Когда она думала о нем, то ей редко удавалось представить его в образе великого героя, таким, каким его рисовали средства массовой информации и учебники истории. Кали могла лишь догадываться, что из всего этого Гриссом создал умышленно, чтобы держать других на расстоянии. Ее отец повернулся спиной к своей известности, не пожелал, чтобы его использовали в качестве символа Земли или Альянса. Он отказался присутствовать на церемонии открытия Академии своего имени, и в течение последних семи лет десятки раз отклонял приглашения дирекции посетить Академию, несмотря на то, что она находилась на орбите той планеты, на которой он жил.
Может, это и к лучшему, думала про себя Кали. Пусть он остается в памяти общественности таким, каким его привыкли видеть — этот образ лучше подходил символу благородства и отваги, чем образ ненавидящего окружающих старого ублюдка, каким он стал теперь. К тому же здесь, в Академии, была масса вещей, которые занимали ее мысли и без раздумий об отце.
Она выбросила мысли о Гриссоме из головы, как только подошла к цели своего путешествия. Она легко постучала в закрытую дверь.
— Войдите, — нехотя произнес детский голос из-за двери, и через секунду дверь с тихим свистом отъехала в сторону.
Ник лежал на спине на кровати, хмуро глядя в потолок. В свои 12 лет, он немного не дотягивал ростом до остальных детей. Кроме этого, было в нем еще что-то, тончайшая аура надменности и бессердечности — это делало его в большей степени хулиганом, нежели жертвой.
Кали вошла внутрь и закрыла за собой дверь. Ник упорно не желал смотреть в ее сторону и замечать ее присутствие. Она заметила, что его школьный компьютер выключен, сложен и задвинут подальше на маленьком столе в углу комнаты. Кали поняла, что парень дуется.
— В чем дело, Ник? — спросила она, подходя и садясь на край кровати.
— Хендел посадил меня под замок на три недели! — выкрикнул он, резко садясь на кровати. На его лице отразились ярость и крайнее негодование. — Он даже не позволяет мне играть по сети!
К студентам в Академии Гриссома относились хорошо, но если они начинали плохо себя вести, то их могли лишить некоторых развлечений, таких как игры через Экстранет, просмотр популярных телепрограмм и прослушивание музыки. Что до Ника, то он очень хорошо успел познакомиться с такого рода наказаниями.
— Три недели — это же целая вечность! — негодовал он. — Это просто несправедливо!
— Три недели — это немало, — согласилась Кали, пытаясь сдержать улыбку. — Что же ты натворил?
— Ничего! — Он выдержал многозначительную паузу, прежде чем продолжить. — Я просто… вроде как… толкнул Сешона.
Кали осуждающе покачала головой. Ее улыбка полностью пропала.
— Ты же знаешь, что это запрещено, Ник, — строго произнесла она.
В Академии Гриссома все учащиеся были необычными детьми. Они могли иметь математические способности или одаренность в области техники, могли быть блестящими актерами или гениальными музыкантами и композиторами. Но Кали работала лишь с теми, кто входил в Проект Восхождение — программы, направленной на то, чтобы развивать и усиливать, доводить до совершенства биотические способности детей. После того как имеющему способности к биотике человеку вживлялись в нервную систему микроскопические усилители, он мог использовать электромагнитные импульсы своего мозга, чтобы создавать поля эффекта массы. После долгих лет тренировок умственных и биотических способностей эти поля становились достаточно сильными, чтобы воздействовать на окружающую действительность. Сильный биотик мог поднимать и швырять объекты, останавливать их на месте или даже разрывать на части одной лишь силой своего разума. Неудивительно, что к студентам, обладающим столь мощным потенциалом и использующим его вне специальных занятий, применялись особо серьезные наказания.
— Ты поранил его?
— Слегка, — нехотя признал Ник. — Он ударился коленом, когда я его толкнул. Ничего серьезного.
— Нет, это серьезно, — настаивала Кали. — Ты не можешь применять свои биотические способности на других детях, ты же знаешь!
Ник, как и остальные дети его возраста, входящие в Проект Восхождение, перенес операцию по вживлению усилителей чуть больше года назад. Большинство ребят до сих пор пытались овладеть своими новыми способностями, усиленно занимаясь и практикуясь, чтобы привести био-усилители в соответствие с системами своего организма. В ближайшие два года вряд ли кто-то из них будет способен на нечто большее, чем поднять ручку на пару дюймов над столом.
Ник, напротив, показывал выдающиеся способности. Основываясь на результатах вступительных испытаний, большинство его одноклассников догонят его в ближайший год, а некоторые даже превзойдут его. Однако сейчас он оставался гораздо более сильным, чем любой из его сверстников… достаточно сильным, чтобы швырнуть на землю другого двенадцатилетнего ребенка.
— Это он начал, — оправдывался Ник. — Он стал смеяться над моими ботинками. Поэтому я просто толкнул его. Что же я могу поделать, если у меня способности к биотике!
Кали вздохнула. Позиция Ника была абсолютно естественна, и абсолютно неприемлема. Перед Проектом Восхождение стояло две основных цели. Первая — попытаться повысить потенциал человека в области биотики. А вторая — и как считала Кали главная, — помочь биотикам адаптироваться в так называемом нормальном человеческом обществе. Студенты не только оттачивали свое биотическое мастерство, но также и проходили курсы философии и нравственного воспитания, которые должны были помочь им понять ту ответственность и те обязательства, которые возлагали на них их необычайные способности.
Было важно, чтобы эти дети не развили в себе чувство собственного превосходства или веру в то, что они чем-то лучше других из-за своих способностей. И это, конечно же, всегда оставалось самым трудным уроком.
— Сешон больше тебя, не так ли? — заметила Кали после секундной паузы.
— Все мальчики больше меня, — буркнул Ник, скрестив ноги. Он согнулся вперед и положил локти на покрывало, а затем опустил подбородок на руки, демонстрируя изумительную гибкость, присущую всем детям.
— Он приставал к тебе до того, как тебе вживили усилитель? Он доставал тебя только потому, что он больше тебя?
— Нет, — ответил Ник, закатывая глаза. Он почувствовал, что ему собираются читать лекцию. — Это было бы неправильно, — послушно добавил он, зная, что именно это она хотела от него услышать.
— Ты не можешь делать то, что тебе вздумается только лишь потому, что ты больше, сильнее или обладаешь биотическим способностями, — произнесла Кали, понимая, что он слушает ее вполуха. Но все же, она надеялась, что однажды эти бесконечные повторения достигнут цели. — У тебя особый дар, но это не дает тебе права причинять боль другим людям.
