– Кроме того, я чувствую, что вы чем-то озабочены и пришли к нам в поисках решения своей проблемы. Иногда для того, чтобы найти выход из сложной ситуации, нужно всего лишь взглянуть на нее с другой стороны. И физическое зрение здесь ни при чем. Я слышал как-то историю о двух нищих, которые сидели перед входом в церковь. Оба они были слепыми, перед обоими лежали таблички с просьбой о подаянии, но одному подавали очень мало, а у другого шляпа всегда была полна денег. Наконец первый не выдержал и спросил своего удачливого соседа, почему ему так охотно подают. Тот же в ответ спросил:
– Что ты написал на своей табличке?
– Я написал, что слеп и не могу заработать себе на жизнь. А что написал ты?
– Я написал, что сейчас весна, но я не могу ее увидеть.
Рассказав эту притчу, человек за столиком спохватился:
– Вы пришли к нам по делу, а я отвлекаю вас пустыми разговорами. Сейчас вас проводят… – Он повернулся влево и позвал: – Кречет!
Тотчас из-за шкафа в углу прихожей появилась большая белая собака с умными глазами. Увидев ее, Александра едва не вскрикнула – собака была как две капли воды похожа на виденную ею в Черногории. Это не может быть совпадением, значит, Александра на правильном пути!
Собака остановилась перед привратником и вопросительно взглянула на него.
– Кречет, – проговорил тот, – проводи нашу гостью в макетную мастерскую к Антону Андреевичу. Покажи ей нашу артель и проследи, чтобы она не заблудилась.
Пес тихо рыкнул, как будто подтвердил, что понял хозяина, взглянул на Александру, приглашая ее следовать за ним, и направился к двери, имевшейся в глубине прихожей.
Едва лишь гостья покинула прихожую, как привратник снял телефонную трубку и проговорил:
– Она пришла. Приготовьтесь, возможно, следом за ней придут и другие гости.
* * *
Проследовав за собакой, Александра оказалась в коридоре. Здесь было почти темно, света от единственной лампочки едва хватало, чтобы разглядеть дорогу. Это и понятно – ведь здешним обитателям свет не был нужен.
Собака толкнула носом следующую дверь, и они с Александрой попали в просторную комнату, в которой работали десятка полтора незрячих людей. Перед каждым из них на рабочем столе лежали мелкие детали каких-то сложных устройств и механизмов. Они уверенно собирали эти детали своими чуткими пальцами, и в их руках эти части превращались в выключатели и реле, электроприборы и другие устройства.
При появлении Александры некоторые из работников подняли головы, внимательно прислушиваясь, но, услышав хорошо знакомое цоканье собачьих когтей по деревянному полу, тут же успокоились и вернулись к прерванной работе.
Пройдя через эту мастерскую, они попали в следующее помещение.
Здесь работали незрячие женщины, ткавшие очень красивые ковры. За работой они негромко напевали.
Под их ловкими руками возникали удивительные узоры – цветы и деревья, райские птицы и чудесные пейзажи. Одна из работниц повернулась к Александре и с интересом проговорила:
– Какие у вас хорошие духи! Это Живанши?
– Исси Мияки, – машинально ответила Александра.
Собака тем временем подошла к следующей двери, остановилась и вопросительно взглянула на свою спутницу.
– Ах, ты не можешь повернуть ручку! – догадалась Александра.
Она повернула медную дверную ручку и вслед за собакой вышла на лестничную площадку. Отсюда деревянная винтовая лестница вела вниз, в подвальное помещение. Спустившись по ней, Александра и ее четвероногий спутник оказались в небольшой комнате, где работали всего четыре человека: юноша лет восемнадцати, мужчина и женщина средних лет и старик.
Юноша маленькими острыми ножницами очень ловко вырезал из тонкого картона фигурки людей и животных. Старик тонкой кистью раскрашивал эти фигурки, а мужчина и женщина вклеивали их в подготовленные коробки макетов. На одном из столов Александра увидела готовую сцену из «Золушки»: Золушка в белоснежном бальном платье сбегает по дворцовой лестнице, за ней бежит принц с хрустальной туфелькой в руке. Рядом делали сцену из сказки «Кот в сапогах» – роскошный зал в замке людоеда, и пушистый кот гоняется за хозяином замка, превратившимся в мышь.
В данный момент мастера работали над сценой из какой-то восточной сказки, должно быть, «Тысячи и одной ночи». Старик раскрашивал фигурку Шахерезады в пышном восточном одеянии. Он едва заметным движением кисти коснулся лица фигурки, и на нем появились изящно изогнутые черные брови.
– Какая тонкая работа! – не удержалась Александра. – Как вам удается…
Она не договорила фразу, смутившись.
– Как мне удается делать это вслепую? – закончил за нее старик, усмехнувшись. – Я работаю так уже сорок лет, так что ничего удивительного! Я уже «вижу» руками. Слышали ли вы когда-нибудь о старых мастерах персидской миниатюры?
– Ну, разве что о самих этих миниатюрах слышала, – неуверенно призналась Александра. – Вроде бы это такие ярко раскрашенные рисунки с принцами на конях, розами, черноглазыми красавицами и прочими восточными красотами…
– Ну, хоть о чем-то вы слышали, – старик вновь усмехнулся. – И то хорошо. Вообще-то, персидские миниатюры – это высокое искусство, самые знаменитые мастера украшали своими рисунками рукописные книги. Так вот, мастера миниатюры занимались тонкой росписью всю свою жизнь, до глубокой старости, и от подобной кропотливой работы к концу жизни они почти всегда теряли зрение. Но при этом не переставали работать, потому что, как говорили, у них открывался третий глаз, иначе говоря – внутреннее зрение. Они начинали видеть душой, сердцем. И тогда-то слепые мастера создавали свои лучшие работы…
Старик ненадолго замолчал. Александра тоже почтительно молчала.
– Так что в моем мастерстве нет ничего особенного! – закончил он. – Вот у Виталика – настоящий талант. – Старик повернулся к юноше с ножницами. – Он работает только первый год, а почти не ошибается!
* * *
Входная дверь деревянного дома распахнулась, и в прихожую вошли двое смуглых мужчин. Один – средних лет, седоватый, подтянутый, второй – гораздо моложе, с длинными, черными как смоль волосами, собранными в «хвост» на затылке. Будь на месте привратника человек зрячий, он сразу заметил бы, что эти двое побывали недавно в серьезной переделке. Левая скула длинноволосого визитера была гораздо больше правой, глаз слегка заплыл. Лицо второго было в порядке, зато он время от времени морщился, потирая плечо. На его рубашке не было верхней пуговицы, и мужчина пытался застегнуть куртку до горла.
Всего этого привратник видеть не мог, однако кое-что он наверняка почувствовал, поскольку губы его дрогнули в едва заметной презрительной улыбке.
