— Конечно, я все сделаю. Вы должны понимать, что это я не для себя, для сына.
Лечение очень дорогое, так я копейки никогда не брал. Продавщицам всегда лишнюю сдачу возвращал, надо мной все ребята за это смеялись. А как же Лихер? Он не проболтается, он тоже с нами будет? Наверное, делиться надо будет? Но вы можете из моей части ему платить.
— Не проболтается, — сквозь зубы проговорил Красный.
Он задумчиво смотрел на море, на глубоко вдающийся в него пирс, и Бену вдруг стало так страшно, что он едва не обмочился прямо в кабине. Он был в полной власти этого страшного человека.
— И вот еще что, — бесстрастно сказал Красный. — С семьей придется расстаться.
— Нет, я не могу! Я люблю их — жену, сына. Я заснуть не могу, пока сынишку перед сном не поцелую и доброй ночи не пожелаю. Я привык, нет, не могу.
— Понимаю, — так же бесстрастно продолжал Красный. — Именно поэтому ты и должен развестись. Если мы попадемся, хоть и маловероятно, я всегда тебя прикрою в случае чего, но мало ли что, ты должен позаботиться о них. А то действительно может случиться конфискация. Ты оставишь их без всего. А так ты будешь с ними видеться, обеспечивать их материально, только без угрозы репрессий. Конечно, я тоже имею свой интерес. В случае провала «косари» Бормана могут использовать семью для давления на тебя, чтобы ты вывел их на свое прикрытие, то есть на меня, а так этого фактора у них не будет. Но это практически невозможно, мы будем делать деньги совершенно простым и надежным способом.
Дозарабатывались! Бен скрипнул зубами. Красный способен решить проблему с деньгами кардинально, но возвращаться под власть этого страшного человека ему нельзя ни в коем случае. Если Красный узнает о деньгах, то это будет смертный приговор для Бена. Во-первых: Бен отдавал ему не все, часть суммы невероятными ухищрениями удавалось укрыть от страшных немигающих глаз без ресниц. Во-вторых: когда у Красного появлялась возможность хапнуть все, хоть для этого и надо было кого-то убить, хоть собственную мать, он никогда не колебался.
Ход оказался на месте. Неведомо как он его не узрел днем, но ночью нашел с лету.
Стандартная чугунная крышка располагалась впритык к ступеням ярко освещенного вестибюля, в котором просматривалась форменная фуражка Веткина. В этот угол свет не падал, так что можно было действовать без опаски, единственное надо было следить, чтобы головы не высовывались над крыльцом. Бен аккуратно сдвинул крышку и, глубоко сунув руку с прихваченным фонарем, посветил. Колодец уходил вниз метров на тридцать, он и не подозревал, что так глубоко. Светильник на дне освещал пустынный пятачок, можно было спускаться. Бен пропустил вперед девушку, сам погрузился в люк по пояс и потянул на себя крышку. Опускаясь по шажку, он постепенно полностью задвинул крышку. Сразу стало тихо. Он еще подождал немного, но на верху все оставалось спокойным. Полина была уже на середине лестницы, он стал ее догонять. Странная лестница, не железная, не вертикальная, а каменная и с наклоном.
Спустившись вниз, они не торопились открывать задвижку. Дело в том, что Ерепов выполнил свою угрозу, и выбил постоянный пост в ОПП. Полина узнала, что вновь нанятого сторожа зовут Гена Сухоносов, ему за тридцать, он из бывших контрактников. Способ как устранить сторожа тоже принадлежал девушке. Охранник имел для связи сотовый, и ей удалось выведать его номер. Сотовый девушки имел функцию передачи информации на расстояние до тридцати метров без того, чтобы высветится номер передающего. Итогом совместного творчества стала "телеграмма":
" Сторожу срочно явиться к дежурному Веткину!" Получив послание, Сухоносов коротко выругался, с треском отодвинул стул и, тяжело ступая, пошел к лифту.
— Какой нервный! — заметила Полина.
Наконец лифт загрохотал и пополз вверх. Бен хотел попрощаться, но девушка сказала, что проводит. У него возникло подозрение, что она что-то замышляет, уж больно вид ее был невинный, именно тот, с каким женщины врут наиболее безбожно.
В здание они проникли через знакомую комнату завхоза. Стол охранника стоял в коридоре. На столе лежала пачка сигарет и брелок с ключами от автомобиля с фирменным лейблом «Самгад». Штука навороченная, имеющая обратную связь с владельцем. Бен не успел рта раскрыть, как девушка со словами "Интересная штучка" схватила брелок. Тот исторг низкочастотную вибрацию и соответственно вызвал тот же эффект в ответной части, находящейся у автовладельца. Лифт дернулся на месте, остановленный мощно вдавленной кнопкой "Стоп!".
— Что ты наделала? — шепотом заорал Бен.
Лифт уже возвращался. Учитывая, что он и подняться толком не успел, то в запасе оставались секунды. Бен в панике ломанулся в ближайшую дверь. В комнате негде было даже спрятаться, имелись только пара столов. Под один полезла девушка, под другой, притворив дверь, Бен.
Сухоносов прошел весь коридор, потом вернулся за свой стол. Не успел Бен перевести дух, как дверь рывком распахнулась, и раздался сварливый голос охранника:
— Попались, голубчики! А ну вылазь!
Они замерли.
— Вылазь сказано! Я уже в милицию позвонил, сейчас будут!
По всему было видно, что врет.
— Вылазь, а то стол на тебя сброшу!
Полина, громко сопя, стала выбираться. Бен наоборот затаился. Рядом лежала ножка от стула, он подтянул ее к себе. Сухоносов увидел девушку, в глазах зажегся нехороший огонек.
— Ты одна? — поинтересовался он, стараясь выглядеть приветливее, но притворство лезло наружу. — Иди сюда!
— Зачем?
— Обыскать надо, таков порядок.
И она пошла. Бен лихорадочно соображал, что предпринять.
— Повернись задом! То есть спиной.
Обыскивал он странно, сразу запустив ей руки к грудям. Бен вскочил, опрокинув стол, и влепил охраннику ножкой от стула. Удар не получился. Палка оказалась чересчур легка, да и плечо при ударе получилось длинновато. Кисть вывернуло, и Бен охнул от боли. Ему показалось, что он сломал руку.
Палка при ударе о голову издала сухой звук, будто охраннику дали леща. Ничего не поняв, он обернулся, предоставив возможность нанести еще один удар. Бен не сплоховал. Сблизился и воткнул охраннику левый крюк в лицо. Сухоносов взревел и отмахнулся. Его железный кулак угодил Бену в правый бок, боль была аналогичной той, если бы его подожгли справа открытым огнем. Бен потерял равновесие и сел на задницу.
Размазывая кровь из разбитого носа, охранник наступал. Бен приподнялся и лягнул на удачу. Удача была не на его стороне. Сухоносов удара даже не почувствовал, зато стал лягаться в ответ. Ноги у него были толстые, ляжки тряслись при каждом ударе. Бен подскочил пару раз на пинках и оказался в дальнем углу за окном. Тут бы его хладный труп и закидали ветошью, если бы окно плавно и бесшумно, как в кошмарном сне, не отворилось, и через подоконник не полез трепет.
