– …понимаете, вот, кому ни рассказываю, никто не верит, что сейчас еще так живут. В кишлак один заезжаем. Автомобилей нет вообще. На площади семеро мужиков пытаются завести какой-то «кусок железа» – по-другому я назвать его не могу. Там и марку-то определить невозможно – ржавый, без стекол… Один рулит, а остальные сзади толкают. Были б это пацаны, решил бы, что играют, но тут взрослые мужики, все «в мыле». Около домов обглоданные до бела кости и черепа каких-то животных валяются. Жуть полнейшая. В магазине продают веники, два халата и консервы по двести сорок тысяч манатов за банку.
– Это много?
– Пенсия у них сто семьдесят тысяч, а средняя зарплата – четыреста. Если работу найдешь, конечно.
– Значит, много, – заключила Оля равнодушно. Проблемы выживания туркмен ее не особо интересовали, поэтому чтоб дальше не выслушивать «путевые заметки», она спросила, – а почему ты об этом не напишешь свой роман? Такие впечатления есть далеко не у всех.
Миша удивленно обернулся, на несколько секунд оставив без внимания дорогу.
– О чем?!.. Об этом? А кому это интересно? Это так, языком потрепать в дороге, а роман… Там фабула должна быть, сюжет… (Оля хотела спросить, чем фабула отличается от сюжета, но не стала ставить его в неловкое положение) …Роман, – продолжал Миша, – это любовь, секс, преступления… короче, все закручено так, что читатель не может ничего понять, но интересно, и только в самом конце все проясняется…
– Ты еще ужастики забыл и мистику, – Оля улыбнулась с высоты своего филологического образования.
– Я не забыл, но это совсем не то. Это ж заведомо понятно, что такого не бывает. А раз не бывает главного, значит, и все остальное выдумка.
– Может, ты и прав, – неожиданно согласилась Оля, подумав, что к мистике у нее примерно такое же отношение. Однако из двух выдумок лучше выбирать более захватывающую, поэтому взаимоотношения потусторонних сил, борьба добра и зла лично для нее выглядели привлекательнее, чем выяснять, кто убил какого-нибудь Джона Вудса или изнасиловал Сару Джонс.
Переход к литературе сбил Мишу с туркменской тематики, и он замолчал. Тем временем, длинная вереница придорожных торговых точек незаметно превратилась в улицу с аккуратными, даже богатыми домами.
– Это и есть твой поселок? – спросила Оля.
– Он самый.
– Притормози у магазина. Купим чего-нибудь голодающим старикам, пусть радуются.
– Запросто, – Миша остановился у синего павильона с вывеской «Продукты».
Оля вошла и в раздумье остановилась посреди зала. Оглядела полки с колбасой, консервами – конечно, это был бы оптимальный вариант, но денег, чтоб накормить всех, у нее с собой не было; раздавать всем по конфетке как-то несерьезно, и она решила взять упаковку «Сникерсов». Все-таки это не конфета, которую и на ладони не видно. К тому же реклама сообщает, что они весьма питательны.
Уехали они, так и не увидев «красивую церковь».
– Ольга Викторовна, вы просто смотрели не в ту сторону. Это я виноват. На обратном пути мы можем даже остановиться, если хотите…
Но в данный момент Оля хотела только одного, чтобы он замолчал. По мере приближения к конечному пункту, она все сильнее чувствовала потребность собраться с мыслями, сконцентрироваться, потому что не привыкла приступать к делу, не обдумав и не просчитав все возможные варианты, а времени оставалось все меньше. Она начинала нервничать, но сказать «Заткнись!..» тоже не могла.
Видимо, каким-то чутьем Миша сам понял ситуацию и километров сорок они проехали в относительном молчании. Оля не следила за указателями, поэтому очень удивилась, когда машина свернула с трассы на проселочную дорогу.
– Куда это мы? – спросила она.
– Куда заказывали – к дому престарелых. Тут шесть километров осталось, если верить знаку.
Оля чуть подалась вперед, вглядываясь в лобовое стекло, но увидела только разбитую колею, извивающуюся между вывороченных глыб земли с одной стороны, и прозрачной без своего зеленого убранства рощи, с другой. В это время на дороге возникли две понурые, видимо, вышедшие из леса, фигуры, медленно двигавшиеся в том же направлении.
– Сейчас все узнаем, – обрадовался Миша.
Фигуры потеснились на обочину, пропуская автомобиль, но он остановился рядом с ними, и Миша опустил стекло.
– Добрый день. К дому престарелых мы правильно едем?
– К приюту, что ли? – подозрительно уточнила худая старуха с лицом, серым и морщинистым, как потрескавшаяся под зноем земля.
– Правильно, правильно, – кивнула вторая, тоже худая, одетая в нищенское рванье.
– А вы сами не оттуда будете? – Оля придвинулась к открытому окну, вдохнув прохладный влажный воздух.
– Откуда ж еще?..
– А здесь что делаете? – удивился Миша.
– Работу ходили искать… – отвечала исключительно «нищенка», а «землистая», прищурившись, придирчиво разглядывала машину и ее пассажиров, – летом-то лучше было. Тут деревня недалеко, километров восемь…
– Восемь километров пешком?! – ужаснулась Оля.
– А кто ж нас возить будет? Если с утречка выйти… – «нищенка» вздохнула, – зато покормят. Огородик кому-нибудь прополешь, глядишь, и маслицем хлебушек намажут.
– Кошмар!.. – пробормотал Миша, – садитесь, подвезем. Мы, как раз, к вам едем.
Оля представила, что придется прикоснуться к этим грязным, вонючим лохмотьям и уже собиралась перебраться на переднее сиденье, но «нищенка», словно понимая несовместимость себя и автомобиля, покачала головой.
– Спасибо. Нам пешком привычнее, да, Полина Алексеевна?
– Хватит болтать, Мария, а то люди еще подумают, бог знает что! – сказала «землистая» неожиданно строго, – вы-то зачем туда? Неужто кого проведать?
– Да вы что?! – возмутилась Оля. Сама мысль, что ее мать или отец могут пребывать в таком положении оскорбила ее. У них своя квартира, приличные пенсии. Бред какой-то!..
– Мы из журнала. Напишем, как вам тут ужасно живется, – объяснил за нее Миша.
– Не делали б вы этого…
– Почему? – не поняла Оля.
– Все равно никто нам не поможет, кроме Господа. А когда заберет он всех нас, тогда и совсем хорошо будет.
…А ведь она права, – подумала Оля и вдруг поняла всю бессмысленность своей миссии, – ведь они действительно никому, кроме Бога (если считать, что он есть) не нужны. Так стоит ли пытаться продлить их бренное существование?..
– Так вы не поедете? – уточнил Миша, чтоб корректно завершить беседу.
– И вы б не ездили. Там хорошо; вы никому не верьте…
– Ладно, – оборвал ее Миша, заводя двигатель.
Машина медленно поползла вперед, а старухи не спеша побрели следом.
– Им помочь хотят, а они отказываются. По-моему, у них уже крыша поехала или вы так не думаете, Ольга Викторовна?
