— Хочешь сигарету?
— Нет. Это вредно для ребенка.
— Черт возьми, Фрэнни.
— Почему ты орешь? — спросила она мягко.
— Потому что ты хочешь довести меня до белого каления, — сказал Джесс гневно. Потом он взял себя в руки. — Извини. Я просто не могу согласиться с тем, что это моя вина.
— Не можешь? — Она посмотрела на него, приподняв бровь.
— Се, Дева во чреве приимет.
— Почему ты все время издеваешься? Ты сказала, что приняла таблетку. Я поверил тебе на слово. Я был неправ?
— Нет. Ты не был неправ. Но это не меняет дела.
— Это точно, — сказал он мрачно и выбросил за окно недокуренную сигарету. — Ну и что мы будем делать?
— Ты все спрашиваешь меня, Джесс. Я уже обрисовала вкратце возможные варианты так, как я их вижу.
Я думала, может, у тебя тоже появились какие-нибудь соображения. Есть, правда, еще один выход — самоубийство, но в настоящий момент я исключаю его из рассмотрения. Так что выбирай, что тебе больше понравилось, и давай обсудим.
— Давай поженимся, — сказал он неожиданно решительным голосом. Он выглядел как человек, который окончательно понял, что распутать Гордиев узел можно только разрубив его посередине. Полный вперед, а нытиков загоним в трюм.
— Нет, — сказала она. — Я не хочу выходить за тебя замуж.
Его лицо словно бы держалось на невидимых болтах, и вот внезапно каждый из них отвернули на полтора оборота. Все немедленно провисло. Вид его был так зверски смешон, что ей пришлось потереться израненным кончиком языка о шершавое небо, чтобы не захихикать снова. Ей не хотелось смеяться над Джессом.
— Но почему же нет? — спросил он. — Фрэн…
— Мне надо подумать, почему. Я не дам тебе втянуть меня в обсуждение причин, по которым я говорю тебе «нет», потому что сейчас они мне неизвестны.
— Ты не любишь меня, — сказал он обиженно.
— В большинстве случаев любовь и брак исключают друг друга. Выбери другую альтернативу.
Он долго молчал, вертя в пальцах новую сигарету, но не закуривая. Наконец он сказал:
— Я не могу выбрать другой вариант, Фрэнни, так как ты не хочешь обсуждать этот. Ты хочешь одержать надо мной верх.
Это ее слегка задело. Она кивнула.
— Может быть, ты и прав. Надо мной уже одержали верх за последние две недели. А ты, Джесс, ведешь себя как зануда-отличник. Если на тебя нападет грабитель с ножом, ты захочешь созвать семинар на месте преступления.
— Ради Бога!
— Предложи другой вариант.
— Нет. Ты уже все обдумала. Может быть, и мне надо немного времени на размышления.
— О'кей. Отвезешь нас обратно к стоянке? Я тебя высажу и займусь кое-какими делами.
Он удивленно уставился на нее.
— Фрэнни, я притащился сюда из Портленда на велосипеде. Я снял комнату в загородном мотеле. Я думал, мы проведем уик-энд вместе.
— В номере мотеля. Нет уж, Джесс. Положение изменилось. Ты просто отправишься обратно в Портленд на своем велосипеде и дашь мне знать, когда какие-нибудь мысли придут тебе в голову. Можешь не торопиться.
— Прекрати издеваться надо мной, Фрэнни.
— Нет, Джесс, это ты надо мной издевался, — она презрительно засмеялась во внезапном, яростном приступе гнева.
Он ударил ее по щеке.
Она удивленно уставилась на него.
— Прости меня, Фрэн.
— Прощаю, — холодно сказала она. — Поехали.
Они приехали на стоянку, и Гус помахал им. Они помахали ему в ответ.
— Мне очень стыдно за то, что я ударил тебя, — сказал Джесс глухо.
— Я не хотел этого.
— Я знаю. Ты вернешься в Портленд?
— На ночь я останусь здесь и позвоню тебе утром. Принимать решение должна ты, Фрэн. Знаешь, если ты решишь делать аборт, я наскребу денег.
— Наскребу? Это сознательный каламбур?
— Нет, — сказал он. — Совсем нет. — Он подался к ней и целомудренно поцеловал ее. — Я люблю тебя, Фрэн.
Я не верю тебе, — подумала она. Я нисколько не верю тебе сейчас… но принимаю твои слова благосклонно. Это вполне в моих силах.
— Прекрасно, — сказала она спокойно.
— Я буду в мотеле «Лайтхаус». Позвони, если захочешь.
— О'кей. — Она пересела за руль и внезапно почувствовала, как сильно она устала. Язык сильно болел.
Он подошел к велосипеду, прикованному к железным перилам.
— Мне очень хотелось бы, чтобы ты позвонила.
Она деланно улыбнулась.
— Посмотрим. Пока, Джесс.
Она завела двигатель, развернулась и поехала по стоянке в сторону шоссе, идущего по побережью. Ей был виден Джесс, все еще стоящий рядом с велосипедом на фоне океана, и уже во второй раз за этот день она мысленно обвинила его в том, что он знает, как выглядит со стороны. Но на этот раз она почувствовала себя не раздраженно, а немного грустно. Она ехала, размышляя о том, сможет ли она когда-нибудь воспринимать океан так же, как раньше, до того, как все это произошло. Язык ужасно болел. Она опустила боковое стекло пониже и сплюнула. На этот раз слюна была белой. Она вдыхала соленый запах океана, запах горьких слез.
Норм Брюетт проснулся в четверть десятого утра. Его разбудила ссора детей за окном и музыка кантри, доносившаяся с кухни.
Он подошел к двери и заорал:
— Эй вы, заткнитесь немедленно!
Люк и Бобби обернулись, оторвавшись от старого ржавого грузовичка, из-за которого они и ссорились. Каждый раз, когда Норм смотрел на детей, он чувствовал в себе два противоположных стремления. Сердце его ныло, когда он видел, как его дети носят обноски, полученные в подарок от Армии спасения, наподобие тех, которые носит негритянское отродье на востоке Арнетта. Но в то же самое время ужасный, исступленный гнев захлестывал его и внушал ему выбежать на улицу и избить их до полусмерти.
— Да, папочка, — сказал Люк глухо. Ему было девять.
— Да, папочка, — эхом отозвался Бобби. Ему пошел восьмой.
Норм задержался на мгновение, глядя на них. Потом он захлопнул дверь и нерешительно оглядел сваленную в беспорядке одежду.
Эта грязная сука, — подумал он. Не могла даже убрать мои лохмотья.
— Лила! — завопил он.
Ответа не последовало. Норм чувствовал себя усталым и ощущал тошнотворную, пульсирующую головную боль. Похоже на похмелье, но ведь вчера он выпил только три банки пива у Хэпа. Чертовски неприятный случай. Мертвые женщина и ребенок в машине, и этот парень, Кэмпион, так и не доехал до госпиталя. Вик Палфри дал показания от имени всех пятерых. Коронер отказался делать предположения о том, что могло убить этих людей.
