— Гипотез насоздавать — несложно — отзывается главврач.
— Это бесспорно. Фантазировать все умеют. Была речь даже о возможном космическом происхождении этого 'вызывателя'. Дескать, были такие гоалуды, вполне возможно, что от них привет обнаружился. Пока — предположительно — можно полагать, что как минимум возбудитель — будь это вирус, нанобот или еще что — очень древний, потому умеет перестраивать организмы еще в бескислородном варианте действия.
Тут поневоле приходится призадуматься, безкислородные обменные процессы налицо. Но разобраться на внутриклеточном уровне пока не получается. Нужны электронные микроскопы, серьезная лабораторная биохимическая техника.
— А как вы относитесь к митохондриевой теории? — осведомляется, наконец освободившийся из операционной анестезиолог, вместо перерыва забежавший на праздничек.
— Как и остальные вполне достойна до момента, пока не доказано что-либо конкретное — отвечает Валентина, задумчиво вертя в руке стаканчик с соком.
— Что за теория? — тихо спрашиваю я усача, севшего рядом со мной.
— Теория, объясняющая то, что пугает сильнее всего — зачем вообще зомби жрут людей? Возможно, что мясо им поставляет митохондрии живых, это ускоряет их собственный энергетический цикл. После поедания живой плоти митохондрии "встраиваются" в клетки зомби. Чем больше плоти — тем больше митохондрий и тем больше энергии и шустрей мертвяк в итоге.
— Интересный подход. Но тут же без кислорода ничего не работает. Невозможен синтез АТФ — припоминаю я подзабытую уже биохимию человеческого организма.
— Как-то оно все же работает — меланхолично отмечает очевидный факт, прислушивающийся к нашему разговору сидящий с другой стороны терапевт.
— Валентина Ивановна, что вы можете сказать насчет такой теории, как увеличение числа митохондрий, как самоцели? — спрашивает анестезиолог завлаба.
Кабанова отвечает тотчас же. По ее словам ин витро наблюдения показывают, что клеточное структурирование сохраняется, количество митохондрий в клетках и впрямь увеличено. Но все это никак не подтверждает саму теорию — просто по недостатку данных. Единственно, что можно считать боле-мене достоверным, так это то, что зловредное нечто отчаянно не хочет помирать и таким образом способно на то, чтоб переделать тело умершего существа.
— В общих чертах, оно, это нечто, само садится за руль.
— Да, это мы видели. Садится за руль плотно, ничего не скажешь…
— Возможно, объяснение этому получено от тверских коллег — продолжает Кабанова.
— Это те, что к нам прибыли? — спрашивает терапевт.
— Да, первая колонна от Москвы наконец к нам добралась — подтверждает Валентина Ивановна.
Ого! А я и не знал, слыхал, что до Великого Новгорода наши пробились и там обнаружилось несколько анклавов, а тут уже и до Твери дорогу прочистили. Надо же.
— Судя по доставленной нам информации, эта катастрофа — рукотворна. Сначала вроде бы имелись данные о том, что очередные сумасшедшие ученые совершили очередное сумасшедшее открытие — вот все и схлопнулось. Сейчас оказалось, что все вовсе не так просто.
— Неужели сумасшедшие ученые оказались не при чем — как-то даже обиженно осведомляется Бурш.
— Нет, как же без ученых — невесело улыбается быстро угасшей улыбкой Валентина: 'Затея была любопытная. Очередная попытка найти панацею, чтоб от всех скорбей помогала. Вирус, выделен из какой-то редкой глубоководной рыбы. Воздействие на организм феноменальное — резко ускоренная регенерация тканей, подавление практически всех вирусных агентов. Судя по ряду данных — у лабораторных животных продление детородного возраста и продолжительность жизни увеличена. К этим бесспорным плюсам добавилась и бочка дегтя — оказалось, что вирус или что там работает — воспринимает функционирование организма хозяина как обязательное условие, потому после биологической смерти этот вирус, или наноботы или наследство гоалудов продолжает управление организмом, переходя в ипостась 'нежизнь'. Вот эта самая нежизнь, попав в живой организм, переводит его под себя — в 'нежизнь', опять же не теряя управление организмом. То есть четко видно, что одна и та же сушность выражает себя в двух диаметрально противоположных формах.
— Получается такая ситуация, что мы все заражены чем-то, что в любой момент может подчинить нас себе, и мы станем ровно теми же зомби, только теплокровными — задает странноватый вопрос старый дед сидящий рядом с главной.
— Извините, не совсем поняла ваш вопрос — отзывается Кабанова.
— Я имел в виду, что какое-то 'нечто', попало в наши организмы и мы не можем быть уверены, что и живая ипостась этого 'нечто' уже не занимается управлением нами.
— Коллеги, мне кажется, что мы сейчас можем уйти очень далеко, потому что начинается практически дискуссия на тему 'Есть ли Бог'. Давайте пока все же выслушаем достоверную информацию, потом можно будет и пообсуждать. Продолжайте, Валентина Ивановна — вводит разговор в нужное русло главврач.
— Вот товарищ военный лучше пояснит — отвечает Кабанова.
На вопрос очень тихо отвечает востроглазый, но какой-то неприметный лейтенантик, что явился вместе с Кабановой.
— После получения этой информации — руководство лаборатории не предало ее огласке, и не приняло соответствующих мер предосторожности. Не были оповещены даже прочие сотрудники, включая охрану. Той же ночью был совершен теракт, по первой версии — радикальными 'зелеными'. В результате взрыва была разрушена стена лаборатории, а так же повреждена система электроснабжения, в том числе и питание злектрозамков клеток с образцами. Система аварийного автономного питания или не включилась, или тоже вышла из строя… или просто отсутствовала. Носители вируса — подопытные животные — вырвались за пределы лаборатории, на территорию Москвы.
Есть уверенность — теракт 'зеленых' — не более чем акция прикрытия.
— Почему?
— Такой кинематографический ход развитии событий. Террористы от зеленых, взрывы — это все конечно волнующе и хорошо смотрелось бы в кино. Но ваши тверские коллеги — и тульские, кстати, тоже — при моделировании скорости и вероятности заражения практически всего населения Земли пришли к выводу, что (лейтенант посмотрел в бумаги, и тщательно выговорил) даже при 100 % контагиозности агента нужно было минимум шесть самостоятельных первичных очагов возникновения инфекции в разных местах. А, учитывая некоторую идеалистичность расчета — скорее речь идет о десятке первичных очагов самое малое. Причем на разных континентах. Мало того, в развитии событий есть четкий американский след.
