Ему было безумно жаль этого дебила, который не понимает, что сопротивление в данном случае бессмысленно. Но гигант, к его удивлению, и не думал умирать. Он шагнул, качнулся, побледнел, но снова сделал шаг вперед. С ревом он поднял руки, чтобы схватить и разорвать врага на клочки. Джон в панике снова выстрелил. Удар пули задержал противника только на мгновение. Джон в замешательстве отступил. До него долетало затрудненное дыхание метиса. Он был смертельно ранен, но продолжал удерживаться на ногах. Он умирал невероятно мучительно и медленно, существуя в каком-то другом, далеком от белого человека мире, где даже пуля уже бессильна причинить больший вред. Прошло, казалось, бесконечно много времени - пожалуй, секунд пять,- прежде чем он грузно осел на колени. Изо рта потекла слюна. Здоровяк вдруг как-то неимоверно одряхлел. Из жалости, чтобы тот не мучился, Джон хотел добить противника, но стрелять в голову рука не поднималась. А метис все не умирал, напротив, с огромным трудом невероятно медленно он поднялся с колен и продолжал двигаться на подгибающихся ногах, с безвольно опущенной головой. Это был какой-то кошмар. Уж не сон ли мне снится, подумал Джон и выстрелил в третий раз.
Этот выстрел оказался роковым. Все тело метиса содрогнулось от нестерпимой боли, ноги лишились последних остатков сил. Падая, он словно приподнялся: подогнувшиеся под тяжестью тела ноги и устремленные ввысь словно в молитве руки делали его похожим на срубленное дерево.
Он вскрикнул в последний раз. А потом повалился с глухим стуком, от которого, казалось, содрогнулась земля.
Джон Кейн стоял с дымящимся револьвером в дрожащей руке и смотрел на поверженного гиганта. Его живучесть поражала. Но теперь он был, безусловно, мертв.
Говорят, что мертвые выглядят умиротворенными. Чушь. Почти все трупы, которые Джону доводилось видеть, оставляли жуткое впечатление. И этот не был исключением. А сознание того, что он убит тобой, наполняло душу беспредельной тоской.
"Этот парень мог быть моим сыном, - подумал Джон Кейн, - и вот я убил его...". Первую свою жертву Джон ненавидел, вторую жалел. А ведь придется сражаться с остальными. Сколько их здесь?
Джон Кейн посмотрел на тех, кого он заставил лежать. Из двоих остался один. Худой сбежал, повар остался. И то, потому что со страха зарылся головой в песок, как страус. Ну вот упустил, может быть, самого опасного бандита, подумал Джон. Так всегда: злодеи умирают последними.
- Встать! - скомандовал Джон, пиная под зад повара.
Толстомордый поднял голову. Из ушей у него высыпался песок. Увидев грозного противника с оружием в руке, он, встав на колени, поднял руки.
- Прошу вас, не убивайте меня! Я не бандит, всего лишь бухгалтер. Я всегда был приличным и безобидным человеком...
- Вот как? - сказал Джон. - Что же общего у тебя с бандитами? (Вот и начался допрос, подумал Джон).
- То же, что и у всех. Я скрываюсь от закона... Видите ли, я подвержен пагубному пристрастию - не могу устоять, когда вижу карты. Короче, я проигрался... и тогда я украл деньги у фирмы, где работал. И что хуже всего, делал это неоднократно...
Из его сбивчивого рассказа Джон узнал, что толстомордый служил в счетном департаменте. Серьезная правительственная контора. Однажды прислали комиссию, проверка счетных книг показала, что он систематически утаивал суммы, находившиеся под его контролем.
- Как твое имя?
- Пол Диккер, сэр.
- Понятно, - сказал писатель. - Сколько я знал Полов - все они болваны.
- Это точно подмечено, сэр, - повинился бывший бухгалтер. - Я всегда говорил маме, когда она была жива, зачем вы с отцом назвали меня Полом? Дали бы имя Дик или Сэм, как бы я жил! А мать говорит: "Твой отец был Пол..." Папаша бросил нас, когда мне было два годика...
- Заткнись и продолжай.
- Какую команду исполнять, сэр?
- Говори по существу.
Короче, продолжил Диккер, чудом ему удалось ускользнуть из-под носа агентов ФБР. Скрываясь от правосудия, он, через знакомого картежника, сошелся с Диком Минчером, бывшим лейтенантом полиции, уволенном за коррупцию.
- Он вытянул из меня все деньги, но все-таки помог, - сказал Пол. - С помощью своих дружков переправил меня на этот остров... Так я стал членом шайки...
- Сколько человек в вашей шайке?
- Активных - человек пятнадцать... Четырнадцать, - посмотрев на мертвого, подвел баланс бывший бухгалтер. "Тринадцать", мысленно поправил его Джон и произнес, с гримасой похожей на улыбку:
- А пассивных?
- Тут вообще много людей, - признался Пол Диккер. - Целая колония. Это в глубине острова. Есть женщины и даже дети. Большинство из них гавайцы, полинезийцы - обманутые гастарбайтеры с других островов. Но есть и белые. Некоторые живут по принуждению, другие, как я - добровольно... Хотя есть ли у меня выбор. Только и утешение, что все-таки территория США. Вроде как дома... Хотя и в бегах...
- Кто главарь?
- Такой тип - Херси Джексон, австралиец, не знаете? Известная личность... в определенных кругах...
Джон Кейн нехорошо усмехнулся, желваки у него на скулах угрожающе выделились.
- Ну, разумеется, откуда вам знать, вы же честный человек... - льстивым голосом сказал казнакрад.
- Честный, думаете?.. Это как посмотреть... Впрочем, чего там говорить, перед вами человек, так же бежавший от правосудия.
- В чем вас обвиняют? - голос у Диккера стал заметно радостный.
- В убийстве с отягчающими обстоятельствами.
- Фью-у-у! - уважительно присвистнул казнокрад. - Это же убийство первой степени, как пить дать - электрический стул...
- Ладно, хватит трепаться, - оборвал его писатель. Надо закопать этого Кинг-Конга...
- А откуда вы знаете, что у него кличка Кинг-Конг? - удивился Диккер.
- Профессиональный опыт. Клички по большей части даются по признакам, которые сразу бросаются в глаза. Если большой и черный, значит, Кинг-Конг.
- Он метис, из Малайзии. Убил своего родственника из-за женщины, ему тоже грозила смертная казнь. Херси Джексон помог ему бежать.
- Этот Джексон, я вижу, вездесущий. Всюду бывает, всем помогает. Хороший ловец заблудших душ...
- С ним лучше не встречаться, - испуганно сказал Пол Диккер. - Говорят, ему помогает сам дьявол.
- Хватит болтать! Давай, бери этого малайца за руку, я - за другую. Ну, взя-я-я-я-ли!!!
- Черт! Какая тяжёлая горилла! - пожаловался Диккер.
Джон Кейн и сам еле тащил. Ноги вязли в песке. Безвольные ступни гиганта, как плуг вспахивали пляж, оставляя длинную глубокую полосу.
- Стоп! - скомандовал Джон, измученный непомерной тяжестью. - Лопата есть?
