Она отрицательно покачала головой.
– Нет. Я видела то, что видела, но лучше бы не видела этого вовсе, потому что теперь я знаю. Я знаю и буду молчать, поскольку что может одна ведьма? – Она замолкла, и Билли увидел в ее глазах любопытство, которое он не смог полностью понять. – Худое зло – самое худшее – носит одеяние пастуха и разит того, кто доверяет ему. О, Господи… – Она глубоко вздохнула и замолчала.
Билли положил ей ладони на плечи, и она накрыла их своими.
– Ты будешь гордиться мною, мама. Увидишь.
– Я знаю. Билли, тебе предстоит долгая дорога…
– Только до Тускалузы…
– Нет, – тихо возразила Рамона. – Сначала до Тускалузы. Потом…
Твой Неисповедимый Путь разойдется с моим. Ты пойдешь дальше и увидишь то, о чем я и не мечтала. С одной стороны я завидую тебе, а с другой – боюсь за тебя. Да… – Она поднялась с кресла, и Билли увидел у нее пряди серебристых волос. – Я сделаю тебе несколько сэндвичей, пока ты будешь одеваться. Одному Богу известно, когда у тебя появиться возможность поесть.
Билли подошел к своим выдвижным ящикам и достал оттуда одежду, которую хотел одеть для своего путешествия – чистые голубые джинсы и сине-зеленый пиджак. Он быстро оделся, желая выкроить немного времени перед отъездом для разговора с отцом. Одевшись, он вытащил из грязных джинсов, в которые был одет, работая на крыше, блестящий, приносящий счастье кусочек угля и положил его в карман. Его сердце стучало как оркестр ударных инструментов. Он вынес свой чемодан на террасу, где его отец, склонив голову набок, всматривался в сторону дороги и к чему-то прислушивался.
– Жаркий денек, – произнес Джон. – Слышишь, как шелестит кукуруза?
– Папа, – произнес Билли. – Не знаю, поймешь ты меня или нет, но…
Я ненадолго буду в отъезде. Видишь? Мой чемодан собран, и… – К его горлу подкатил комок, и ему пришлось подождать, пока он исчезнет. – Меня не будет до октября.
Неожиданно в его сознании промелькнула мысль: «Твоего папы в октябре уже не будет». Он отогнал ее прочь, глядя на здоровую половину отцовского лица.
Джон кивнул.
– Сверчки предпочитают стрекотать в жару, правда?
– О, папа… – прошептал Билли. Его горло сжалось, и он схватил одну из жестких рук отца, покоящихся на подлокотниках. – Прости меня, это по моей вине, прости меня, прости меня… – Его глаза обожгли слезы. – Буль! – произнес отец и улыбнулся. – Видел? Старая лягушка прыгнула в пруд! – Он покосился на дорогу и подался вперед, прикрывая глаза от солнца здоровой ладонью. – Смотри-ка, едут гости.
На дороге поднимались клубы пыли.
Не сейчас! – мысленно прокричал Билли. Еще слишком рано.
Из-под колес фургона разлетались в разные стороны птицы; на этот раз автомобиль не остановился, а мужественно преодолел все рытвины и ухабы до самого дома. На бортах фургона белыми, в форме привидений, буквами была выведена надпись: «ПРИЗРАК-ШОУ ДОКТОРА ЧУДО».
– Кто сегодня у нас в гостях? – спросил Джон, и на его лице появилась кривобокая улыбка.
– Мужчина, о котором я тебе рассказывала, дорогой, – ответила Рамона из-за двери; она как раз выходила на террасу, держа в руках бумажный пакет с двумя сэндвичами, с арахисовым маслом и джемом и с копченой колбасой, и парой красных яблок. Ее глаза замерли, когда дверь автомобиля отворилась и из него вылез Доктор Чудо, выглядевший так, будто он спал в своем полосатом костюме и соломенной шляпе.
– Хороший денек, не правда ли? – крикнул он и направился к дому на своих кургузых ногах; с каждым шагом его улыбка теряла энергию под ледяным взглядом Рамоны. Он прокашлялся и, подняв голову, взглянул на крышу.
– Все закончено?
– Он закончил.
– Хорошо. Мистер Крикмор, как вы себя чувствуете?
Джон продолжал молча смотреть на Чудо.
Доктор поднялся на край террасы.
– Билли! Пора ехать.
Когда Билли наклонился, что бы поднять свой чемодан, Рамона задержала его руку.
– Подожди минутку! Обещайте мне одну вещь! Вы будете заботиться о моем мальчике! Вы будете обращаться с ним, как с собственным сыном! Он не чурается тяжелой работы, но он не лошадь. Обращайтесь с моим мальчиком хорошо. Можете вы мне это обещать?
– Да, мэм, – ответил Чудо и слегка наклонил голову. – Я даю такое обещание. Хорошо… Пожалуй, я сам погружу это все в грузовик.
Он взял чемодан и направился к грузовику, оставив их наедине.
– Билли. – Голос был тихий и неразборчивый; его голубой глаз был затуманен смутными воспоминаниями о тех днях, когда стоящий перед ним юноша был еще маленьким мальчиком. На здоровой половине его лица появилась улыбка, но быстро пропала.
– Я уезжаю, папа. Я буду много работать и присылать вам деньги. Все будет прекрасно…
– Билли, – произнес Джон, – я…
Я хочу прочитать тебе. – Чувства затрудняли его речь, и ему стало тяжелее подобрать правильное слово. Он очень старался сконцентрироваться; он взял Библию, открыл евангелие от Матфея и поискал нужную цитату. Затем Джон с трудом начал читать: – Матфей, седьмая глава, стихи тринадцатый и четырнадцатый. «Входите…
Тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь…
Ведущие в погибель, и…
Многие идут ими; потому что узки врата и узок путь…
Ведущие в жизнь, и немногие…
Находят их». – Он закрыл Библию и перевел взгляд на сына. – Я читаю уже лучше.
Билли наклонился, обнял отца и поцеловал его в щеку. От него пахло «Виталисом», и Билли вспомнил времена, когда они вместе ходили стричься к Куртису Пилу. Когда он выпрямился, глаза отца сияли.
– До свидания, папа, – попрощался Билли.
Рамона обняла сына, и они направились к фургону Доктора Чудо.
– Будь осторожен, – сказала она хриплым от волнения голосом. – Будь сильным и гордым. Два раза в день чисть зубы и проветривай на ночь одежду. Помни, кто ты такой: ты – Билли Крикмор, и в твоих жилах течет кровь чокто.
– Да, мэм. Я буду присылать деньги каждую неделю, и я… – Он взглянул на фургон, и его охватил настоящий страх; он чувствовал себя попавшим в кораблекрушение матросом, которого медленно относит от земли. – Со мной будет все в порядке, – закончил он, когда страх утих. – Тебе нужно съездить на ближайшую заправочную станцию и накачать колеса «Олдсу». Я хотел это сделать сам, но…
Времени было мало…
– Ты пиши, слышишь? Помни о хороших манерах и не забывай молиться…
Доктор Чудо наклонился и открыл дверь машины. Билли вскарабкался в слегка засаленную кабину. Он захлопнул дверь, и Рамона снова обратилась к нему:
– Помни, кто ты! В твоих жилах течет кровь чокто, и…
Чудо включил зажигание.
– Ты готов, Билли?
– Да, сэр, – он взглянул в сторону дома, помахал отцу, а затем сказал матери: – Я люблю тебя.
