А тем временем — после чуть ли не летальной дрочки и мертвой мамы на руках, — он даже не провел предварительные раскопки по первым двум клиенткам, Эстер Джонсон и Ирэне Посокованович. Обе они пропустили свои даты изъятия, одна — уже на три дня. Что, если сточные гарпии до них добрались? Сил эти твари накопили достаточно, и Чарли не хотелось думать, на что они способны, если заимеют себе еще одну душу. Он решил было позвонить Ривере, чтобы тот прикрывал тылы, когда сам он будет заходить в дом, но как объяснить, чем это он занимается? Происходит нечто сверхъестественное — это востролицый полицейский знал, и Чарли дал ему слово, что сам он — за хороших парней (такое задвинуть было не очень трудно, когда Ривера увидел, как сточная гарпия вгоняет трехдюймовый коготь Чарли в ноздрю, получает девять 9-миллиметровых пуль в корпус и все равно улетает).
Чарли ехал к Тихоокеанским высотам — без всякого маршрута в голове, просто потому, что движение туда не было таким плотным. Затем срулил на обочину где-то по дороге и набрал справочную.
— Мне нужен номер и адрес Эстер Джонсон.
— У нас нет Эстер Джонсон, сэр, но я вижу трех Э. Джонсон.
— Адреса дать можете?
Чарли выдали два — тех, у кого они были. Робот предложил ему набрать номер за дополнительную плату в пятьдесят центов.
— Ага, а за сколько довезете? — спросил Чарли у компьютерного голоса.
Затем отключился и набрал Э. Джонсон без адреса.
— Здравствуйте, могу я поговорить с Эстер Джонсон? — бодро проговорил он.
— Тут нет Эстер Джонсон, — ответил мужской голос.
— Боюсь, вы ошиблись номером.
— Постойте. А она была — ну, может, дня три назад? — спросил Чарли.
— Я видел Э. Джонсон в телефонной книге.
— Это я, — ответил мужчина.
— Эд Джонсон.
— Простите за беспокойство, мистер Джонсон. — Чарли разъединился и набрал следующее «Э. Джонсон».
— Алло? — Голос женский.
— Здравствуйте, могу я поговорить с Эстер Джонсон, будьте добры?
Глубокий вздох.
— А кто спрашивает?
Чарли пустил в ход уловку, работавшую десятки раз.
— Это Чарли Ашер, «Ашеровское старье». Мы получили некий товар с именем Эстер Джонсон на нем, и нам хотелось бы выяснить, не украден ли он.
— Мне жаль вам сообщать, мистер Ашер, но моя тетя скончалась три дня назад.
— Оп-па! — сказал Чарли.
— Простите?
— Извините, — сказал Чарли.
— У моего коллеги с собой оказался билетик лото, и он только что выиграл десять тысяч долларов.
— Мистер Ашер, сейчас не самое удачное время. А там у вас что-то ценное?
— Нет, кое-какая старая одежда.
— Тогда в другой раз? — Женщина, судя по голосу, не столько скорбела, сколько была чем-то раздражена.
— Если не возражаете?
— Нет, я соболезную вашей утрате, — сказал Чарли.
Разъединился и направил машину к парку Золотые Ворота и Хэйту.
Хэйт — Мекка движения Свободной Любви в шестидесятые, где бит-поколение родило детей цветов, куда со всей страны малышня стекалась, дабы настроиться, включиться и отпасть. Собирались они здесь и позже — когда район претерпевал перемежающиеся волны обновления и упадка.
Теперь, когда Чарли ехал по Хэйт-стрит среди мозговых лавок, вегетарианских ресторанов, хипповских бутиков, музыкальных магазинов и битницких кофеен, ему попадались хиппи в возрасте от пятнадцати до семидесяти. И седое старичье, что побиралось или раздавало брошюрки, и одредованные подростки, белые растафары в ниспадающих юбках или пеньковых штанах на завязках, с сияющими пирсингами и пустыми взглядами травяного блаженства.
Он ехал мимо бурозубых крэковых торчков, гавкающих на машины, тут и там попадались шипастые реликты панковского движения, деды в беретиках и странники, точно забредшие сюда из джазового клуба 1953 года. Время тут не столько остановилось, сколько всплеснуло стрелками и объявило:
«На-фиг! Я пошло отсюда».
Дом Эстер Джонсон был совсем недалеко от Хэйт, и Чарли повезло — он нашел место для парковки в двадцатиминутной зеленой зоне поблизости.
(Если когда-нибудь настанет час разговаривать с властями предержащими, он попросит об особых привилегиях для Торговцев Смертью: приятно, что тебя никто не видит, когда изымаешь сосуд, но клевые номерные таблички или «черные» зоны для парковки были бы еще лучше.)
Дом оказался небольшим бунгало, что необычно для этого района: дома здесь строили в основном трехэтажные и красили так, чтобы они лучше контрастировали с соседями.
Здесь Чарли учил Софи цветам, беря за образчики роскошные викторианские особняки.
— Беленький, папа. Беленький.
— Да, солнышко, дядя очень побледнел. А посмотри на этот домик, Софи, это лиловый.
Кварталу от бродяг досталось порядочно, и Чарли знал наверняка, что двери здесь запирают. «Позвонить и просочиться внутрь или ждать?»
Но ждать он не мог: сточные гарпии уже пошипели на него из-под сливной решетки, пока он шел к дому. Он позвонил и быстро шагнул в сторону.
Дверь открыла хорошенькая темноволосая женщина лет тридцати, в джинсах и крестьянской блузке. Осмотрелась и сказала:
— Здравствуйте. Что вам угодно?
Покачнувшись, Чарли едва не ввалился в окно. Оглянулся, затем перевел взгляд на женщину. Нет, она смотрела прямо на него.
— Это же вы звонили?
— Э, я? Да, — ответил Чарли.
— Я, э-э… вы же меня имеете в виду, верно?
Женщина отступила в дом.
— Что вам нужно? — спросила она уже строже.
— Ох, простите. Чарли Ашер — у меня лавка подержанных вещей на Северном пляже. Я же с вами, кажется, только что по телефону говорил.
— Да. Но я вам сказала, что это не к спеху.
— Ну да, ну да, ну да. Говорили, но я был тут поблизости и вот решил заехать.
— У меня сложилось впечатление, что вы звонили из своей лавки. Вы проехали весь город за пять минут?
— А, ну да., фургон у меня — как передвижная лавка, видите ли.
— Так человек, который выиграл в лото, сейчас с вами?
— Ну да, нет, он уволился. Я его выгнал. Новые деньги, понимаете? Начал дерзить. Сейчас, наверное, купит себе целый булыжник кокаина и полдюжины шлюх и к концу недели обанкротится. Туда ему и дорога, я вот что скажу.
Женщина сделала еще один шаг в глубь дома и потянула за собой дверь.
— Ну, если одежда у вас с собой, я бы могла, наверное, на нее взглянуть.
— Одежда? — Чарли поверить не мог, что она видит его.
Похоже, ему настали кранты. Он никогда не добудет сосуд, и тогда… ему не хотелось думать, что будет тогда.
