Поезд Эйба на пути к Вашингтону должен был остановиться, по крайней мере, в десяти крупных городах. В каждом из них тысячи (если не десятки тысяч) людей приходили, чтобы увидеть нового президента своими глазами. Эйб часто произносил импровизированную речь с платформы последнего вагона — временами только те, кто находился не больше, чем в нескольких дюймах от него могли различить, о чем он говорил. После этого покидал станцию в экипаже и ехал на встречу с местными лидерами, на банкет, или даже на небольшой парад в свою честь. Настоящий кошмар для охраны.
Эти несколько дней подавили меня окончательно. Но мальчишки чувствуют себя превосходно — бегают по поезду, смотрят на пейзаж за окном. Боб находит это «очень примечательным», а Вилли и Тед нисколько не страдают от толпы или от мелькания все новых лиц. Мэри, по ее словам, также все переносит спокойно, однако головные боли беспокоят ее гораздо чаще обычного{45}.
Всеобщее волнение, напряжение ощущалось среди пассажиров. Каждый чувствовал, но никто не решался сказать открыто.
Были среди нас и такие, кто готов был поклясться, что мы не доедем до Белого Дома. Подобные разговоры вызывали глубокую озабоченность (в виду особого рода данной темы) у моих телохранителей. Я же, однако, могу с легкостью сказать, что все это волнение не стоило мне и минуты бессонницы — смерть шагала рядом со мной всю жизнь, и я давно считал ее кем-то вроде старинного приятеля. Конечно, у Мэри эти разговоры вызывали нешуточную тревогу (которая стала бы куда нешуточнее, узнай она о подлинной сути происходящего). Пока что наши дети ничего не знают, и я этим доволен.
Поездка проходила без происшествий в течение десяти дней, через Индиану, Огайо, Нью-Йорк, Нью-Джерси и Пенсильванию — и стало казаться, что все разговоры об убийстве останутся разговорами. Но 22 февраля, в Филадельфии, Эйба неожиданно навестил сын Уильяма Сьюарда, Фредерик. Он передал ему письмо.
Уважаемый избранный президент,
Наш общий знакомый сообщает о заговоре, обнаруженном им в Балтиморе. Четверо неизвестных остановят вас и расстреляют во время пересадки на станции у Калверт-стрит.
Он полагает, вы должны знать об этом, чтобы принять меры предосторожности.
Ваш
У. Сьюард.
Было решено, что Эйб вместе с Пинкертоном и Лэмоном в плащах и шляпах затеряются среди других пассажиров затребованного ими отдельного поезда через Балтимор, напрямую до Вашингтона. Пинкертон и Лэмон будут вооружены, Эйб — нет.
Помню, последнее указание вызвало жаркие споры. Лэмон (уважавший меня как человека, превосходно владеющего оружием) настаивал, чтобы я взял револьвер или длинный нож. Пинкертон возражал.
— Я не считаю возможным, чтобы будущий президент Соединенных Штатов въезжал в столицу вооруженным!
Эти двое передрались бы, если бы я не предложил компромисс: у Лэмона будет два револьвера, один из которых он сразу же даст мне, если вдруг начнется перестрелка. Решение устроило обоих, и мы стали готовиться к пересадке.
Планы изменились, когда Пинкертон обнаружил, что троица исчезла.
[Они] исчезли где-то между Филадельфией и Харрисбургом — без объяснения причин. Я не мог согласиться на то, чтобы оставить Мэри с мальчиками без охраны, и тогда было принято мгновенное решение, что Пинкертон останется с ними, в то время, как Лэмон будет сопровождать меня в другом поезде. Телеграфная линия между Пенсильванией и Мэрилендом оказалась оборванной, так что заговорщики не могли бы передать ни слова о нашем отъезде из Харрисбурга.
Сразу после полуночи 23-го, «секретный» поезд Эйба прошел через Балтимор в Вашингтон.
Самые тревожные мгновения я пережил, когда мы ехали через центр Балтимора (казалось, это был самый медленный поезд в моей жизни). Что, если убийцы раскрыли наш трюк? Что, если в это самое время у них все готово, чтобы взорвать пути?
Эйб волновался зря. В то время, когда поезд шел через станцию, трое из его неудачников-убийц уже были мертвы, а четвертый находился как раз под его ногами.
xxxxxxx
Следующим утром у станции на Калверт-стрит было найдено четыре растерзанных тела. Газета «Солнце Балтимора» от 23 февраля:
Двое джентльменов лишены [своих] голов. Еще один избит до такой степени, что нет возможности определить ни возраст, ни расу. Четвертый, предположительно, разрезан надвое колесами прошедшего по нему локомотива. Невероятно, но свидетели утверждают, что последний джентльмен прожил еще несколько минут — его позвоночник был раздроблен, он мог шевелить головой и руками. Он слабо стонал и пытался стащить свое тело с путей, пока не умер.
Хотя никто никогда не говорил с ним об этом случае, Эйб не сомневался, что трое его вампиров-телохранителей были способны на подобную резню.
V
4 марта 1861-го Авраам Линкольн, особенный мальчик из Синкин Спрингс Фарм, свет в окне собственной, рано ушедшей матери, прошедший испытание самыми суровыми трудами, а также один из самых опытных охотников на вампиров своей страны — был приведен к присяге как шестнадцатый президент Соединенных Штатов.
Мы не враги, мы — друзья. Мы не должны быть врагами. Ныне бушующие страсти ослабили наши узы братства, но они не должны быть разорваны. Невидимые струны памяти, протянувшиеся от каждого поля боя, от могилы каждого патриота к сердцам всех, ныне живых, к очагу каждого дома через всю нашу огромную страну, зазвучат согласным хором единой страны, как хор ангелов, хор лучшего, что есть в нас, когда мы воссоединимся вновь, и это обязательно произойдет.
Десятки тысяч собрались послушать его речь перед деревянным помостом у Капитолия. Лишь немногие из них догадывались, что являются свидетелями беспрецедентнейшей операции по обеспечению безопасности в истории страны. Армейские пехотинцы, готовые немедленно подавить любу вспышку протеста и даже крупномасштабную внешнюю атаку, были расставлены вокруг города. Полиция (в форме и в штатском) выстроилась у помоста, с которого говорил Эйб, зорко следя, чтобы ни у кого не появилось пистолета или винтовки. Ближе всех к избранному президенту находился Уард Хилл Лэмон, на платформе, с двумя револьверами в карманах плаща и длинным ножом за поясом. Вампиры из троицы были расставлены в трех различных местах, не очень далеко от Эйба.
