– Здравствуйте! Помогите, пожалуйста!
– Ну и занесло вас, – бодро проговорил пассажир. С веселой ехидцей посмотрел на застрявший «логан». Заскрипело стекло со стороны водителя, явив Свете мужчину лет тридцати с рыбьим взглядом и свернутым набок носом.
– Додумались же на пузотере сюда переть, – буркнул он.
Пожилой заглянул под днище Светиной машины, выпрямился и широко улыбнулся:
– Намертво села. Дернем, Саш?
Водитель скривился:
– Виктор Артемыч, какой смысл? Два километра ее на себе тащить? Даже я тут с трудом проезжаю. А с такой банкой на хвосте сами сядем. Лебедку цеплять не за что, так что только волоком. Чего ты тут, вообще, забыла?
– Дом у меня тут. От мужа достался… Николай Степанов.
– Степанов? – нахмурился Саша.
– А! Это за Кузьмичевыми сруб? – пригладил усы пожилой и глянул на нее с интересом. – Ну да, он. Это его собака по округе воет, Саша.
Водитель сплюнул:
– Пристрелить ее надо.
– Да, давно не заглядывал к нам Коля, – закивал Виктор Артемыч.
– Умер он… В том году. А что за собака? – удивленно проговорила Света.
– Умер? Вот дела… Соболезную. А собака – вон она, – Виктор махнул рукой в поле, – не дается никому, глупая животина. Убегает. Мы ее подкармливаем, как обычно, но в этот раз Николая как-то долго не было. Теперь понятно почему. Что ж… Жаль Колю, конечно. Молодой же еще был. Вы, стало быть, дом решили проведать?
– Да… Никогда тут не была, и вот… – Она растерянно посмотрела в поле. Этот пес – Колин?!
– Головой надо думать, когда на такую дорогу в таком корыте выезжаешь. – Недружелюбный Саша поморщился. – В прошлом году тут по весне широкий застрял, а ты на этом вот говне влезла.
– Широкий? – не поняла Светлана.
– Джип «Гранд Чероки», – охотно расшифровал Виктор Артемыч. – Видать, хозяин бросил машину и своим ходом ушел. Дрянь техника, гнилая насквозь. У меня племянник так свою машинку в Карелии оставил, километрах в пятидесяти от Сегежи. Так и продавал потом, с самовывозом, хе-хе. А широкий тут все лето простоял, мы оттащили его в сторонку, чтобы никому не мешал, у нас так каждую весну подарочки от путешественников остаются. Обычно из центра их сразу на эвакуаторе забирают, а широкий до осени торчал. Но вы не волнуйтесь, женщина, вас – вытащим. О, привет!
Пожилой помахал рукой прилипшей к стеклу Тоньке.
– Еще и с ребенком… – отметил это мрачный Саша. – Совсем головы нет.
Свете очень хотелось сказать ему что-нибудь гадкое, но ей нужна была помощь.
– Не ворчи, Саша. Надо помочь человеку.
– Да поможем, чего делать. Михалыча выдернем, пусть свой трактор сюда гонит.
– Вот, ничего страшного, женщина! Посидите тут, а мы туда-сюда метнемся и вернемся с трактором уже.
– У меня есть деньги, я заплачу! – протараторила Света и полезла за кошельком.
– Да бросьте, – махнул рукой Виктор. Саша лишь смерил ее рыбьим взором и закурил. – Так что садитесь в машинку и ждите нас.
Света посмотрела в кабину пикапа, на заднем сиденье которого обнаружился склад каких-то гнутых деталей. На языке крутилась просьба, чтобы их с дочкой подвезли до деревни. Оставаться на поле не хотелось совсем, но вряд ли этот угрюмый Саша пойдет навстречу. Она живо представила себе очередную брезгливую гримасу водителя пикапа. Боже, какой мерзкий человек.
– Поехали, Виктор Артемыч, – бросил Саша. – Раньше сядем, раньше выйдем.
– Не скучайте, мы быстро, – улыбнулся Виктор и вернулся в пикап. Двигатель взревел, и тяжелый вездеход пополз прочь, оставив замерзающую Светлану под зонтом.
Километр туда, там пока они найдут своего Михалыча, пока тот запряжет свой трактор, пока они приползут обратно. Наверное, не меньше часа пройдет. Но зато теперь было чего ждать. Теперь не нужно терзаться мыслями, как выбираться отсюда. Если повезет, то ее дотащат прямо до шоссе и оттуда она уедет прочь, домой, а там скинет с себя все мокрое и завернется в пушистый, теплый халат. Может быть, закажет пиццу, включит дочке мультики и забудет об этом проклятом месте навсегда.
И вина… Обязательно вина подогреть!
С сердца свалился невыносимый груз, и даже водитель Саша перестал казаться самым распоследним ублюдком.
Света повернулась к машине, подмигнула дочке и увидела, как та показывает на что-то за ее спиной. Обернулась.
Колин пес вернулся. Он сидел метрах в двадцати от нее, подняв лапки и чуть помахивая ими, будто приветствуя и подзывая.
«Подойди. Подойди ко мне», – говорили безжизненные глаза. Свету передернуло.
– Пошел вон! – крикнула она. Зверь повел ушами, распахнул пасть и протяжно зевнул. – Пошел вон! – Света наклонилась, подхватила с земли комок жирной грязи и швырнула его в сторону пса. Грязь плюхнулась на поле в нескольких шагах от животного, но то никак не отреагировало на угрозу. Лишь кончики ушей дернулись.
Света сделала шаг к собаке, надеясь напугать приставучую тварь, и остановилась. Из груди зверя донеслось угрожающее, булькающее рычание. Что-то захрипело внутри пса, будто гнилые легкие стали лопаться под напором воздуха.
А вдруг нападет?
Иногда что-то случается…
Щетка. В машине.
Светлана попятилась назад, взглядом удерживая тварь на месте. Ей подумалось, что, если она моргнет или отвернется – ублюдочный пес бросится на нее, с рыком вцепится в ногу, потом мокрые лапы опрокинут ее в грязь, и она почувствует гнилостное дыхание на своем лице. А затем…
Пес не шевелился, пристально наблюдая за отступлением человека.
Света машинально закрыла рукой горло и опустила ее, только когда забралась обратно в теплую, спасительную машину.
– А мы вновь говорим вам всем «добрый день» и принимаем звоночки! – радостно сообщила ей магнитола.
Тоня сидела у окна и улыбалась собачке.
– Ты включила радио?
Дочка кивнула:
– Мне скуууучно.
– И у нас на линии уже есть первый дозвонившийся. Здравствуйте! Представьтесь, пожалуйста!
– Пусть она погладит пса! Пусть она его погладит, грязная шлюха! СУКА, ДАЙ ЕЙ ПОГЛАДИТЬ ПСА! – заорал хриплый голос из колонок. Света схватилась за грудь, дышать стало трудно.
– О, вы заходите с козырей, ха-ха.
– Я найду тебя. Я вспорю тебе твой жирный живот и выпотрошу, если ты этого НЕ СДЕЛАЕШЬ!
– Тоня… Что это?
– А? – Дочка обернулась, глаза ее сверкали. – Не знаю. Тетенька передает привет кому-то, а что?
Света приложила руку к своему лбу. Такое чувство, словно сковородки коснулась. По телу пробежала болезненная дрожь.
