Я встал, вытер руки и решительно сунул ноги в ботинки. Потом прошагал в ванную и нашарил на полу осколок покрупнее. Сжал его в кулаке, вышел на лестничную площадку, прикрыл дверь своей квартиры, и нажал кнопку звонка у соседней двери.
Галлюцинации - такое кино, которое смотрят в одиночку. И если сосед увидит на моей ладони то же, что и я, это будет означать только одно. Как и в обратном случае.
К удивлению, возня за дверью началась быстро - видимо, Михалыч был трезв, что случалось не так уж часто. Дверь приоткрылась, сосед поизучал меня неприязненным взглядом сквозь щель, потом откинул цепочку и вышел на площадку.
- Здравствуй, Михалыч, - сказал я.
- И ты будь здоров, коль не шутишь, - откликнулся он настороженно, - случилось чё? Давай быстрей, холодно же, п...ец как.
- Да вроде, - сказал я, - что-то непонятное происходит. Глянь-ка, как думаешь, что это?
Я раскрыл ладонь перед собой. Михалыч нахмурился и присмотрелся.
- Х...ня какая-то, - сказал он настороженно, - типа как кафеля кусок в какой-то срани. Где ты взял это дерьмо?
- В ванне у себя, - честно ответил я, - не пойму, откуда взялось. У тебя с канализацией все нормально?
Сосед нагнулся, понюхал, и с выражением отвращения на лице, резко отстранился.
- Все у меня ништяк с канализацией, - сказал он агрессивным тоном, - все зае...сь. Чё, как что, так сразу Михалыч виноват, да? Чё ты сразу ко мне-то дое...ваешься? А?!
- Да ты че, Михалыч? - я убрал руку, - да я ж просто посоветоваться. Вдруг ты знаешь, что это?
- Агащаз, - Михалыч сплюнул и отстранился вглубь своей квартиры, - все вы, б...ть, как чё сами учудите, так сразу ко мне, типа, Михалыч пьёт, с него и спрос. А вот х...! Вон, к Ильинишне лучше зайди. Я её три дня не видел, небось сдохла у себя в ванной, лежит и гниет, а ты и рад во всякую х...ню руками лезть. Му...к!
Дверь захлопнулась, но голос Михалыча доносился сквозь нее почти так же ясно:
- А у меня все зае...сь в ванной! Поял?! И не лезь ко мне со всякой х...ней!
- Премного благодарен, - сказал я, мрачно улыбаясь, - рад был пообщаться.
Выкинул обломок кафеля в глубину подъезда, и, вытерев руку прямо об джинсы, вернулся к себе. Итак, я нормален. Точнее - психически нормален, а вот насчет остального - утверждать не стану.
С ладони никак не оттиралось ощущение чего-то влажного и маслянистого, я обдумывал свое положение в свете последних новостей, продолжая с остервенением тереть ладонью джинсы. В районе заднего кармана под ладонью ощущался какой-то прямоугольник, я машинально вытащил его двумя пальцами и поднес к лицу. Так-так. Поначалу я только усмехнулся - как она вовремя под руку попала, это ж надо! Потом нахмурился и присмотрелся к визитке получше. Легкий озноб пробежал у меня между лопаток. Визитка выглядела свежей и аккуратной, словно вчера отпечатанной, хотя лежала в кармане не меньше месяца. В заднем кармане джинсов! Я однажды в этом кармане зарплатную карточку пару недель носил. Так она потом выглядела, словно я ей тоннель под Ла-Маншем прокопал. И банкомат её принимать отказался, а ведь карточка - она все же не бумажная. А у этой визитки даже самые тонкие буковки не смазались. Она что, заговорённая?
Я хмыкнул и побрел в комнату, вертя в руке визитку. Интересно устроен человек, однако. Еще вчера мысль о заговорённой визитке показалась бы мне просто идиотской, недостойной даже осмеяния; а сегодня я не нахожу в ней ничего странного. Надо будет завтра позвонить этой Аделаиде, и - чего уж рядиться - съездить к ней. Я задумчиво посмотрел на кровать. Завтра? Интересно, в каком состоянии будет квартира, когда я проснусь завтра? Если вообще проснусь. А то так и буду себе плавать в океане темноты, кушая слепых глубоководных рыбок. Я посмотрел еще раз на визитку и потянулся к телефону. Появилась у меня надежда-опасение, что никто мне не ответит - десять часов вечера, как-никак, а телефон на визитке городской. Но трубку сняли сразу - я даже начала гудка не услышал.
- Добрый вечер, - тягуче зазвучал в трубке густой женский голос, - я - Аделаида. Говорите, прошу вас, я внимательно слушаю.
Я сглотнул. Она что - круглыми сутками с трубкой в руке сидит? Или... или она ждала моего звонка?
- Э..., - сказал я, - здравствуйте. Я... это... у меня проблемка небольшая.
- Здравствуйте, - ответила Аделаида, причем ее голос звучал почему-то в другой интонации, и явно быстрее - я с удовольствием вам помогу. Говорите, я слушаю.
- Понимаете, мне кажется, - начал я, собираясь рассказать про Голос, но испугался, что Аделаида тут же скажет: 'Это не мой профиль' и пошлет меня к С.Ю.Шрайберу. Поэтому решил опустить вводную часть и перейти сразу к делу, - мне кажется, во мне... у меня завелся этот, как его - полтергейтс.
- Полтергейст, - мягко поправила меня Аделаида, - и как же он проявляется?
Я вдохнул.
- Жуть, как проявляется. У меня вся ванная разгромлена вдребезги. Чугунную ванну проломило, представляете? Насквозь! И кафель...
- Скажу вам сразу, силы той стороны очень редко проявляют такую мощь в местах, где живет много людей, - перебила Аделаида, - Такое может произойти где-нибудь в центре аномальной зоны, но не в городе. Так почему вы решили искать причины случившегося вне нашего среднего мира?
- Я был там в это время. В ванной. Я... вроде как задремал, потом мне что-то приснилось. Или не приснилось. Как будто я был кем-то другим, каким-то очень странным существом. А потом я очнулся и вот. Все вдребезги.
- Ага, - после небольшой паузы, сказала Аделаида, - интересный случай. В квартире в это время был кто-то? Жена, дети?
- Нет. Я один живу. В съемной квартире.
- Дом старый? - моментально последовал вопрос, и собственно вопроса в нем было совсем немного. Скорее утверждение.
- Очень, - согласился я, - я не выяснял точно, но не удивлюсь, если он дореволюционный.
- Это многое объясняет, - сказала Аделаида тоном следователя, узнавшего от хозяина ограбленной квартиры некоторые подробности об увлечениях подростка-сына, - давайте пока не будем давать какое-либо название вашему явлению. Вам известны какие-нибудь легенды о вашем доме? Возможно, в нем происходило что-нибудь трагичное?
Я пожал плечами и состроил виноватую физиономию, хотя моя собеседница никак не могла видеть.
- Я не знаю. Я почти не общаюсь с соседями... как-то недосуг.
- Зря, - отрезала Аделаида, но я как-то почувствовал, что она скорее обрадовалась моему ответу. И вообще, я весь разговор тихо удивлялся происходящему - обычно при телефонном общении пропадает множество нюансов - мимика лица, жесты, непроизвольные движения. Да и голос, проходя через телефонные провода, многое теряет. Зря, что ли, многие люди неприятные разговоры предпочитают вести по телефону. А то и вообще - по Сети, это уж просто стопроцентное отсечение невербальной части разговора. Но на этот раз всё было по другому - чем дальше, тем больше мне казалось, что я вижу, как меняется лицо моей собеседницы, чувствую ее настроение и реакцию на мои слова. Мне даже казалось, что я вижу, в какой позе она сидит...
