— Давай, — сказала я ему. — У тебя нет выбора.
Папаша нежно погладил меня по голове, затем щелкнул пальцами, и Джек протянул дрожащую руку, чтобы, поднять таз. Он дополз вместе с ним до двери, исчез, но вернулся невероятно быстро с чистой водой и полотенцами. Еще Джек принес бутылку виски, хотя и без стаканов.
— Алкоголя не надо, — произнес Мирча, не потрудившись даже повернуть голову.
Наверное, он почувствовал запах.
— Простите, хозяин, — подобострастно пробормотал Джек — Я просто подумал, что надо бы избежать заражения...
— Она дампир, — колко ответил Мирча. — Заражение ей не грозит. Оставь нас.
Джек низко поклонился и попятился к двери, то ли желая выказать свое почтение, то ли опасаясь поворачиваться к Мирче спиной. В воздухе почувствовалась вибрация, напряжение, которое предшествует извержению вулкана. Я сосредоточилась на том, чтобы не упасть, пока Мирча осторожно промывал раны на спине. Он смачивал, затем вытирал насухо, выжидал и снова промокал порезы, которые все еще сочились, после чего переходил к следующим.
«Живот ему трогать не дам, —решила я. — Все равно умру, так чего ради стараться?»
Буквы постепенно проявились. Все это длилось бесконечно и было мучительно больно, но я оказалась так близка к беспамятству, что едва замечала происходящее.
— Можешь прочитать? — спросила Августа, когда Мирча закончил и отставил таз в сторону.
— Перевяжи ее раны, — сказал он через секунду, не отвечая на вопрос. — Проследи, чтобы она осталась жива.
— Мирча! Если ты не прикончишь его этой же ночью, оставишь ему хотя бы один шанс вернуться, то я умываю руки. — Губы у меня онемели, но я каким-то образом сумела выговорить эти слова. — В следующий раз будешь охотиться на него сам.
В ответ я услышала лишь стук двери, негромко захлопнувшейся за ним, и уронила голову на край кровати. Отражение в зеркале подсказало мне, что самые неглубокие порезы уже начали затягиваться. Буквы исчезали, словно их стирал ластик. Пройдет несколько часов, и прочитать что-либо будет уже невозможно.
Драко вырезал вызов Мирче на моем теле, затем распорол мне живот и предоставил самой возвращаться в дом, снятый вампирами. Он добился своей цели. Мирча отправился на встречу с ним. Но вместо того чтобы убить сукина сына, который искромсал его дочь, мой папаша собирался заточить этого негодяя в какие-то подземелья Сената. Мол, все будет шито-крыто, и конец всем проблемам.
Я проглотила горький комок и уставилась на дверь, дрожа от изнеможения и дожидаясь, когда лишусь сознания от кровопотери. В двери остались глубокие вмятины в том месте, где я колотила по ней. Она была толстой, но я смутно слышала разговор, ведущийся за ней вполголоса.
Я шумно втягивала в себя воздух, старалась захватывать его ровно столько, чтобы легкие не горели от удушья, но уловить нить разговора мне все-таки удалось.
— Консул проявляет нетерпение, требует немедленного решения проблемы или, по крайней мере, предъявления какого-нибудь плана. Я должна ответить ей хоть что-то...
— Она получит ответ не далее как сегодня ночью.
— И что дальше? Дампир рассуждает верно. Ты должен его убить!
— Это семейное дело, Августа, тебя оно не касается.
Тут снова зазвучал голос Джека, который был громче остальных. Наверное, слуга и не пытался его приглушить:
— Могу я получить разрешение на обработку ее ран, хозяйка?
Ответа я не расслышала, однако через миг дверь открылась, и вампир вошел с бинтами, новым тазом воды и маленьким черным саквояжем. Я с подозрением уставилась на эту штуковину, но Джек вынул оттуда всего лишь длинную нитку и иглу устрашающего вида, уложил меня на ковер и внимательно осмотрел живот.
— Пусть он не виноват в гибели жертв Джека, зато плодил вампиров без разрешения, причем не регистрировал их. За одно это его наверняка приговорят к смерти. Убей сейчас, и ты спасешь семью от позора публичной казни.
— Отпусти мою руку, Августа. У меня нет времени на разговоры с тобой, даже если бы я был склонен согласиться.
Джек начал зашивать мой живот. Мне срочно требовалось чем-то отвлечься от боли, но я почему-то не теряла сознания. Игла входила в плоть и выходила обратно, а я смотрела на дверь и напрягала слух, чтобы разобрать слова.
— Мирча!
— Ты не улавливаешь сути дела. — Голос папаши звучал ровно, но я достаточно хорошо его знала, чтобы понять — в нем разрастается гнев.
— Чего здесь улавливать ? Если бы он сотворил такое с кем-нибудь из моих, то я раздавила бы ему череп как яйцо!
— И таким образом дала бы ему то, чего он хочет!
Сквозь туман я заметила, что Джек делал красивые ровные стежки, и подумала, что из него вышел бы отличный портной.
— Если он хочет умереть, пусть только скажет, — яростно прошипела Августа. — Недостатка в добровольцах не будет!
— Всех их истребят за подобную попытку. Как ты думаешь, почему он провоцирует меня, угрожая Раду и нападая на Дорину? Он хочет погибнуть от моей руки, а не от чьей-нибудь еще.
— Так дай ему то, чего он хочет! — Я вторила бы словам Августы, если бы у меня оставались силы.
— Нет. — Голос Мирчи был твердым как камень. — Пусть живет и помнит, вместо того чтобы умереть и забыть!
Я услышала, как он вышел, и через миг Августа вернулась в комнату.
— Она будет жить, хозяйка, — спокойным тоном объявил ей Джек. — Обещаю. — Он едва ли не с обожанием погладил меня по голове. — Ничего удивительного, что князь ее ненавидит. В ней нет страха.
«Поразительно, как люди могут так заблуждаться», — подумала я и наконец-то позволила себе провалиться в беспамятство.
— Дорина! — Чьи-то руки яростно вцепились в меня и принялись трясти.
Я схватилась за эти руки, стараясь восстановить связь с настоящим временем.
— Ты в порядке? — допытывался кто-то.
«Вернулась!.. — поняла я. — Потрясена до глубины души, но вернулась обратно».
— В полном. — Собственный смех показался мне надтреснутым и тоненьким, поэтому я умолкла.
Мой взгляд сосредоточился, и я узнала Луи Сезара, который внимательно смотрел на меня сверху вниз. С виду он был таким же ошарашенным, какой чувствовала себя я. Из-за потрясения лицо вампира лишилось красок, отчего глаза его казались неестественно синими.
