— Ну да.
— А по какому вопросу?
— Со мной девочка сирота.
— С сиротами в двадцать третий, пожалуйста. — Не терпящим возражения тоном заявила женщина. — И уходя, дверь закрывайте, дует.
Герой поплотнее прикрыл дверь и отправился на поиски двадцать третьего кабинета. Пройдясь взад и вперёд по коридору, где располагались с дюжину похожих друг-на-друга дверей, он заметил лестницу ведущею наверх. Поднявшись на второй этаж, он обнаружил, что он идентичен первому. Такие же побеленные стены, деревянные двери с номерами и тускло светящиеся лампы. Дверь с цифрами двадцать трети, распахнул дверь без стука.
На сей раз за столом сидел совсем молодой парнишка, даже младше чем сам герой на пару лет. Подпрыгнув на стуле, он с изумлением уставился на гостя и замедленно спросил:
— Почему без стука?! А вы собственно, по какому вопросу?
— Я по вопросу о этой сиротке… — терпеливо начал Давид, но клерк его тут же перебил.
— Вы хотите усыновить девочку?
— Нет-нет, что вы! Я хотел бы узнать…
— Вся информация в справочной. На первый этаж кабинет номер шестнадцать…
— Я там уже был, женщина меня к вам направила, — понемногу теряя самообладание, проговорил герой.
— По другим вопросам вам к министру по защите детей, кабинет номер сорок пять. Вверх по лестнице и на право, и закрывайте за собой двери, дует.
Скрипя зубами, герой поднялся на третий этаж, но на двери под номером сорок пять, висела табличка «Технический перерыв». Дверь была глухо заперта. Хотя Давид ясно слышал шаги и голоса за ней, ему никто не открыл. Спустившись на первый этаж, он распахнул двери в справочную и застал женщину за нанесением красного лака на ногти.
— Вам чего мужчина? — Приподняв бровь, негодующе спросила справочная.
— Я же сказал, я по поводу вот этой девочки. Мне необходимо узнать есть ли в этом городе у неё какие-нибудь родственники!
— Не чем не могу помочь у меня обед! — Ответила женщина и поставила на стол табличку «Обед». — Завтра приходите, картотека уже закрыта.
— Я не могу так долго ждать… — багровея, прошипел Давид.
Женщина смерила его холодным взглядом, и ответила:
— Мужчина я вам сказала завтра приходите!
— Но я!
— Уходите пока я охрану не вызвала!
Герой поплёлся прочь из здания с поникшей головой. Вдруг в его голову пришла идея, и он взлетел по лестнице на третий этаж, уводя за собой девочку. Отыскав среди дубовых дверей самую широкую и массивную, он без стука шагнул внутрь. На сей раз пред ним была не узенькая комнатушка, а широкий холл. Под ногами приятно шуршал красный ковёр, в пару шагах с лева была ещё одна дверь, обделанная кожей и с надписью «Мэр». За столом около окна суетилась молоденькая девушка.
— Вам чего? — Удивлённо хлопая длинными ресницами, спросила она. Но герой, не обращая на её крики никакого внимания отворил дверь ведущую в кабинет мэра, затянул следом девочку и захлопнув перед носом секретарши дверь.
За длинным аккуратно выструганным столом, полу сидел престарелый мужчина с узкими плечиками и большой по меркам его тела лысой головой. Его маленькие ручки набирали на печатной машинке какой-то текст. Взглянув на Давида из-под роговой оправы очков человек закричал:
— Надя! Я же сказал никого не принимать! Я занят!
— Виктор Палыч! Простите ради Бога! Он сам… я говорила…
Человек недовольно перевёл взгляд на Давида и спросил:
— У вас молодой человек должна быть веская причина чтобы вот так вот врываться в мой кабинет, и лучше бы вам поскорее объясниться пока я не вызвал охрану.
Кабинет был украшен чучелами животных и птиц. Над кожаным креслом мера висел герб Ровного: две скрещённые сабли и раскрытая с заповедями библия. Секунду осмотревшись, герой сказал:
— Я ищу главного человека в этом гадюшнике.
— В таком случае вы его нашли. Я мэр этого гадюшника, Виктор Палыч Плужников. — Проговорил человек, снимая очки и потирая пальцами глаза.
— Виктор Палыч я гость в вашем городе и времени у меня совсем мало… — Давид рассказал ему историю, как он встретил девочку, и как погибли её родители. Умолчал только про гранату. Весь рассказ мэр его внимательно слушал, когда Давид закончил, встал из кресла и подошёл к окну.
— Вы не назвали своего имени. Оно у вас есть?
— Простите, Давид Александрович Громов. — Ответил герой, рассматривая своего собеседника. Собеседник оказался очень низкого роста, не больше метра. Его маленькие ручки болтались вдоль тела, а ноги были выгнуты колесом.
— Никогда не видели подобных мне людей? — Спросил мэр.
— Нет. — Честно ответил герой.
Виктор Палыч посмотрел на удивлённо лопающую глазами девочку и в первый раз за весь разговор улыбнувшись ответил:
— Не удивительно. Не многие люди с похожей на мою болезнь… доживают до старости в этом опасном и не спокойном мире.
— Да мне в принципе по барабану на внешность, — оправдываясь ответил Давид, — главное, чтобы человек был хорошим. Да и голова у вас варит, не зря же вас мэром поставили.
На сей раз, он попал в точку. Виктор Палыч заулыбался ему более искренней, и с достоинством ответил:
— Тут вы правы. Если варит — так варит. Зайдите-ка ко мне через пару часиков, я разузнаю по вашему вопросу. Я предупрежу секретаря, чтобы вас пропустила, а пока что простите у меня важные дела.
Герой, поблагодарив собеседника, вышел из кабинета в приёмную, где его встретила разгневанная секретарша и четверо вооружённых до зубов громил.
— Пропустите. — Послышался голос мэра, и охрана расступилась перед героем, давая дорогу.
Выйдя из здания штаба, герой обнаружил, что пробыл внутри довольно долго, так как уже начинало темнеть. Отправившись на площадь, он обнаружил, что торговые лотки опустели. Вокруг бара собралась приличная толпа, люди что-то яростно обсуждали, указывая на вход пальцами. Давид подошёл поближе и превратился вслух:
— А он берёт и бутылкой мне по голове. Ванёк было сунулся помогать, а этот зверюга ему два ребра сломал и руку вывихнул. — Распинался стоящий у порога мужик перед двумя стражниками. — Я ж к нему по-человечески! Давай, мол, бахнем, а он в драку. Мычит, как зверь ни хрена понять нельзя, а тут ещё его зверюга чуть ногу мне не отгрызла.
Давид выглянул из-за плеч столпившихся зевак и разглядел одного из тех рабочих, что сидели за соседним столиком. У рабочего была разбита голова, волосы слиплись бурой коркой и торчали будто гребень. На икре виднелась широкая рваная рана, со следами клыков. Из бара заломив руки ласточкой, вывели Фёдора, следом вынесли яростно дрыгающего лапами Мишу. Нёс тот самый начальник дружины, повстречавшийся герою у ворот. Проломившись сквозь толпу, герой стал наперерез дружине и, вытянув вперёд руки молви:
