Керран, всегда такой спокойный и хорошо владеющий собой при любых обстоятельствах, вдруг вышел из себя. Он вступился за нас с Барроном, как будто нам угрожала опасность. Он не позволил графу даже прикоснуться ко мне. Потом, странный вечер, который организовывал Керран…к чему он? Почему он так поступил, позволив мне уснуть. Неужели что-то хотел скрыть от меня? Мне казалось, что были вещи, которые скрывали только от меня, однако Баррон мог знать их. В конце концов, как он был прав, говоря, что у нас с ним разные положения.
Чем больше я думала над реакцией Керрана, тем больше деталей восстанавливалось в памяти (или тут уже воображение взяло верх?)….однако, тем ужаснее мне становилось. Я почти дрожала, когда вспоминала его дикий взгляд, полный боли. Я могла бы поклясться, что в его глазах присутствовала боль, скрываемая яростью. Столько всего они в себе заключали! Я путалась, понимая, что происходит что-то страшное и я могу вот-вот лишиться его. От этой мысли мне становилось так невыносимо, что можно было сойти с ума. Вину возложить было не на кого, для злости и ярости моей не находилось цели. Виноватых здесь не было, но оставалась моя беспомощность, моя незначительность. Хуже всего мне становилось от того, что я не понимала как он ко мне относится. Иногда мне казалось, более того, даже достаточно часто, что и он ко мне тоже неравнодушен: особенно случай когда он нарушил свои правила и принял мою кровь. Невозможно было тогда забыть его лица, его движений. До сих пор во мне поднимался трепет от этих воспоминаний, как если бы он прикоснулся к чему- то сокровенному, что осталось лишь между нами. И реакция Петры затем, явно вызванная ревностью. Она точно знала гораздо больше чем я.
Но некоторые его поступки, не частые, зато перекрывавшие и ломавшие все мои предположения, приводили меня в итоге к грустному заключению. Таким образом, перечеркивая все те надежды и догадки, которые появлялись в моей душе. Я впадала в отчаяние в такие моменты. В любом случае, он не отталкивал меня. Или ему мешала его тактичность? Но, все же, пока я могла пользоваться его доверием я не собиралась отступаться.
Чем больше я думала, тем больше появлялось вопросов и что самое страшное сомнений. В конце концов у меня разболелась голова. С трудом заставив себя расслабиться я пообещала себе, что непременно разберусь во всем в ближайшие дни. Что-то подсказывало мне, что надо действовать как можно быстрее.
«Неужели я такой страшный?» -звенели в моей голове то и дела слова графа, казавшиеся уже каким-то дьявольским заклинанием. «Неужели я такой страшный?» и каждый раз по-новому я видела его образ, то и дело меняющийся и уже трудно было понять какой из них истинный. Так я лежала в кромешной темноте, пытаясь уснуть. Однако и во сне он не отставал от меня с этим вопросом, дав себе волю, превращаясь теперь, действительно, в разных чудовищ. Во сне я слышала далекое рычание Керрана. Ночная какофония образов не позволила мне выспаться. Днем я проснулась с больной головой, будто и не спала вовсе.
Ближе к полудню комнату мою потревожил звук телефонного клокотания. В трубке я услышала знакомый голос, который сообщил, что мне необходимо приехать в течение дня в «гости».
Баррон занимался одному ему известными делами, но когда увидел меня, то тут же все оставил и, сев в кресло, указал мне место напротив.
Я заметила, что он напряжен и как будто чем-то расстроен.
Видя мой вопросительный взгляд он начал:
«Не знаю даже как тебе это сообщить….плохая новость. Ко мне ночью приходил Сиан с поручением от Керрана….
Он замялся и взглянул на меня. Я застыла, не дыша, боясь подумать- что либо вообще.
-…Боюсь, тебе надо будет начать мириться с той мыслью, что в особняке появляться сейчас опасно. Керран запретил приходить туда….и мне и тебе. Ради нашей же безопасности. Сиан сказал, что Керран выставит наблюдающих и если ты вздумаешь там появиться, то дальше ворот тебя не пустят.»
Слова давались ему с трудом. Баррон был подавлен и это явно читалось на его лице. Что касается меня, то он знал как я восприму этот приказ. Мой вид вызвал на его лице еще больше боли и он теперь смотрел на меня каким-то испуганным загнанным взглядом. Меня же охватил ступор. Единственное, что я чувствовала, это протест, который всколыхнул резко все мое естество.
Он ждал моего ответа, но я молчала, потому что совсем не хотелось выказывать ему свои сокровенные мысли.
-Что ты думаешь об этом? Что будешь делать?
-Я….я не знаю,- последовал мой заторможенный ответ,- посмотрим. Время покажет….»
Он смотрел на меня, хлопая глазами, не понимая совсем что на меня вдруг нашло.
-Это все, что вы хотели мне сказать? Или есть какие-нибудь поручения?- постаралась как можно вежливей осведомиться я, но у меня не очень-то получилось, потому что потрясение от новости поглотило меня целиком.
-нет. Это все- совсем растерялся Баррон
-Хорошо,- сказала я, вставая с кресла на ватных ногах,- тогда я пойду. До свидания.
Он не стал останавливать меня, проводив изумленным взглядом, только крикнул вдогонку:
-Ты в курсе- то меня держи….мало ли.
«Новость» Баррона ошеломила меня. Всю дорогу до дома его слова вертелись у меня в голове, а груди появилась жгучая боль. Я не могла думать ни о чем другом, то время как выхода пока не находилось. До дома мне было добираться не особо далеко, но и не близко. Однако из-за моего состояния я пару раз уезжала не в ту сторону, поэтому путь мой значительно удлинился. На своей улице я оказалась уже когда на город начали опускаться первые сумерки.
Погруженная в свои мысли я не видела ничего вокруг, устремив подавленный взор куда-то вглубь себя.
- приветствую вас, юная леди – услышала я знакомый голос, не вызывающий у меня никаких приятных эмоций и вздрогнула, повернув голову к говорившему.
Так и есть, на меня смотрел граф Аластар собственной персоной. Он приветливо улыбался, в то время как меня все равно передернуло от его вида. Было в нем что-то отталкивающее и неприятное, но я никак не могла понять что. В любом случае его компании я не обрадовалась.
-Добрый вечер- выдавила из себя я и замолчала.
- вот мне и представилась возможность увидеть вас вновь в более благоприятной обстановке. Хотелось бы поближе познакомиться с вами, если вы не против, и исправить необоснованное неприятное впечатление, из-за оплошности Керрана. Разрешите мне пройтись с вами.
Ограничившись кивком головы, я старалась не смотреть на него, не имея сил выдерживать его тяжелого страшного взгляда, который он старался сделать приветливым. Так, если я старалась не смотреть на него, то он, наоборот все время норовил заглянуть в мое лицо.
