Недолгая дорога к дому прошла в полном молчании, но, как только за нами захлопнулась дверь, Катерину прорвало. Она со вслихоп прижалась к Кеше и в голос разревелась, пряча лицо в его телогрейке. Путая слова со слезами и придыханиями, девчонка (а сейчас, без косметики, ей легко можно было бы дать лет 15-16) за какую ту минуту умудрилась пожаловаться Нагу на всю свою горестную жизнь. Я тихонько присел на стоящий у окна продавленный диван и предоставил учителю самому выпутываться из положения.
Как к немалому моему изумлению оказалось, что женские слезы невыносимы не только для меня. Дав Катюхе немного прореветься, Наг при первом же удобном случае аккуратно отлепил девушку от себя и усадил ее рядом со мной. Случай этот наступил сразу же, как только Катерина прервалась, чтобы вытереть слезы заботливо предоставленным Кешей носовым платком немереных размеров и изрядной засаленности. Повернувшись ко мне, учитель голосом исполненным вселенского сострадания изрек:
– Ты, Платон, девку испортил, тебе ее и утешать! - Тон Кешиного голоса, отнюдь не вязался с бесенятами, плясавшими в его бездонных зрачках. Подмигнув мне озорным глазом, слегка повеселевший Наг принялся за организацию ужина. Катя минуту поплакала, потом вытерла слезы и, не прекращая всхлипывать, поднялась с дивана, чтобы ему помочь, а я решил развлечь товарищей рассказом о похождениях господина Ананды-Сатанопуло.
Рассказывал обстоятельно, с деталями и кратким изложением мнения экспертов. В конце изложил и свое, робко предположив, что Демиос Сатанопуло, с учетом его «говорящей фамилии» и влияния на учеников, возможно и есть так давно ожидавшийся «супервампир-антихрист».
Кеша слушал внимательно, но не проронил ни слова, пока я не закончил повествование. И только поставив на стол скворчащую сковороду с жареной картошкой, тарелку с крупно нарезанным белоснежным салом и солеными огурчиками, он снизошел до комментариев.
– Это не вампир, и дело тут не в чувствительности к солнцу, а в их повадках. Да, с появлением «черной жемчужины» они могут ходить под солнцепеком, испытывая минимум неудобств. Но упырь, даже с приставкой супер - , никогда не вылезет «на свет» в прямом и переносном смысле слова, он не даст себя обнаружить. «Засвеченный» демон, – мертвый демон, запомни это Платоша.
Они предпочитают оставаться невидимыми, маскироваться под «серых мышек», просто обожают это. Твой дружек Яцек по вампирьим меркам, – малолетка, а легко водил тебя за нос целый год. И, несомненно, водил бы дальше, извлекая для себя немалую пользу, если бы не твоя дурная лихость.
Что уж говорить про других носителей черного жемчуга, возраст которых зачастую переваливает за тысячу лет! Их маскировка просто бесподобна. К примеру, говорят, что мастер НьюЙорка, входящий в первую десятку богатеев планеты, продает хот-доги прохожим где-то на улицах Бронкса.
Наг, не прерывая повествование, налил нам чаю и разложил по фарфоровым тарелкам дымящуюся картошку. – Сатанопуло и не думает маскировать свою природу. Блаженный Лев не просто на виду, он активно высовывается, кричит о себе, – вот он я! Начиная с его последнего имени: - Демиос Сатанопуло в православной Греции, само по себе вызов обществу. Не очень-то удивлюсь, если он ездит по Москве на большой черной машине с номером вроде «ГОТ 666».
Кеша жизнерадостно улыбнулся, плюхнул на толстенный ломоть черного хлеба нехилый шмат сала, откусил и принялся сосредоточенно жевать. Я воспользовался паузой, чтобы уточнить: - Иннокентий Леонидович, вы, все-таки, скажите прямо, с кем поцапался Катин отец, и как его выручить?
Кеша почесал затылок, виновато поглядел на Катю и выдал одним махом. – Выручить его Катенька не удастся, и если, как Платон сказал они с Сатанопуло «поцапались», папы твоего уже нет в живых. Ананда Сингх, так же как и Демиос Сатанопуло имена Древней Твари. Я и не думал, что они еще бродят по нашей Земле. Время слуг Аннунаков[119] закончилось с уходом хозяев, и вымереть они должны были еще две с половиной тысячи лет назад.
Судя по его внезапному появлению на сцене, он проспал столетия, если не тысячи лет, как-то сумев пережить Великую Чистку. Сатанопуло действует так, как должно было действовать тысячи лет назад, не обращая внимания на то, что времена сейчас совсем другие.
И хозяева мира тоже изменились. Они неизбежно вынуждены будут вмешаться. Демиос рвется к власти, и не остановиться, пока его не остановит превосходящая сила. Но нам Бешенный Ананда не по зубам. Его уровень даже не на порядок выше, на два, а может и на три. Он убьет нас походя, не обратив особого внимания.
Так что будем заниматься ребятки тем, что по силам, - выручать тебя девица. Бог даст, выкрутится и Катин папенька. Если у него ума хватит с Анандой договорится, его не убьют, а используют «для святого дела». Хотя не известно еще, что лучше: – умереть или оказаться у этого типа в рабстве...
Как бы то ни было, шанс и для Кати и для ее отца все-таки есть, и он скрыт в пане Яцеке. Я нутром чую, что Сила намертво связала наши судьбы. Спасем Катю, и ее отец обретет надежду, проиграем – погибнут все. Нам надо найти Упырьего барона до того, как он найдет нас, точнее Платона. И сейчас я покажу вам то, что нас на упыря выведет. Это мой компас!
И, не давая Кате опомниться, а возможно и опасаясь нового приступа слез, Наг достал из-под стола что-то похожее на хорошо подержанную мумию ребенка, крепко обмотанную серебряной цепью. Повертев его у нас перед глазами, он неожиданно осторожно и медленно начал освобождать тряпичный сверток от связывающих его металлических звеньев.
Хитро поглядывая на нас, Кеша прошептал что-то неразборчивое, вроде «рекс пекс фекс» и на стол, стремительно выскользнув из грязных тряпок, грохнулась мумифицированная человеческая рука. Эффект был достигнут. Даже я невольно отшатнулся, а Катя, коротко взвизгнув, вжалась в угол дивана.
Мне не потребовалось много времени, чтобы опознать хозяина руки. У нас драконов нюх в критических ситуациях обостряется не хуже овчарочьего. Над конечностью, судя по знакомому запаху когда-то принадлежавшей Яцеку, поработал ювелирных дел мастер.
Массивная серебряная цепь крепилась к плотно сдавившему почерневшее от серебра запястье широкому браслету, покрытому чеканными золотом непонятными письменами. Каждый когтистый палец был, в свою очередь, охвачен своей миниатюрной копией запястного браслета, связанной с «материнским» тонкой черной цепочкой.
Дальнейшие события развивались до неприличия стремительно. Я глубоко вдохнул, наслаждаясь приятно щекотавшим ноздри трупно-ладанным ароматом нежити, и неожиданно громко чихнул.
