— На хрен мальчишку, Бекки! Теперь речь о нас!
ВЫСОКАЯ ЗЕЛЕНАЯ ТРАВА (Продолжение)Бекки и Кэл Демат, брат и сестра, лучшие друзья, потерялись на поле высокой травы в Канзасе. Трава высотой с кукурузу, поле большое, уходящее к горизонту.
Он пересекали страну на автомобиле, потом вошли в траву, услышав крики маленького мальчика, который звал на помощь. Но теперь они сами нуждаются в помощи, потому что не могут найти друг друга в высокой траве. Потому что, если они двигаются в одну сторону, трава перемещается в другую. Потому что, если Бекки кричит справа, ее голос доносится до Кэла слева. Потому что, если в первой половине рассказа «Высокая зеленая трава» неопределенность и тревога, то вторая — о судьбе Кэла и Бекки и маленького человечка, растущего в ее животе — настоящий ужас. И если вам раньше нравились сардины, теперь вы никогда к ним не прикоснетесь…
В высокой траве расплывалось все, что направление, что время: мир Дали в сочетании со звуком Долби. Они гонялись за голосами друг друга, как уставшие дети, слишком упрямые, чтобы прекратить игру в салки и пойди домой пообедать. Иногда голос Бекки раздавался рядом, иногда доносился издалека: ее он не увидел ни разу. Иногда мальчишка звал кого-нибудь на помощь, один раз так близко, что Кэл бросился в траву, вытянув перед собой руки, но ребенка не увидел. Только ворону с оторванными головой и крылом.
«Здесь нет утра или ночи, — подумал Кэл. — Только вечный полдень».
Но едва эта мысль пришла ему в голову, он увидел, как синева неба темнеет, а чавкающую землю под его промокшими ногами окутывают сумерки.
«Будь у нас тени, они бы удлинялись, и мы могли воспользоваться ими, чтобы, по крайней мере, двигаться в одном направлении», — подумал он, но какие тени в высокой траве? Кэл посмотрел на часы и не удивился, что они остановились, несмотря на механическую пружину, которую он заводил сам. Трава остановила их. Он в этом не сомневался. Какая-то злонамеренная вибрация, какая-то паранормальная хрень, как в сериале «За гранью». А в полчаса какого-то Бекки начала рыдать.
— Бек? Бек?
— Мне надо отдохнуть, Кэл. Я должна сесть. И так хочется пить. И у меня судороги.
— Схватки?
— Наверное. Господи, а если у меня будет выкидыш на этом гребаном поле?
— Просто присядь там, где ты сейчас, — ответил он. — Они пройдут.
— Спасибо, док. Я… — тишина, потом ее крики. — Отвали от меня! Убирайся! НЕ ПРИКАСАЙСЯ КО МНЕ!
Кэл, слишком уставший, чтобы бежать, тем не менее, побежал.
Даже в шоке и ужасе, Бекки знала, кто этот безумец, когда он раздвинул траву и появился перед ней. В туристическом прикиде: докерсы, заляпанные землей спортивные туфли «Басс». Но выдавала его, прежде всего, футболка. Пусть запачканная грязью и с большим засохшим темно-бордовым пятном, безусловно, крови, но Бекки разглядела шар из похожей на спагетти нити и знала, что написано над ним: «САМЫЙ БОЛЬШОЙ В МИРЕ МОТОК ШПАГАТА, КОКЕР-СИТИ, ШТАТ КАНЗАС». Разве точно такая футболка, аккуратно сложенная, не лежала в ее чемодане?
Папаша мальчишки, В замазанной землей и травой плоти.
— Отвали от меня! — она вскочила на ноги, руками охватила живот. — Убирайся! НЕ ПРИКАСАЙСЯ КО МНЕ!
Папаша ухмыльнулся. Заросшие щетиной щеки. Алые губы.
— Успокойся. Хочешь выбраться отсюда? Это легко.
Бекки вытаращилась на него, разинув рот. Кэл кричал, но в тот момент крики пролетали мимо ее ушей.
— Если бы ты хотел выбраться, то не торчал бы здесь, — пробормотала она.
Он хохотнул.
— Правильная идея. Неверный вывод. Я просто собираюсь найти моего мальчика. Жену уже нашел. Хочешь встретиться с ней?
Она промолчала.
— Ладно, как знаешь, — и он отвернулся от нее. Двинулся в траву. Скоро раствориться в ней, как растворился ее брат, и Бекки почувствовала укол паники. Он, конечно, безумен, чтобы это понять, достаточно заглянуть ему в глаза и послушать его речь, но он человек.
Он остановился и обернулся, улыбаясь.
— Забыл представиться. Моя вина. Имя, фамилия — Росс Гумбольт. Занятие — продажа недвижимости. Поукипзи, штат Нью-Йорк. Жена Натали. Маленький мальчик Тобин. Славный парнишка. Умный. Ты Бекки. Брат — Кэл. Последний шанс, Бекки. Пойдем со мной или умрешь. — Взгляд упал на живот. — Младенец тоже.
«Не доверяй ему».
Она не доверяла, но все равно последовала за ним. Как она надеялась, на безопасном расстоянии.
— Ты понятия не имеешь, куда идешь.
— Бекки? Бекки? — Кэл. Издалека. Откуда-то из Северной Дакоты. Может, из Манитобы. Она понимала, что должна ответить ему, но горло словно засыпало песком.
— Сначала я заблудился в траве, как и вы двое. Теперь нет. Поцеловал камень, — он повернулся к ней, оглядел ее лукавыми, безумными глазами. — Еще и обнял его. У-ф-ф-ф. Тогда это и увидел. Всех этих зеленых пляшущих человечков. Все увидел. Ясно как день. Обратно на дорогу? Без проблем! Точка, точка, запятая, вот и линия кривая. Моя жена там. Тебе надо с ней встретиться. Она душка. Смешивает лучший мартини в Америке. Парень один, его звали Максвини, который пролил джин на свой кх-кх! И не будь дураком, добавил вермута. Остальное, думаю, ты знаешь, — и он ей подмигнул.
В старшей школе Бекки прошла курс самообороны для молодых женщин. Теперь пыталась вспомнить движения и не могла. Единственное, что вспоминалось…
На самом дне правого кармана шортов лежало кольцо с ключами. Самый длинный и толстый подходил к замку парадной двери дома, в котором выросли она и Кэл. Бекки отделила его от остальных и зажала указательным и средним пальцами правой руки.
— Вот она! — радостно объявил Росс Гумбольт, обеими руками раздвигая высокую траву, словно исследователь в каком-то старом фильме. — Поздоровайся, Натали. Эта молодая женщина собирается кого-то родить.
Она видела кровь на траве выше его рук и хотела бы остановиться, но ноги несли ее вперед, и он даже чуть отступил в сторону, как в одном из тех старых фильмов, где галантный мужчина всегда говорит: «Только после тебя, куколка», — и они входят в шикарный ночной клуб, где играет джаз-банд, только Бекки увидела перед собой не шикарный клуб, а участок примятой травы, на котором лежала Натали Гумбольт, если так ее звали: тело изогнуто, глаза выпущены, платье задрано верх, открывая большие красные пятна на бедрах, и Бекки почувствовала, что знает, отчего у Росса Гумбольта из Поукипзи такие алые губы. Одна рука Натали, вырванная из плеча, валялась в десяти футах — и трава уже начала распрямляться, — с такими же красными пятнами, красными и влажными, потому что… потому что…
