— Ну, так как ты сумел сделать, чтобы все даймоны взорвались разом?
Сидя рядом с оруженосцем, который вез его к дому Дейнжер, Алексион морщился, когда Келлер продолжал много и сбивчиво комментировать и задавать вопросы. У этого человека было три скорости речи: быстро, еще быстрее и «заткнись, пока мои мозги не взорвались в попытке уследить за ходом твоих мыслей». Ему всегда говорили, что жители Южной Америки говорят медленно.
По-видимому, это был миф.
У него не было головной боли, с тех пор как он был человеком, но впервые за девять тысяч лет он начал чувствовать пульсирующую боль в висках.
Подобно надоедливому младенцу, Келлер продолжал, увеличивая скорость речи с каждым новым словом.
— Ну, ты мне так и не ответил, а я должен знать. Знаешь, если бы мы могли взрывать даймонов силой мысли, все было бы намного проще. Ты только представь, вот все мы на них просто смотрим — и ба-бах! Они мертвы. Ты должен сказать, как сделал это. Давай же. Я должен знать, понимаешь?
Алексион скривил рот, прежде чем ответить.
— Это секрет фирмы.
— Да, но я в игре. Оруженосцы тоже должны знать это. Мы не бессмертны, так что тебе не кажется, мы должны узнать это первыми, не так ли? Давай же, скажи мне, как ты сделал это.
Алексион предостерегающе пристально посмотрел на него.
— Я покажу тебе, но это убьет тебя, если ты этим воспользуешься.
Если подумать, это была не такая плохая идея…
Он открыл рот, собираясь рассказать ему.
— Не надо.
Алексион огрызнулся в ответ на голос Ашерона в своем разуме.
— Делай это сам, или вали из моей головы.
— Прекрасно, с этого момента ты будешь предоставлен сам себе. Я сваливаю. Пойду-ка я сыграю в солитер[22] или еще во что-нибудь.
Да, точно. Ашерон играющий в игры. Будто у него была на это хоть минутка.
Келлер свернул на дорожку, ведущую к маленькому особняку на северо-западе Тупэло, который принадлежал Дейнжер. Темная Охотница была приписана к этому району последние пятьдесят лет или около того. Ее дом по дизайну напоминал французское шато, его дополнял садик, который был разбит слева от дома.
Келлер нажал на блок управления в своем темно-зеленом Mountaineer [23], чтобы открыть двери в гараж.
— Прекрасно, продолжай так поступать. Не бери в голову, но когда я буду убит, я собираюсь часто посещать тебя и немым укором напоминать тебе о том, что ты мог бы меня спасти. Понимаешь, это просто неправильно. Совсем неправильно.
Он загнал темно-зеленый SUV [24] в гараж, и затем закрыл за ними двери.
Хотя это был гараж на три машины, там было пусто. Он предположил, что Дейнжер следовало бы вернуться пораньше.
— Где твоя госпожа сегодня вечером?
— Я не знаю. Она уехала примерно через час после захода солнца и с тех пор я ничего не слышал о ней. Хотя хотел бы я, чтоб она тут была, чтобы уничтожить тех даймонов. Я думал — меня кокнут, пока ты внезапно не появился в аллее. И к слову о внезапном появлении, как, каким образом ты там очутился? Откуда ты взялся? Я знаю, что ты должен был как-то тут очутиться, понимаешь?
Алексион медленно вышел из машины, пытаясь сориентироваться. Он всего лишь раз или два видел ее дом в сфоре. Но предметы выглядели в реальности совсем, чем сквозь искажающий туман сфоры.
— Эй? — Келлер щелкнул пальцами, обойдя машину. — Ты меня слышал? Как ты в Тупело-то попал без своей машины?
— У меня есть особые таланты.
— Ты один из телепортов?
Алексион глубоко вздохнул, пытаясь набраться терпения, которое истончалось в этом новом теле. Это было самой тяжелой частью Криси — суда — и прихода на землю. Он не привык ко всем этим ярким цветам, звукам и эмоциям, которые проникали сквозь реальное тело. Порой он напоминал себе перевозбужденного ребенка, который своим ревом мог свести с ума целый город.
Келлер был даже более назойливо любопытным и надоедливым, чем Сими в ее самую худшую пору жизни. А это было действительно достижение.
— Не задавай мне больше вопросов, Келлер. Я просто совру тебе, а я предпочел бы не напрягаться, пытаясь вспомнить, какую ложь я тебе сказал.
Посмеиваясь над этими словами, Келлер ввел его в дом, который был обставлен в популярном ныне стиле ретро. Маленькая прихожая, которая вела от гаража в кухню, была темно пурпурного цвета.
Келлер бросил ключи в корзинку на длинном кухонном столе.
— Отчего ты хочешь соврать мне?
— Я не хочу, — сказал он насмешливо, — и потому я попросил больше меня не спрашивать ни о чем.
Оруженосец фыркнул:
— Ты голоден? Хочешь что-нибудь съесть или выпить?
Алексион вздохнул при повторных словах мужчины. Келлер имел склонность спрашивать все, по крайней мере, дважды.
— Нет.
Алексион оглядел темно-желтую кухню. Многое нужно было сделать, и он ждал возвращения Дейнжер, чтобы приступить к работе. Кирос уже начинал следовать обычному в прошлом плану игры Темных Охотников. Около недели назад он начал призывать Темных Охотников собраться в Абердине, штат Миссисипи, и его окрестностях с тем, чтобы он мог склонить их на свою сторону.
Это был обычный ход вещей. Каждые несколько веков многие Темные Охотники находили любовь и становились свободными от службы Артемиды. Неизбежно, старший из оставшихся Темных Охотников думал, что он понял, почему так происходит, и так или иначе Ашерон всегда обвинялся в том, что он их обманывает. Ревность и скука были убийственной смесью, которая могла вызвать самое дикое заблуждение. Уверенный в своем суждении Темный Охотник связывался с остальными, пытаясь тоже привести их к свободе, что означало бы, что все они должны напасть на Ашерона.
Алексион посылался туда, чтобы либо спасти их, либо судить их за предательство и убить.
В начале, поскольку в этой реальности он был в человеческом теле, он почувствовал себя предателем себе подобных, и, тем не менее, он понял, почему это было необходимо. Порядок должен соблюдаться любой ценой. Темные Охотники обладали слишком большой властью над человечеством, чтобы начать злоупотреблять ею.
Было всего несколько существ во вселенной, которые могли сражаться с Темными Охотниками и остаться в живых, и люди не были одними из них.
Но в этот раз… в этот раз что-то было иным. Он мог почувствовать это где-то внутри самого себя, и причиной этого было не только то, что Кирос был во все это вовлечен. Было тут что-то еще.
Что-то злое.
Келлер все продолжал что-то говорить, но если быть честным, Алексион его не слушал. Его мысли были совершенно в другом месте. Он остановился, когда вошел в гостиную и увидел старую картину над камином. Это был семейный портрет, на котором были изображены пожилой мужчина, молодая женщина и два маленьких ребенка — мальчик и совсем маленькая девочка. Они были нарисованы вне дома, в маленьком садике, который был очень похож на тот, что он уже видел перед домом, несомненно, портрет был нарисован во второй половине восемнадцатого века.
