В самом центре круга, не вертясь, как остальные, медленно вышагивал седобородый дервиш в черном одеянии и зеленом тюрбане, повязанном поверх шапки из верблюжьей шерсти. Он прижимал ладони к груди и держал глаза опущенными книзу и тоже ни разу не задел никого из круга, как и его никто случайно не коснулся.
Дервиши, двигаясь по кругу, продолжали вертеться. Внезапно некоторые из них останавливались и медленно, с просветленным лицом, усаживались у стены, тогда другие поднимались и занимали их места в круге. Как зачарованный, не в силах сдвинуться с места, наблюдал штабс-капитан за древней церемонией, не подозревая даже, что погоня отстала и преследователи, опасаясь заходить во двор тэккэ, шумной толпой поджидают его у ворот.
Наконец музыка смолкла, странная пляска завершилась, и, только теперь обратив на штабс-капитана внимание, седобородый дервиш в зеленом тюрбане медленно приблизился к нему. На мгновение он пристально вгляделся Хованскому в глаза, затем чуть заметно качнул головой и, поманив за собой, не спеша двинулся к дверям тэккэ. Словно на поводке, штабс-капитан безропотно последовал за ним. Дервиш провел его через двор и отворил потайную калитку с противоположной стороны, а в это время в голове явственно раздалось на чистейшем русском языке: «Мертвые не умирают!»
* * *
За окнами наконец опустился темный осенний вечер, и Башуров, без устали меривший шагами гостиничную клетушку, решил, что тянуть дольше не имеет смысла. Переставив лампу с тумбочки на стол, он выложил на чистую салфетку приготовленную еще вчера иглу с кунжутной нитью, остро наточенную опасную бритву, пузырек йода и, чтобы случайно не испачкать одежду, разделся до пояса.
Всю свою жизнь он старался действовать согласно здравому смыслу, и сейчас этот самый здравый смысл настойчиво твердил ему, что от материнского наследия необходимо избавиться любой ценой.
Все беды последних дней несомненно проистекают от проклятого перстня, и, хотя никакими усилиями его не снять: ни с мылом, ни с маслом, ни как-нибудь иначе — надфиль скользит по поверхности, даже не оставляя царапин, — у настоящего воина всегда есть выход.
Еще будучи курсантом в школе ГРУ, он овладел специальной психотехникой, позволяющей достигать боевого транса, при котором сознание переходит в измененное состояние. Древние называли это «безумием воина» или «яростью берсерка». По-научному это именуется эмпатией, или методом ролевого поведения, и заключается в отождествлении себя с выбранным объектом. Это может быть как реальное лицо — знаменитый воин, известный мастер боевых искусств, так и вымышленное — мифический герой, персонаж мультфильма или — хищное животное. Берсерки, к примеру, отождествляли себя с волками. Примерно так же действовали и адепты звериных стилей, и, конечно, легендарные представители синоби-дзюцу — воины кланов ниндзя. На какое-то время они могли приобретать сверхвозможности путем произнесения магических заклинаний (дзюмон), сплетения пальцев в определенные комбинации (кудзи-ин) и мысленного отождествления себя с одним из девяти мифических существ: вороном-оборотнем Тэнгу, небесным воином Мариси-тэн, повелителем ночи Гарудой и другими. То есть, с позиций современной науки, ниндзя использовали самогипноз на основе «якорной» техники, причем задействовали сразу три якоря: кинестетический (сплетение пальцев), аудиальный (звукорезонансная формула) и визуальный (зрительный образ). В результате они обретали качества, необходимые в данный момент: силу, ловкость, нечувствительность к боли.
«А не сделать ли мне заодно и обрезание?» Башуров вытащил из стола пузырек с медицинским спиртом, тщательно продезинфицировал иглу и бритву, сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Палец он отрежет чуть выше средней фаланги, затем избавится от кольца и, залив рану йодом, аккуратно зашьет кожу на культе, чтобы все было стерильно и красиво. Но сначала нужно войти в боевой транс, в обычном состоянии сознания он сможет только вызвать у себя болевой шок. Сжав определенным образом кулаки, ликвидатор сосредоточился и громко произнес мантру входа: «Граум».
Запрограммирован он был на Евпатия Коловрата, знаменитого русича-берсерка. Усилием воли вызвав в мозгу образ могучего, бешено кружащегося с мечом в руке воина, он сразу же почувствовал, как в нем просыпается клокочущий вулкан энергии, бесстрашия и презрения к смерти.
Громко засмеявшись в предвкушении того, что сейчас наконец все закончится, Виктор Павлович обильно полил палец спиртом и, потянувшись за бритвой, внезапно умолк. Она была необыкновенно тяжелой, и всех сил ликвидатора еле-еле хватило, чтобы оторвать ее от поверхности стола. Страшным усилием воли он приблизил сверкающее лезвие к пальцу, но внезапно что-то непроницаемо-темное начало стремительно наваливаться на его сознание. Протяжно взвыв, Башуров попытался довести начатое до конца, но голова его беспомощно рухнула на стол, и последнее, что он запомнил, был образ Евпатия Коловрата, которого душило что-то темное и бесформенное.
Еще Аристотель упоминал об изготовлении в Индии булатных клинков. Это особая разновидность твердой стали, обладающая большой упругостью и вязкостью. Главнейший признак, по которому булат отличается от обыкновенного сплава, это узор, приобретенный им во время ковки. По форме рисунка булат различается на: полосатый, если состоит из прямых линий, почти параллельных между собой, это низший сорт дамаска; струйчатый или средний сорт, когда между прямыми линиями попадаются и кривые; волнистый, если кривые линии преобладают над прямыми; сетчатый, когда линии эти, извиваясь, расходятся по всем направлениям; и наконец, коленчатый, или высший сорт, когда рисунок и по ширине клинка, и по его длине один и тот же.
По крупности узора различают три вида: мелкий, встречается на дамаске низшего сорта; средний, принадлежит более высокому сорту; и крупный узор, когда величина его доходит до размеров нотных значков. По цвету или грунту металла различают три сорта булатов: серый, бурый и черный. Чем темнее грунт и чем более выпуклый на нем узор, тем дамаск считается лучше.
Лучший дамасский клинок обладает следующими свойствами: узор его крупный, коленчатый, белого цвета, отчетливо выделяющийся на черном грунте, отлив золотистый, а звук долгий и чистый.
Фон Винклер. Оружие
Дела минувших дней. 1923 год
Над Парижем висел влажный августовский вечер. Только что прошел дождь, и опустившиеся на город сумерки были напитаны прелой сыростью бульваров, бензиновой гарью и запахом духов. Тихо опадала листва с каштанов, на Марсовом поле, где когда-то негодяй Робеспьер ловко пудрил мозги легковерным французам, подпирал небо мокрый скелет Эйфелевой башни, наплывавший со стороны Сены густой туман укутывал город толстым пуховым одеялом.
