Не стоило идти на кухню и волновать маму. Стараясь остаться незамеченным, я быстро поднялся наверх. Было только одно место, где могла прятаться моя сестра. Одно-единственное. При мысли о нём меня дрожь пробирала.
Я направился прямиком на третий этаж.
Точно! Шкаф был отодвинут. В конце коридора, прямо передо мной, я увидел дверь в розовую комнату.
Облегчённо вздохнув, но всё же волнуясь, я поспешил туда.
– Виолетта, что ты тут…
Я застыл на пороге, поражённый странным видом комнаты. Она казалась… Нереальной. Словно время, постепенно разрушавшее дом, никак не подействовало на неё. Словно она таинственным образом не старела…
Здесь всё вызывало опасения. И обои с рисунком маленьких букетиков, и миниатюрная мебель, и подушки, обшитые лентами, и мелкие безделушки, и узорчатая обивка в пастельных тонах. Абажуры, напоминающие кринолины. И особенно замурованное окно за кружевными занавесками… Оно превращало прелестную комнатку – меня передёрнуло – в подобие гробницы…
Виолетта сидела на ковре спиной ко мне. Вокруг она рассадила кукол и пеленала пупса, что-то напевая. Моего появления она не заметила.
Как она хорошо смотрелась в роли маленькой мамы… Хорошо. Слишком хорошо.
У неё всегда были мальчишеские замашки. Почему же она так изменилась?
На мгновение мне почудилось, что это её комната, её игрушки. Но это мимолетное впечатление тут же улетучилось.
– Что ты тут делаешь? – громко и сердито сказал я. – Тебя уже обыскались! Ты же вроде говорила, что ноги твоей здесь больше не будет?
Она медленно обернулась. Вообще – несмотря на скверный характер – Виолетта всегда выглядела вполне милой девочкой. Спокойное личико, ямочки на щеках, хитрющие голубые глазки…
А сейчас она показалась мне некрасивой, страшной. Я прямо замер.
Глаза сощурены, взгляд злобный. Губы плотно стиснуты, даже побелели. Носик презрительно сморщен. Я прежде никогда не видел у неё подобного выражения лица. Даже когда она сильно злилась!
Ну, это уж слишком! Из-за мелкого спора о пустяках! Теперь моя сестрица похожа уже не на клопа, а прямо-таки на хищного паука! Словно все пауки на вилле подчинили её себе!
– Катись отсюда, придурок! – произнесла она хрипло.
От изумления я не сразу ответил:
– Как хочешь, дорогуша! Но не ной потом, что тебе гамбургера не хватило!
Я развернулся, чтобы уйти.
– Да мне плевать! – прошипела Виолетта мне вслед.
Такого я уж никак не ожидал! Моя сестрица всегда любила вкусно поесть!
– Ты уходишь? – спросила мама, сидя в кресле. – Телевизор смотреть не будешь?
Телевизор по вечерам – лучший момент за весь день! Мы все вчетвером устраивались на диване – иногда даже впятером, если я брал с собой Рэмбо, – ставили рядышком чипсы и банки с кока-колой. В дни учёбы для нас с сестрой сеанс заканчивался в полдесятого. Но по выходным мы смотрели фильм до конца. Это прекрасно, особенно если показывали вестерн.
– Пойду прогуляюсь по саду, – ответила Виолетта.
– Только не допоздна, – предупредил папа и погрузился в просмотр программы.
За окном был виден восхитительный закат. Небо было цвета смородины. Силуэты деревьев напоминали китайский театр теней. Лучше любой телепередачи!
Я тоже решил отправиться на улицу. Но не только для того, чтобы любоваться закатом. Поведение сестры меня озадачило. Надо было с ней как-то объясниться. Такой спокойный вечер вполне годился, чтобы помириться.
– Подожди, Виолетта!
Она сделала вид, что не слышит, и, пока я выбирался с дивана, вышла из дома. Сестричка и в самом деле собиралась бесконечно морочить мне голову?
Куда это она? Вместо того чтобы направиться в лес, она повернула за дом.
Я потихоньку последовал за ней. Она скользнула в гараж и вышла оттуда с лопатой в руках. Потом пересекла газон и направилась в заросли.
Бесшумно, словно тень, я крался следом. Надо было быть осторожным, чтобы она не заметила меня. Прямо Шерлок Холмс!
Так друг за другом мы добрались до поляны, ярко освещённой закатом. В кроне плакучей ивы щебетали птицы.
Виолетта остановилась перед статуей Эммы. Довольно долго она стояла неподвижно, пристально глядя в каменное лицо. Как будто она… Да нет, это мне померещилось! Она просто слушала, как поют птицы.
Хотя на мгновение мне показалось, что она говорит со статуей…
В душе я посмеялся над собой. Вот воображение-то разыгралось! «Диалог» между Виолеттой и Эммой закончился. Сестра принялась рыться во мху позади скамеек. Похоже, она искала что-то.
Наконец она выпрямилась, довольно улыбаясь. Потом взяла лопату и принялась копать.
Что это значит?
Я затаил дыхание.
Откуда у Виолетты столько сил? Она покраснела, взмокла, чёлка прилипла к потному лбу, но она работала как настоящий землекоп. Яма увеличивалась на глазах.
Наконец она отбросила лопату, встала на колени и принялась шарить в яме обеими руками.
Мне вдруг пришла в голову дикая мысль: моя сестра откапывает труп! Меня словно в живот пнули…
Золотистые краски заката незаметно сменились голубоватыми сумерками. Птицы на ветвях умолкли. Вокруг воцарилась мёртвая тишина.
И в этой тишине вдруг раздался голос Виолетты.
– Маргарита! – закричала она, выхватив что-то из ямы.
Ой-ой-ой, подтвердились мои худшие предположения?
Рывком Виолетта подняла над головой свою добычу – нечто, облепленное землёй и напоминавшее маленькую девочку. Совсем маленькую. Ростом с полметра.
– Вот она! Вот она! – Вещь в руках Виолетты была… куклой. Вернее, тем, что от неё осталось. Останки куклы – лысой, без глаз, с одной ногой.
Держа её в руках, Виолетта танцевала в сгущающейся темноте.
– Я нашла Маргариту! – распевала она на разные лады.
Меня аж затрясло. Я не узнавал её голоса.
Глава 9. Рыжая по прозвищу Дико
– Это что за жуть?
Услышав такое из комнаты Виолетты, я выскочил из ванной с зубной щёткой в руке. Какие-то новости?
Стоя у кровати сестры, мама с отвращением указывала на нечто, лежавшее на подушке.
– Это Маргарита, – ответила Виолетта, прижав к себе куклу.
– Где ты это нашла?
– В саду… Красивая, правда?
– Красивая?
Мама расхохоталась.
– В самый раз для помойки. Но главное, что тебе нравится. Вставай скорее, не то в школу опоздаешь!
Потом она спустилась в кухню готовить завтрак, и мы с сестрой остались вдвоём.
Мои вчерашние тревоги не рассеялись за ночь. Но спал я хорошо: после нашей находки в воскресенье стук прекратился. Не помешал мне выспаться даже кошмарный сон с Виолеттой в главной роли.
Обычно, проснувшись, снов не помнишь. Они исчезают при свете дня. Но тут каждая деталь прямо-таки врезалась в память с удивительной точностью.
Я спокойно читал в гостиной, когда из розовой комнаты послышались ужасные вопли. Кричала моя сестра. Я решил, что она в опасности, и помчался на помощь, взлетев по лестнице. Но оказалось, что никто ничего плохого ей не делал. Она была одна и вопила, извиваясь на ковре, словно дождевой червяк, которого разрезали надвое. Я пытался расспросить её, что происходит. Не поранилась ли она, не плохо ли ей, но она не отвечала. Я стоял над ней, пытаясь понять, в чём дело…
Но внезапно она замерла и проговорила: «Ма-ма». И тут я осознал ужасную вещь: Виолетта превращалась в куклу. Старинную куклу, большую, как манекен, в платье в оборках и с цветочным венком на золотистых локонах. В ужасе я упал на колени и заплакал. Я звал «Виолетта! Виолетта!», обнимал её, отчаянно надеясь, что она снова станет собой. Но её кожа похолодела, глаза застыли, а тело стало твёрдым…
А я обнимал, обнимал её, умолял не покидать меня…
Согревшись в моих объятиях, она постепенно возвращалась к жизни. Даже улыбнулась мне. Я безумно обрадовался. А её улыбка становилась всё шире и шире. Показались зубы, острые, как бритвы…
