сесть на электрический стул или трон?
В. Цой
Аня не звонила давно. Неделю назад они поссорились из-за пустяка, Иван даже забыл причину. Но Аня оказалась своевольной и не хотела уступать, а Иван не ожидал сопротивления и тоже обиделся. Он уже уступал ей не раз, хватит! Иван считал, что она неправа и ждал извинений. Но она не звонила. Иван не зво-нил тоже.
И вот, истосковавшись по ее голосу, Иван набрал Анин номер. Но трубку не брали. Почему-то стало не по себе. Иван чувствовал: что-то произошло. Он взял денег, накинул куртку и поехал к ней.
Поезд нес под городом, электрическим червяком вгрызаясь во тьму тонне-лей. Свет, тьма. Черное, белое. Как жизнь, думал он, глядя на отражение в окне. Двери открывались и хлопали, эхом отдаваясь в сердце. Что-то случилось. Он многое теперь чувствовал. Погоду, например. И еще неприятности.
Неделю назад он поругался с начальником. Тот требовал, чтобы Иван выхо-дил сверхурочно. Иван не хотел. Слово за слово — разругались. Начальник при-грозил, что уволит, да еще и по статье, чтоб поучить всяких молокососов, а Иван сказал: чья бы корова мычала, и что знает про махинации с левыми тиражами фо-тообоев. В общем, поговорили… А вчера сказали, что начальник разбился на сво-ей «Волге». Жив остался, но говорят, помутился рассудком. Не в себе. Наверно, из-за травмы головы.
Иван чуял, чьих это рук дело. И не рук, а крыльев. Проклятые твари! Что ж они делают!? После работы он зашел на пустырь возле Витебского вокзала, и по-звал.
Первая птица явилась через минуту. Огромный, вдвое больше обычных го-родских «санитаров», иссиня-черный ворон опустился на землю рядом с Иваном.
— Иди сюда! — сказал Иван. Ворон подчинился. Иван присел на стенку детской песочницы и протянул руку:
— Ближе!
Птица подошла. Иван протянул руку и схватил ее за горло. Ворон затрепы-хался, забил крыльями, но Иван знал: он не посмеет напасть на хозяина.
— Я придушу тебя, гадина! — процедил Иван. Он знал, что птица понимает. — Я передушу вас одного за другим, понятно!? Я не давал приказа убивать! Не смейте, поняли, не смейте!!
Он чувствовал, что позвонки вот-вот хрустнут под пальцами. Приятное чув-ство…
— Дяденька, отпустите птичку! — сказал кто-то. Иван повернул голову. Рядом сто-ял ребенок, девочка лет пяти. С ведерком и совочком. Две косички смешно торча-ли вверх.
— Отпустите! — вновь попросила она.
— Это плохая птичка, — сказал Иван, не выпуская трепыхавшегося ворона. Де-вочка помотала головой:
— Нет, хорошая! Это ты плохой!
Иван засмеялся и отпустил ворона. Тот поскакал прочь и спрятался в кустах. А может, она и права?..
Он думал об этом, пролетая под землей километры, равнодушно глядя на снующих по вагону людей. Он вспомнил разговор с незнакомцем в баре, и его слова о том, что за все надо платить. Даже за дар. Какой же будет моя плата?
Иван вышел из троллейбуса и зашагал к Аниному дому. Длинная панельная змея грязно-желтого цвета тянулась вдоль разбитой асфальтовой дороги. Надо обогнуть дом и зайти в последнюю парадную. Иван завернул за угол и остановил-ся: перед подъездом стоял «бумер» Кира. Иван врос в землю и смотрел на машину, словно на инопланетный корабль. Не может быть! Это не его машина! Нет, его. Иван не помнил номеров, но все равно узнал. Кир у нее! Вот так…
Иван пошел во двор, присел на скамеечку и уставился на ее окна. «Идти ту-да? И что? Изображать ревнивого мужа? Да ведь она мне не жена. Просто… Про-сто я люблю ее. И все. А теперь… А может, ничего и нет? Может, там ничего не происходит? Да, они там чай пьют или крестиком вышивают… Стоп! Сейчас я увижу. Должен увидеть!»
Как вестники мрака, сгустившегося в душе, вороны были всюду. Две птицы сидели на заборе у детского сада, еще одна прогуливалась по двору, и сразу не-сколько оккупировали соседнее дерево. Ивану не составило труда призвать бли-жайшего, сидевшего на рябине. Иван сосредоточился, разглядывая птицу. Во снах он видел их глазами, вместо рук чувствуя черные крылья, и знал: если захочет, станет одним из них. Значит, время пришло.
Иван уставился в черные глаза птицы. Сила его желания заставила ворона вздрогнуть и медленно расправить крылья. Как камень, брошенный в черную воду, Иван нырнул в глаза ворона, и реальность, расплывшись размазанными кругами, перестала существовать. Теперь он видел глазами ворона, стал с ним одним целым… Новый мир, окружавший его, был удивительным и странным, переливался иными цветами и звуками. Он слышал зов неба и гулкое молчание асфальта, шепот деревьев и потусторонние звуки огромного человеческого гнезда, называемого городом. Он чувствовал сладкий запах падали из помойного бачка, понимал надоедливое чириканье воробьев и видел души людей, спрятанные под покровами тел и одежд…
Иван взлетел и сел на ветку у окна. Окно кухни было не зашторено, и там никого. Ворон переместился левее, прыжками двигаясь по узкому карнизу, и через тюлевые занавески Иван заглянул в спальню. Они лежали на кровати и, судя по резким движениям, Кир старался вовсю. Иван смотрел, ощущая, как сердце стяги-вают тугие стальные обручи. Что теперь? Как жить? Он двинулся вперед, и ткнул-ся клювом в стекло. Кир оглянулся. Аня тоже привстала, так что Иван видел ее грудь…
— Это ворона, — сказал Кир, поворачиваясь к ней. Они повалились на смятые простыни. Иван смотрел, чувствуя странное раздвоение. Один Иван кричал и бился о прозрачную стену, другой глядел спокойно и расчетливо. Он знал, что они заплатят…
